Вера Иванова - Любовь как в сказке (сборник)

Поставив точку, Марина погасила фонарик и вылезла из-под одеяла. Было темно и тихо, Лена и Надя-Липа, их третья соседка, уже спали. Марина подумала было, что надо бы написать еще и про фенечку – она как раз начала подбираться к букве «П», но не было уже ни сил, ни особого желания.

Не написала она и про начатое утром вместе с Пашей расследование – он поручил ей расспросить дежурных на обоих этажах. Паша завел для «следствия», как он это называл, отдельную тетрадку, которую носил в папке вместе с материалами для спектакля. Марина выполнила поручение, но ей удалось всего-навсего выяснить, что нерадивые дежурные весь день накануне играли в карты и никого и ничего не заметили. Они сказали, что их уже расспрашивали вожатые, и они ответили то же самое. Но рассказать об этой пустячной информации Паше девочка забыла.

Глубоко зевнув, Марина положила блокнотик на тумбочку и закрыла глаза. По привычке начав про себя считать, она заснула на счет «три».

Но было и еще кое-что, чего Марина никак не могла знать и описать в своем дневнике. Для Паши случайная вечерняя тренировка оказалась невероятно важной, может быть, даже переломной в жизни. Он никогда не был хорошим спортсменом и втайне мучился от этого. Не то чтобы ему не хватало силы мышц – дома он качал гантели и подтягивался, – нет, у него, как у многих умных людей, просто не было доверия к своему телу. А без этого невозможны быстрая реакция и автоматизм. И вот сегодня случилось чудо. Он первый раз в жизни доверился своему организму, его рефлексам и координации – и тот не подвел его. Для Паши это было новое, никогда ранее не испытанное ощущение. У него получилось! Так же, как у отчаянных дворовых малолеток, чьей бесшабашности и отвязности он всегда тайно завидовал.

Держать в тайне подготовку группы поддержки оказалось совсем нетрудно. Выпросив у вожатых ватманов, красок и реек, девчонки и Боря Симон закрылись в свободной в это время комнате заседаний – так называли небольшой, редко используемый кабинет на первом этаже административного корпуса. Занятые подбором костюмов для актеров и утряской расписания соревнований, вожатые не заметили утреннего отсутствия девочек пятого отряда. Но кое-кому было в это утро не по себе – капитан футбольной команды, да и все остальные спортсмены недовольно хмурились, оглядывая пустые трибуны и дорожки стадиона. Игрокам явно чего-то не хватало – может быть, восторженных девчачьих глаз? Или же сказывались последствия вчерашней ссоры? Во всяком случае, игра, как и накануне, не ладилась – Петя мазал, Паша, еле поднявшийся утром после вечерней тренировки, берег себя, да и остальные играли кое-как, вполсилы. Футболисты злились и от этого играли еще хуже.

А у болельщиков в комнате заседаний, наоборот, жизнь кипела. Дебаты по поводу кричалок и девизов довели спорщиков до хрипоты, но к соглашению они так и не пришли. В итоге решили ограничиться самым простым – плакатами с надписью типа «Пятый – значит первый!» и транспарантами «Пятак – чемпион», «Пятак – это класс!» (с легкой руки Сереги команда действительно стала называться «Пятаком»).

И лишь когда главная художница Оля-Ромашка закончила выводить гуашью огромные разноцветные буквы, до Нади-Липы вдруг дошло, что название «Пятак» отлично рифмуется с названием «Спартак».

– А это значит… – начала она.

– Значит, мы можем использовать спартаковские кричалки! – радостно перебил ее толстый Боря Симон. – А у меня их – чемодан! Я же с детства за «спартачей» болею.

Тут же все принялись вспоминать кричалки и сочинять свои: «Ваня Кил – ну ты убил!», «Акула, бей, не жалей!», «Зуй, пасуй!», и прочие строчки родились почти мгновенно. Под руководством Борьки, как самого опытного фаната, тут же состоялась репетиция скандирования кричалок.

– Отлично орете, девочки! – одобрил руководитель. – И плакатами размахиваете вполне профессионально! Уже можно запускать вас на матч «Спартак» – ЦСКА. Вот только для полноты картины нам чего-то не хватает. Чего-нибудь шумного, ядреного, чтобы дух захватывало. Есть какие-нибудь предложения?

– Можно банками из-под пепси греметь, – предложила Оксана. – Или из-под пива. Джин с тоником тоже подойдет. Главное, чтобы пустая. Набить туда камешков или монеток… Вот так, например, – она сделала последний большой глоток из своей банки, достала из кармана пару монеток и, бросив их внутрь, начала громыхать.

– Класс! Аж уши заложило. – Боря потряс головой. – Годится. Птичка, ты назначаешься ответственной за банки. Еще?

– А можно полиэтиленовые пакеты взрывать! – придумала Надя. – Наполнить воздухом, вот так, и – бабах! – Надя сопровождала свои слова показом.

Хлопок от разорвавшейся бомбы получился таким громким, что Боря едва не упал с табуретки.

– Круто! – одобрил он. – Ты, Надька, займешься пакетами. Побольше набери, чтобы на каждый хороший удар хватило. Ромашка, а что у тебя?

– Ну, можно свистеть, например, – пожала плечами Оля.

– А ты умеешь? – с сомнением поднял брови Боря.

Оля пожала плечами и, вытянув губы трубочкой, тихонько свистнула.

– Да, не фонтан. Ну, ладно, можешь свистеть, только потренируйся как следует, чтобы погромче вышло!

Оля, заткнув уши, начала тренироваться, и тут вдруг за окном раздались громкие звуки какого-то странного музыкального инструмента.

– Кто это там? – нахмурилась Надя – не хватало еще, чтобы соперники прознали о приготовлениях пятого!

– Да это мелкие! – выглянув в окно, сообщила Оксана. – Из первого, по-моему. Две девчонки и парень. Парень на расческе играет. По-моему, его зовут Севка Мымриков, он в нашей школе учится, во втором. А девчонки достали зеркальца и красятся.

– Малолетки? Красятся? – с сомнением покачала головой Надя и тоже выглянула в окно. – Да, точно! Ну и молодежь пошла!

– На расческах, говоришь, играет? – вскинулся Боря. – Так это же и нам подойдет!

Вот так с легкой руки малышни в импровизированный ансамбль были включены и все имеющиеся в наличии расчески.

Но самый большой вклад в дело организации звуковой поддержки внесла Марина. Пока Борька с девчонками репетировали различные способы «шума», она ходила по комнате, внимательно разглядывая на стене выцветшие фотографии и пыльные грамоты, а потом остановилась перед стоящим в углу старым шкафом. Когда она попыталась открыть его, покосившаяся дверца громко и натужно скрипнула.

– Марин, отлично! – похвалил новый звук Борька. – Но не возьмешь же ты с собой на поле этот шкаф?

– Шкаф не возьму, а вот кое-что изнутри – да! – ответила Маринка, извлекая из пыльных недр старый мятый горн, красный барабан с пробитым боком и пару кленовых палочек. Она приложила горн к губам, послышался надтреснутый, резкий звук. А потом весело застучала по барабану. – А? То, что надо!