Лана Мейер - Прости мне мои грехи. Книга 2 (СИ)

Надежды на то, что их отношения станут нормальными, больше нет.

Надежды на то, что он когда-нибудь перестанет причинять ей боль, позорить перед всеми и издеваться, тоже нет.

Поэтому, она вернулась к своему старому принципу - нападение всегда было ее лучшей защитой.

- Вы можете сказать, что все люди меняются, но это не так. Да, может быть, он похорошел, подкачал свои мышцы и набил кучу татуировок, которые, якобы, сделали его дофига крутым. - Девушка хмыкнула, врезаясь в орла на груди еле-стоявшего Коула.

Дурацкая татуировка напомнила обо всем, что было с ней связано.

О том, как упиралась ладонями в его крылья или прижималась губами к ключицам Коула, обводя поцелуями рисунок тату.

"Только не смей останавливаться. Только не смей, черт возьми, плакать. Ты не должна... Не должна этого делать".

- Но это не изменит того, что все это время он просто давил на ваши слабости, прикрывая свою. Правда в том, что он сам даже никогда не проходил все эти жуткие испытания, которым подвергает вас. Избивает. Или что там еще. В детстве с ним вытворяли то же самое.

- П-по т-твоему приказу, с-с-сука... - Заикаясь, вдруг прохрипел Коул.

Он менялся на глазах. Его белки налились кровью, а глаза потемнели, но теперь не напоминали о Дьяволе, который ранее внушал всем страх. Теперь его глаза был цвета прогнившего серого болота, полного безысходности.

- Молчи, не трать свои силы. Иначе уснешь, не дослушав мою речь, милый. - Ребекка облизнула пересохшие губы и продолжила, смерив Коула уничтожающим взглядом.

- Просто, видите ли, его семья управляла братством в течение многих поколений. Если быть точнее - в трех. Дальше - больше. Все трое его предшественников провели большую часть жизни в психиатрической больнице. Там, где, возможно, место и Коулу.

- Хочешь сказать, мы потакаем какому-то психу?

- Ну и срать, в чем проблема-то?

По комнате прошелся гомон из нескольких мнений. Тишину восстановить было уже невозможно. И братья, которые привыкли доверять и слушаться Коула и новички были возмущены тем, что они чего-то не знали. О проблемах Коула узнал только Гидеон, и то после того, как Ребекка позвонила ему и предложила вместе довести Коула до ручки.

- Стоп, ребят? Не проходил отбора? То есть мы зубрим дурацкий устав наизусть, а это чмо никогда не проходило через этот ад?! - высказался один из братьев.

- Знаете, я могла бы рассказать вам еще больше. Но не стану. Потому что мне жаль его... Вы только посмотрите, что делается с вашим предводителем после одного глотка виски... - Ребекка сделала шаг к Коулу и заглянула в его стеклянные глаза.

Даже сейчас он был под защитой собственной стены, через которую она не могла пробраться и узнать, о чем он думает.

Ненавидит ее. Хочет убить.

- Я думаю, что вам стоит задуматься и выбрать более достойного кандидата. Гидеона, например. Я не буду настаивать на своей правоте, просто хочу, чтобы каждый из вас помнил: сможете ли вы пойти за лидером, который пытается вас контролировать, в то время как сам себя контролировать он не в силах?

Она заглянула в глаза каждому, прежде чем закончить свою речь. Она приблизилась к Коулу безумно близко, что было безусловно опасно. Но она надеялась, что он уже не чувствует ничего, кроме тумана, застелившего разум. Поэтому Ребекка дернула его руку на себя и показала запястье всему братству.

- Наш бедный мальчик, Коул... Кто же тебя так обидел, что ты аж вены себе порезал? А?

Ребекка отбросила его руку с небрежностью, брезгливостью. Точнее, заставила себя сделать это именно так, когда хотелось сделать все иначе.

В ответ она получила его боль, которая отразилась на его лице - едва заметная, почти невидимая.

И все же, она видела, как слабо задергивались веки Коула. Как в усталых глазах литрами затаились слезы, которые никогда не прольются.

- Я тебя... - Коул хотел что-то произнести, но тут зрачки его поднялись к векам, и он упал.

Без сил, без права на оправдание.

Он мог бы защититься, если не особый вид снотворного, который ему подмешали в Виски.

Ребекка улыбнулась, сцепив между собой дрожащие руки. Всей душой она хотела рухнуть туда - к нему на пол. Обнять и умолять, чтобы он простил ее за этот концерт, и шептать, что и она его простила.

Но она знала, что этого не произойдет.

Коул Стоунэм - человек, который превращал ее в пыль, но и сдувал пылинки.

Человек, который унижал, сохраняя от всех.

Человек, который любил ее по-своему, но по-настоящему любил и оберегал ее, наконец-то упал к ее ногам.

Но это не имело никакого значения больше, потому что, когда лед уничтожает пламя, они исчезают оба.

Навсегда...?

Глава 17

POV Коул

Как хорошо, что это был всего лишь страшный сон. Первое, что я почувствовал, когда открыл глаза, - ослепительный яркий свет, который обжигал глаза.

А еще облегчение. Радость от того, что ничего этого не было, и на самом деле Ребекка не вытворяла ничего подобного. Она бы так не поступила, я же приручил ее.

И приснится же такое...

- Мистер Стоунэм, доброе утро. Как вам сегодня спалось? - Я вдруг резко сел на кровати, услышав голос, который знал и прежде. Доктор Рент.

Мало того, к моей руке был прицеплен катетер, и аппарат рядом со мной издавал странные звуки.

Пик. Пик. Пик-п-пик.

Звук из ада, не меньше.

- Какого хрена я здесь делаю? - с вызовом поинтересовался я, отцепив от себя холодную липучку. – Я, кажется, говорил, что больше не желаю с вами встреч.

- Ох, опять вы за свое, мистер Стоунэм. - Доктор тяжело вздохнул, доставая ручку и тетрадь. Судя по всему, он собирался записывать каждое мое действие, но спрашивается: нафига?!

- Вы здесь уже столько лет. Иногда мне кажется, вы идете на поправку, но нет... Недуг поглощает вас все больше... И с каждым разом я все больше отчаиваюсь вам помочь.

- О чем вы, блядь? - Внутри закипает неимоверная злость. Хочется соскочить с кровати и убежать, но мне вдруг становится как минимум любопытно, по каким таким причинам этот ненормальный считает, что я лежу здесь несколько лет!?

- О, сегодня вы особо буйный. - Он прокашлялся, что-то записав в своей тетради. Звук пишущей ручки только раздражал меня, как и его рожа. Седые волосы на висках и большие круглые очки, которые, очевидно, не прибавляли ему интеллекта. - Дело в том, Коул, что вы - особенный человек.

Мне не понравилось то, каким тоном он это сказал.

Читаю между строк: "Коул, вы - псих, причем безнадежный".

- Иногда я вижу улучшение, благодаря терапии. Но иногда вы просыпаетесь вот так… И начинаете рассказывать о нечто таком, чего как не было на самом деле... Понимаете?

Он говорил спокойным, равномерным тоном, за что придушить его хотелось еще больше. Как с ребенком.

- Что вы несете?! Мне нужно...

- В братство, не так ли? - поинтересовался доктор, будто надсмехаясь. - Некий особняк, куда вы попали совершенно случайно. Как будто появились там из ниоткуда? Попали в место, куда так просто не попасть? Сомневаюсь.