Ольга Арсентьева - Лебединая песня

– Хотите примерить? – за спиной Аделаиды возникла девушка-продавец с равнодушным взглядом. Ее челюсть равномерно двигалась, перегоняя из стороны в сторону комочек вишневой, судя по запаху, жвачки; ее глаза были устремлены на какую-то точку за левым Аделаидиным ухом.

– Да, – сказала Аделаида, удивляясь самой себе, – хочу. Только это, наверное, не мой размер. Вы мне дайте пятидесятый.

Девушка удалилась. Аделаида зашла в примерочную и с удовольствием скинула тяжелую и влажную от капели дубленку.

Девушка принесла пальто. Аделаида приняла дивную вещь дрожащими от волнения руками и медленно, осторожно облачилась в нее. Ткань легла ей на плечи теплой и ласковой тяжестью, словно любящая рука. Аделаида сжала тонкими нервными пальцами мягкий круглый воротник, отделанный серебристым мехом, и прищурилась на свое отражение.

– А вам идет, Аделаида Максимовна, – услыхала она сзади знакомый голос и быстро обернулась. Она, оказывается, забыла задернуть занавеску, и покупатели, шедшие мимо, к лестнице, бросали на нее любопытные взгляды. Сбоку от примерочной стояла нагруженная сумками и пакетами завхоз и смотрела на свою начальницу с веселым удивлением.

– Вы так думаете, Екатерина Алексеевна? – недоверчиво спросила Аделаида, потуже затягивая пояс и поворачиваясь боком к зеркалу. – А вот сзади вроде бы морщит...

Завхоз энергично замотала головой.

– Беру, – решила Аделаида. – Сколько?

Девушка cказала, сколько. Аделаида ахнула и вежливо попросила повторить. Девушка повторила.

– Завтра зарплата, Аделаида Максимовна, – тихо шепнула Аделаиде завхоз, косясь на презрительно поджавшую губы продавщицу, – а вещь действительно хорошая. Как на вас сшита.

Несколько минут спустя обе дамы неторопливо и с достоинством покинули торговый центр. Вещь была надежно упакована в три слоя шелковой бумаги, уложена в коробку и даже перевязана ленточкой. Аделаида, впрочем, сразу же убрала яркую и привлекающую внимание коробку в большой пластиковый пакет, немилосердно измяв при этом красивые ленточные банты.

– Теперь вам потребуется новая сумка и сапоги, – улыбаясь, заметила завхоз, когда они вышли на улицу.

– Да, действительно, – озабоченно отозвалась Аделаида, посмотрев на свои ноги в старых, разношенных, таких привычных и удобных ботинках на толстой подошве. С джинсами и дубленкой они еще смотрелись, и очень даже неплохо, но вот новое пальто определенно требовало чего-то более изящного. Тут же Аделаиде вспомнились те самые серые кожаные сапожки на высоких каблуках, которыми она любовалась в пятницу в ожидании дочери. Как же они были хороши! Правда, дочь тогда сказала… Да и цена… Но все же, как они были хороши и как изумительно они подошли бы к новому пальто!

– А... зарплата в самом деле будет завтра? – осторожно спросила Аделаида.

Завхоз пожала плечами.

– Как обычно, дадут лишь часть денег, – скучным голосом ответила она, – но вам-то не о чем беспокоиться. Вам, Аделаида Максимовна, зарплата будет в любом случае.

– Нет, – сказала Аделаида тихо, – я так не могу. Я, Екатерина Алексеевна, получу свои деньги только вместе со всеми сотрудниками. Составьте список наиболее нуждающихся и завтра выдайте им в первую очередь.

Завхоз внимательно посмотрела на Аделаиду.

– Будь по-вашему, – так же тихо ответила она.

В молчании дошли они до перекрестка. Налево дорога уводила к парку, музею и железнодорожной станции, направо – к городской гостинице «Серебряное озеро».

– Мне направо, – сказала завхоз, – сегодня моя невестка дежурит в гостинице, навещу ее, посмотрю, что да как.

– Сейчас, наверное, у нее не так уж много работы, – отозвалась Аделаида, соображая, как бы половчее задать интересующий ее вопрос.

– Да, – согласилась завхоз, – во всем втором этаже живут только делегаты поэтического съезда... как их там... «Северное братство», кажется, пара налоговиков из центра и наш гость.

– А, он, стало быть, тоже в «Серебряном озере» остановился? – ровным голосом спросила Аделаида.

– Ну а где же ему еще быть, – удивилась завхоз, – не в общежитии же пищевого института. Там и живет, в номере люкс.

– А разве в «Серебряном озере» есть номера люкс? – осторожно спросила Аделаида.

– Как вам сказать, – усмехнулась завхоз, – вообще-то это обычный одноместный номер, но... за небольшую дополнительную плату постояльца не будут беспокоить по ночам предложениями различных услуг.

– Ловко! – восхитилась Аделаида.

– Да, – согласилась завхоз, перекладывая сумки из одной руки в другую, – может быть, пройдетесь со мной до гостиницы?

– Н-нет, пожалуй, – отказалась Аделаида, пряча глаза, – я собиралась зайти к мужу в музей…

– А, ну тогда до завтра! – попрощалась завхоз.

Аделаида некоторое время смотрела ей вслед, как она идет со своими сумками, уверенно, спокойно, неторопливо огибая лужи, и сразу всем становится ясно – это сильная, уверенная в себе женщина, не знающая сомнений и колебаний, живущая той жизнью, которую сама себе выбрала и построила, и на душе у нее спокойно, и все у нее идет так, как нужно ей.

А она? Отчего это вдруг она отказалась проводить завхоза? Ей ведь всегда было так приятно и интересно беседовать с этой замечательной женщиной. И с какой стати она обманула ее, сказав, что собирается зайти к мужу? А, ну да, конечно, музей. Надо договориться насчет экскурсии для нашего иностранца. Для господина директора лицея, который не нуждается в различных услугах. А в чем, интересно, он нуждается? Господи, о чем это я думаю…

Домой, сказала Аделаида решительно, немедленно домой; слишком много народу вокруг, и почему-то кажется, что все на нее смотрят и все читают ее мысли, пылающими буквами отпечатанные на лбу.

Дома, в пустоте и прохладе своих тщательно убранных комнат, ей стало гораздо спокойнее. Она снова примерила пальто (завхоз была права, сидит идеально!) и окончательно убедилась в том, что вся ее старая обувь cовершенно к нему не подходит... как и сумка… как и перчатки. Пересчитав оставшиеся деньги, Аделаида грустно вздохнула. С мечтой явиться завтра же в новых вещах приходилось расстаться. Занять у кого-нибудь? Попросить, чтобы у кого-нибудь занял муж? Невозможно. Она никогда так не делала. И не собирается делать. Ни при каких обстоятельствах. На тряпки – никогда.

Пришел муж, озабоченный и чем-то недовольный. К сообщению Аделаиды о покупке нового пальто отнесся великодушно («правильно, давно пора»), но без особого интереса. Цену тоже воспринял спокойно, и вообще было заметно, что он где-то далеко.

Так они и поужинали – каждый в своих мыслях.

После ужина Аделаида аккуратно закутала пальто в старую простыню, привязала к вешалке мешочек с лавандой – от моли – и повесила его в стенной шкаф.