Вера Чиркова - Заложница. Испытание

– Я это обдумаю, – посматривая на смолкшего вампира, пообещал Хатгерн, – хотя твое объяснение сразу вызвало ворох новых вопросов. И главный – почему наказали всю нашу расу, включая женщин и младенцев? Неужели все они поголовно были преступниками?

– Неверно… не наказали. А отделили, предоставив право жить самостоятельно, по собственным законам.

– Звучит вроде бы правильно, но мне почему-то чудится в этом какой-то подвох, и я должен все это тщательно обдумать, – слукавил Харн, решив обсудить эту новость с тенью. Она здесь единственный человек, который не будет ему лгать.

– А теперь про Таэльмину, – усмехнулся правильно понявший его сомнения Алдер, – если коротко – причин для волнения нет. Хотя она не просто спит, а приспосабливается…

– К чему? – вмиг насторожился герцог.

– Я же сказал, – с досадой вздохнул вампир, – гоблинов отгородили от энергии. Как, по-твоему, зачем? – Полюбовался на нахмурившегося новосела и устало добавил: – Чтобы в вас не пробуждались способности к магии.

– Вот оно что, – пробормотал Харн, а в его голове начали все быстрее складываться по-новому непонятные раньше противоречия в официальной истории герцогств, – тогда выходит, вы им всем должны были подчистить память? Чтобы они забыли… о чем, вампир? О своей былой силе? О способности творить с помощью магии чудеса, которые сейчас нам не доступны? И сколько же гоблинов были в те времена магами? Наверняка немало, иначе это было бы в наших исторических книгах.

– Там не было магов, – еще суше отрезал вампир, – точнее, не было тех магов, которые не хотели бы все забыть. А остальные сами, по своей воле провели этот ритуал.

Герцог молчал почти четверть часа, в который раз за последние дни переворачивая вверх тормашками знания и понятия, сложившиеся у него за всю прожитую на родине жизнь. Все яснее понимая, как много правды в открытых сейчас Алдером сведениях. И как много тот еще не досказал. Но вовсе не это сейчас было для Харна важнее всего, а Таэльмина, его новая надежда и боль.

– Значит, когда она проснется, то сможет делать магические вещи?

– Пока нет, у нее всего лишь появится способность управлять той толикой магии, которая сегодня проснулась в ее теле. Вернее, проснулся от спячки особый орган, резервуар, как мы его называем. И в нем теперь будет скапливаться энергия, пока немного. Но для того, чтобы ею управлять, нужно учиться. Неопытный маг, получивший способность не с рождения, а взрослым, рискует навредить самому себе.

– Кто будет ее учить? – сразу сообразил Хатгерн, зачем затевался весь этот разговор.

– Кто-нибудь из магистров, входящих в городской совет, – равнодушно пожал плечами Алдер, но герцог этому равнодушию почему-то не поверил.

Снова проверка, и вряд ли последняя. Как он там сказал – им с тенью пока тут не доверяют, и вряд ли станут доверять в ближайшее время. Ну это и понятно, они ведь сейчас видятся мирно живущим горожанам лазутчиками из чужого, опасного мира, куда когда-то заперли самых заядлых преступников. И никому из советников Лутгора не докажешь, как безразличны и абсолютно не нужны они тебе вместе с их каменными домами и услужливыми домовыми, вместе с магией и разговорчивыми типарами.

– Хорошо, – вежливо склонил голову Харн, – я подожду, пока Таэль проснется, и все ей объясню. Пусть решает сама. А теперь у меня последний вопрос: когда мы можем отправиться в Спящий лес?

– Я же объяснил, – вставая со стула, сухо обронил Алдер, – Таэльмине нужно учиться. А ты можешь пока отдохнуть и познакомиться с горожанами. Но если так спешишь, можете ехать с Ительсом хоть сейчас. Если он не передумал, разумеется. Или ты.

– Ну надо же, как все просто вдруг стало, – язвительно фыркнул Харн, глядя на захлопнувшуюся дверь, – если хочешь – вставай и иди!

Разумеется, он не передумал, хотя все его помыслы и желания постепенно спутались в неразрешимый узел и никакого ясного и однозначного решения он пока не видел.

Видимо, придется некоторое время пожить в Сиандолле, и хотя Харн пока не знал, чем будет зарабатывать на жизнь, почему-то был уверен, что копать канавы и работать в каменоломнях ему не придется. Не зря же заявившиеся сюда «гости» обронили сегодня столько оговорок и намеков. Да и дом человеку, не имеющему возможности его содержать, обычно не предлагают, и слуги к несостоятельным в услужение не просятся. Нет, волновало его совершенно другое.

Герцог мрачно вздохнул, с каждой минутой, проведенной в этом городе, он все четче осознавал, как сильно будет терзаться угрызениями совести, если не попробует всех возможных способов вернуться назад, в свое раздираемое соседскими интригами и матушкиными обидами герцогство, а покорно осядет здесь, в идеально обустроенном домовыми доме.

Но вся сложность в том, что вернуться в прибрежные герцогства Харн сможет только после того, как доберется до загадочного Спящего леса и найдет там какую-то фею.

Однако уйти туда прямо сейчас, не дождавшись пробуждения Таэльмины, он просто не может, и дело даже не в том, как сильно это оскорбило бы любимую. Хотя она последняя в этом мире, кого он мог бы обидеть вольно или невольно. Как-то вдруг оказалось совершенно невозможно даже часа прожить без так нежданно появившихся в его жизни тепла и света. Да он просто возненавидит себя потом, если решит уйти куда-то, не узнав сначала, хочет ли она отправиться с ним.

Харн вдруг отчетливо припомнил, какой ужас испытал, когда сегодня Таэль вдруг охватило пламя артефакта, и отголосок этого отчаяния сжал сердце. Он ведь в тот миг считал, что тень погибает, и забыл обо всем на свете, бросаясь к ней с твердым намерением разделить ее судьбу. И лишь сейчас отчетливо осознал, какой важный выбор окончательно и бесповоротно сделал в тот момент. И теперь, если потребуется, будет биться за любимую и когтями, и зубами, и никому не позволит отнять свое счастье.

Герцог поднялся со стула, прошел в спальню, сел рядом со спящей девушкой и вгляделся в ее спокойное лицо. По-видимому, прав вампир, и это просто сон… Значит, к утру Таэль проснется. Вот тогда они и поговорят, а пока он пойдет и задаст кому-нибудь несколько вопросов и попытается разузнать как можно больше про проклятую магию, свалившуюся на них так некстати.

Хатгерн склонился к лицу любимой, осторожно коснулся его губами, задыхаясь от вспыхнувшей в сердце нежности. И почти сразу отстранился, бережно поправил одеяло и нехотя покинул комнату, отчетливо понимая: если он не уйдет сейчас, то потом на это не хватит сил.

В гостиной герцог на несколько мгновений остановился, решая, куда идти со своими вопросами и сомнениями, и вдруг его внимание привлек стоявший на столе чайный поднос. Сначала он довольно улыбнулся – иметь таких расторопных и предусмотрительных слуг оказалось очень приятно. А если учесть, что они в этом мире свои и отлично осведомлены о его правилах, то зачем кого-то искать, чтобы выяснить некоторые правила местного существования. Хотя… а почему только некоторые? Хатгерн вернулся к столу и предвкушающе усмехнулся, пришедшая ему в голову идея могла оказаться очень удачной.