Аннабет Альберт - Обновление статуса (ЛП)

лёгкого бриза висела над ним так долго, что он не знал, как действовать, не испытывая

холодного, хоть и отдалённого, страха открытия.

Мужчина не позволял себе много поблажек, но здесь, в своём пространстве — куда никто

не приходил в гости, где он запирал двери от всякого вида давления — Ноа позволял себе быть

немного сентиментальным.

И теперь он попал.

" Солги. Как тяжело может быть сказать нет ?"

Он схватил книги и засунул их обратно в шкафчик, будто это что-нибудь решало.

— Оу.

Эдриан издал тихий звук, и Ноа совершил ошибку, посмотрев на его лицо — глаза

геймера были более голубыми, чем раньше, нежными, с долей сострадания, от которого у него

заболел живот.

Пиксель эхом повторил звук Эдриана. Ох, отлично. Теперь животные тоже участвовали в

его унижении.

— Я забыл о твоей преподавательской деятельности. Ты не открытый, да?

— Я не думаю, что тебя это как-то касается.

Проклятье. Его голос дрогнул.

— Мне жаль...

— Не стоит. — Чёрт. Ноа не умел экстравагантно ругаться, но это был полный

беспорядок. Последнее, что ему было нужно — это жалость Эдриана. — Вот ботинки. Я

принесу тебе ещё одну пару носков.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Тяжело дыша, он ускользнул в спальню. Его пульс стучал в ушах, рёв как от экскаватора

разрывал на части аккуратно сегментированную жизнь. Он схватил носки из комода,

встроенного в кровать, затем развернулся и увидел Эдриана, прямо за собой.

— Эй, прости. Я не хотел совать нос не в своё дело.

Эдриан коснулся его руки, похлопав по ней, будто Ноа какой-то напуганный пёс.

— Господи, мне нельзя получить немного уединения?

Ноа отпрянул от прикосновения, отступая назад, к кровати. У себя дома он обычно не

чувствовал клаустрофобии, но прямо сейчас казалось, что сжимается каждый дюйм

пространства, давя на его чувствительную и уязвимую кожу.

— Я уже ухожу.

Эдриан взял у Ноа носки, затем вышел к дивану, где быстро надел их и обулся.

— Вероятно, так лучше.

Ноа не узнавал свой собственный голос, не узнавал страх, стучащий в его венах.

— Спасибо за всё. Правда. Ты не обязан был помогать мне прошлым вечером, и прости,

что вмешался в твоё пространство.

Эдриан подхватил Пикселя, взяв его под мышку. И затем ушёл, за ним тихо захлопнулась

дверь фургона.

Внутрь ворвался холодный воздух, и с чувством, ужасно похожим на сожаление, ударил

Ноа по лицу.

***

Каменистая грязь хрустела под одолженными ботинками Эдриана, пока он шёл к домику

Билли. Грязь в этой части Юты была мрачной, тёмно-красной, которая цеплялась к громоздким

протекторам. Внушительную часть горизонта занимали утёсы Капитол-Риф.

Когда Эдриан был ребёнком, отец водил его и сестёр сюда в походы. Тогда подростку

нравилось притворяться, что он приземлился на ландшафт инопланетян, прыгая по большим

камням и стреляя в чахлые кустарники воображаемыми лазерными лучами. Но теперь геймер

чувствовал себя заблудшим космическим капитаном — без космического корабля, без наличных

денег и без дружелюбных местных жителей. Казалось, ум у него был в дефиците, а его

надёжный компаньон в данный момент дрожал у него под свитером.

Тот ещё праздник.

К тому времени, когда Эдриан дошёл до домика Билли, холодный воздух сделал его

щёки и руки розовыми, и дрожь пробиралась по его спине, как растущее напоминание о том,

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

какой он был идиот, что доверял Тренту.

На двери висел знак "открыто". Билли жил в искусственной бревенчатой хижине,

напоминающей зверский глинобитный сарай архитектуры пятидесятых годов. Фасад дома

служил кабинетом и крошечным загромождённым универмагом. Сам Билли, с седыми волосами

и в порванной голубой жилетке, надетой на выцветшую клетчатую рубашку, был таким же

старым, как его аспирин и упаковки ополаскивателя для рта. Старик посмотрел на Эдриана

оценивающим взглядом своих слезящихся глаз.

— Заходить с собаками запрещено. Вон вывеска.

Он указал на знак на стене.

Эдриан попятился к разбитой дверной раме.

— Простите, у меня нет поводка...

— Это не моя проблема, не так ли? — произнёс Билли с зубочисткой во рту. — Первым

делом я снял деньги с твоей карты сегодня утром. Как только услышал о том, что твой... друг

сбежал.

Следовало заблокировать карточки прошлым вечером. Эдриан подавил стон.

— Вы не слышали ничего от Трента или что-нибудь о нём?

— Я похож на твоего личного секретаря, мальчик? Ты впускаешь сюда холодный воздух,

и на данный момент ты не покупатель.

— Прошу прощения, что навязывают, но я немного на мели...

— Я здесь не выполняю ничьи прихоти. Но ты определённо можешь сделать звонок за

счёт вызываемого абонента. Теперь иди. — Он вышел из-за пыльного стеклянного прилавка и

указал на таксофон на внешней стороне здания.— Захлопни за собой дверь.

Ох, чёрт. Ему не следовало удивляться реакции старика Билли, но всё же, он жил в Лос-

Анджелесе и вырос в Денвере, и не часто сталкивался с анти-гейским отношением.

Теоретически возможно, что Билли просто не любил заблудших туристов. Маловероятно.

Эдриан присел на ступеньки крыльца перед телефоном. Прижал Пикселя поближе. Теперь у

него совершенно не было вариантов.

Он пытался притвориться, что находится снова в школьном театре, и повторяет реплики

для нелепого выступления. " Эй, мам, угадай, где я? " И это будет его мама. Эдриан не помнил

номера остальной своей семьи из Денвера, не говоря уже о старых школьных друзьях. Он

закрыл глаза, позволив голове удариться о стену здания позади него.

Динь. Динь.

Его глаза открылись от звука ошейника теперь уже знакомого пса. Улисс бежал по

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

газону, таща за собой Ноа. Это была далеко не кавалерия, но Эдриан ничего не смог поделать с

проблеском надежды, который заставил его сесть прямо.

Ноа остановился прямо перед ним.

— Улисс не даёт мне вернуться к работе.

— Да? Плохой пёс.

Эдриан усмехнулся этому гигантскому псу-переростку и почесал его голову. Уши Улисса

наполовину торчали, наполовину были опущены, и у него был взгляд несчастной собаки.

— И... — Ноа сделал глубокий вдох. — Я чувствую себя плохо из-за того, что случилось.

Я был... резким.

— Ты был добр. А я навязался. Прости.

Эдриан был не из тех парней, кто ненамеренно заставляет кого-то раскрыть свою душу.

Но также он был не из тех, кого бросают только с одеждой за спиной. Последние двадцать

четыре часа обнажили о нём всю неловкую правду.