Светлана Лубенец - Праздничные истории любви

Он заметит ее, потому что она разноцветная, как героини его любимых компьютерных игр, а полюбит, потому что она превзойдет его там, где никто другой превзойти не мог.

Она готова ради него болеть за «Зенит», читать книжки «О компьютерах для чайников», скупать в магазинах все новые игры, а потом часами их проходить. Ее интересы давно подменились на его интересы, вот только он об этом даже не подозревает.

Однажды, на дополнительных занятиях по информатике, куда она записалась ради него, учитель надолго уйдет по делам и оставит класс без присмотра. Мальчишки сразу побросают задания и начнут играть по Сети в свои любимые стрелялки, и ее – единственную девчонку – позовут тоже.

Когда прозвенит звонок с урока, парни будут посматривать на нее удивленно, кто-то, поборов гордость, скажет: «Молодец», а он подождет, пока класс опустеет, подойдет к ней и спросит: «Можно тебя проводить?» Она «не дура», как сама любит частенько повторять, и, естественно, скажет: «Конечно, можно! »

Карина несколько раз перечитала написанное, а когда хотела уже выключить ноутбук, увидела за окном бумажную снежинку. Она дергалась на белой нитке: то замирала, то спускалась ниже, то взмывала вверх.

Девочка прижалась к холодному стеклу, пытаясь разглядеть, кто дергает за нитку, но, кроме черного неба и стены дома, ничего увидеть не удавалось.

«Кто же над нами живет? Разве не тот старик в сером драповом пальто, который никогда со мной не здоровается? – Карина тихо засмеялась. – Вряд ли ему бы взбрело в голову вырезать из бумаги снежинку в пол-одиннадцатого вчера, а потом спускать ее из окна на нитке… Не-е-ет, это кто-то другой».

Снежинка тем временем продолжала дергаться, точно дразнилась.

– Может, открыть окно?

Карина отставила ноутбук и посмотрела на квадратную форточку – единственную часть окна, не закупоренную на зиму поролоном и не заклеенную бумагой.

«Вряд ли это могут быть проделки старенькой тети Маши с третьего», – подумала она, осторожно поднимаясь, чтобы дотянуться до задвижки.

Соседей с четвертого и пятого этажа Карина не знала. Видела как-то пару раз девушку лет двадцати пяти с четвертого, но та всегда уезжала на работу очень рано, а возвращалась чуть ли не ночью.

– Значит, с пятого, – распахивая форточку, решила девочка и взялась за нитку. В тот же миг ладонь обожгло, а снежинка резко взлетела к небу, выскользнув из пальцев. Карина отдернула руку. На рассеченной коже выступила кровь.

С улицы потянуло сухим морозным воздухом, холодок змейкой скользнул в рукава и за шиворот пижамы. Карина захлопнула форточку и, морщась от боли в порезанной руке, опустилась на плед. Салфетка, припрятанная под одеялом со времен насморка, прилипла к коже и окрасилась кровью. Ладонь саднило, а снежинка даже не думала возвращаться. Карина еще некоторое время подождала и вернулась к ноутбуку с виртуальным дневником. Пока она отвлеклась на снежинку, к ее записи появился новый комментарий, все от той же иссиня-черной пантеры.

22:40

Black Night

Ну точно очередная мечтательница! Бедняжка, видимо, ты еще просто не поняла – мы все по-любому сдохнем. Жизнь не имеет смысла…

Карина с тихим вздохом провела подушечкой указательного пальца по гладким клавишам, раздумывая, что бы такое ответить. Сколько она ни смотрела в монитор, придумать не могла, как можно рассказать в одном предложении, зачем нужно жить, какое великое значение заложено в существовании человека, как громадна ценность того, что каждое утро ты открываешь глаза.

– Да, кажется, Black Night и не спрашивала меня, – пробормотала Карина, печально разглядывая комментарий, – это даже не риторический вопрос. Отвечать и вовсе не обязательно. – Она посмотрела за окно, где посреди заснеженной площади стояла нарядная, сверкающая огнями елка, и, сама того не желая, все-таки ответила:

23:10

Мальвина

Black Night, когда я вижу, как сияет снег в лучиках разноцветных елочных огней и причудливы силуэты опутанных зелеными гирляндами деревьев, когда вижу рой серебряных мошек под грустно склоненными плафонами фонарей и черное небо с далекими ледяными звездами, которые безмолвно смотрят на меня, жизнь обретает самый что ни на есть волшебный смысл… Достаточно лишь посмотреть в окно.

Не прошло и пяти минут, как Black Night, точно специально поджидавшая ее ответа, прокомментировала:

23:14

Black Night

Мальвина, я ща заплачу!!! Ты случаем не последовательница Егово? Ха-ха!

Карина заметила, что на ее дневник подписалась еще одна читательница – с воздушным ником Мыльный пузырик. На аватаре у нее была изображена девочка, пускающая мыльные пузыри. Не успела Карина подумать над ответом язвительной Black Night, в дневнике появился комментарий от новенькой:

23:20

Мыльный Пузырик

Мальвина, у тебя очень интересные записи! Не слушай всяких злобных.

Black Night, иди сливай яд в другое место, а нормальных людей оставь в покое!

Карина улыбнулась. Ей была необыкновенно приятна поддержка, пусть даже от совсем незнакомого человека. В груди разлилось тепло, захотелось сказать приветливой девочке что-нибудь хорошее, поблагодарить, но после недолгих раздумий она отправила вместо «спасибо» смайлик. Этот ярко-желтый колобок очень соответствовал ее настроению. А чтобы не получить еще один язвительный комментарий от Black Night, она поспешила выйти из Сети и выключить ноутбук. Пора было ложиться спать. Артемон по-прежнему мирно посапывал в корзинке, в комнате стоял полумрак, где-то в углу, возле письменного стола, в рюкзаке лежал ее дневник… Она совсем позабыла о нем за эти несколько часов, но сейчас беспокойство вернулось. Карина уже спустила ноги в мохнатых тапках на сделанную дедом лесенку, но взгляд ненароком скользнул по окну… и замер. За стеклом в свете огней крутилась на нитке бумажная снежинка. Один ее край был в темных пятнышках крови.

На следующий день дневник с подписью родителей никто в школе не потребовал. Его не потребовали и через день, и даже через два. Алла Борисовна выставила в журнале за проверочную работу колонку двоек и разрешила всему классу прийти переписать, а про замечание и не вспомнила.

– Вот видишь, – самодовольно заявила Люся, аккуратно рассовывая карандаши, ручки и линейки по специальным кармашкам в еще одном новом пенале, – все уже забыли про тебя! А ты боялась!

Карина проводила взглядом скрывшихся за дверью Свету с Галей и тихо вздохнула. Уж кто-кто, а эти две подружки ничего не забыли. Они только и делали, что бросали на нее предостерегающие взгляды всякий раз, когда на горизонте появлялся Рома.

Люся наконец собралась, закинула ярко-оранжевую сумку на плечо и проворчала: