Алиса Берг - В поисках любви

Юлия смотрела на мужа, она не хотела плакать, но ее глаза непроизвольно выделяли все новые и новые потоки слез. Она не могла ничего ему ответить, так как не знала, что сказать. Не озвучивать же свои мысли о том, что он, Максим, чужой, враждебный ей мужчина. Это же совершеннейшая чушь, которую просто стыдно произнести вслух.

Максим обнял ее и стал гладить, словно маленького ребенка, по голове.

– Ну что с тобой происходит, все у нас хорошо, ты же понимаешь это?

Юлии хватило сил лишь на то, чтобы в ответ кивнуть головой.

– Ну, куплю я тебе этот чертов дом, раз ты этого так хочешь. Не плачь, скоро справим там новоселье. Закатим пир на весь мир.

Ну как ему сказать о том, что в эту минуту ее совершенно не волнует этот дом? Она даже не вспоминала о нем. Конечно, хорошо, что Максим согласился его купить, но дело в чем-то совсем ином. Муж, уверенный, что успокоил жену, поцеловал Юлию в мокрую щеку.

– Я пойду спать, завтра опять рано вставать. Ты идешь?

– Да, я тоже сейчас приду, – сказала Юлия. – Только выпью стакан воды. Иди, не жди меня.

Она осталась одна и перевела дух. Только что она испытала такое острое чувство враждебности к мужу, что ей стало аж страшно. Но что ей делать с этим? Так хочется рассказать о том, что с ней происходит. Ей кажется, это помогло бы ей совладать с ее эмоциями. Но кому поведать? Максим никогда ее не поймет, а если он не поймет, то больше не поймет никто. Но как тогда жить в этой страшной атмосфере полного непонимания, которое окружает ее?

Она снова легла рядом с мужем; Максим безмятежно спал. У него вообще был очень крепкий сон, и она удивлялась, что он проснулся на этот раз. Она и раньше ненадолго покидала его ночью, уходила на кухню, сидела у окна и смотрела на покрытый черным саваном темноты город. Правда, тогда ее не мучили никакие кошмары, она просто не могла уснуть. Ни о чем почти не думала, а наслаждалась тишиной и покоем, своей защищенностью от тех бед, которыми переполнен этот мир. Что же навалилось на нее сегодня и вообще, что происходит с ней периодически? Она бы дорого дала, чтобы понять это. Но, несмотря на все заработки Максима, деньги вряд ли помогут раскрыть эту тайну.

Вечером они отправились к Селезневым. Юлия уже все уши прожужжала мужу о новой невиданной обстановке в их квартире, и Максим горел желанием побывать в этом музее лично. Она видела, как тщательно он готовится к этому визиту, долго подбирает галстук, советуясь с ней, какой выбрать из своей большой коллекции.

Машин на дорогах было еще много, и потому они пробирались в их потоках не слишком резво.

– Сегодня мы с тобой еще немного разбогатели, – говорил Максим, как всегда внимательно наблюдая за дорогой. – В последнее время мне везет. Я у тебя вообще везунчик. Скажи, это здорово иметь мужа-везунчика?

– По крайней мере, удобно, не приходиться выслушивать его жалобы на неудавшуюся жизнь, – засмеялась Юлия.

– Я знаю, женщины терпеть этого не могут. Вы все очень хотите быть уверенными в завтрашнем дне. Но ты можешь не бояться, у нас все будет хорошо. Держись за меня и можешь не думать абсолютно ни о чем. – Максим тоже засмеялся, а затем быстро посмотрел на нее. – А чего ты все-таки плакала ночью, я так и не понял?

Юлия нахмурилась. Говорить на эту тему ей сейчас совершенно не хотелось; ночные чувства ее в данную минуту совершенно не беспокоили, а искусственно воскрешать их ей совсем не хотелось. Да и что она может сказать вразумительного?

– Просто стало очень грустно. Сама не знаю, почему. Со мной это иногда случается.

– Уж не от того ли, что ты посмотрела, как обставил свою хижину этот прохиндей? Ты знаешь, что он недавно одному простофиле такую туфту всучил…

– Какую туфту?

– Один терем по двойной цене. Приехал какой-то лапоть из тундры, но весь набитый деньгами, потребовал, чтобы ему продали самый большой дом. Ну и Женька сразу смекнул, что к чему, и толкнул ему один особнячок. С виду он ничего, но внутри – одна гниль. Когда строили, бабок не хватило, вот вместо фирмы свезли туда все наше дерьмо. Два года не могли найти на него покупателя, пока этот тюфяк не заявился. Думаю, этой сделкой он окупил всю свою мебель.

– Это противно, – сказала Юлия. – Никому не нравится, когда его обманывают, то почему мы считаем возможным обманывать других? По-моему, никто не должен никого обманывать. Разве не так, Максим?

Максим вновь бросил на нее быстрый взгляд.

– Конечно, так, но бизнес есть бизнес, а на дураках просто грех не разжиться. Все пользуются ошибками друг друга, ты даже не представляешь, как все только и ждут, чтобы кто-то их совершил. Если я сделаю какую-нибудь глупость, то, поверь, меня тут же растопчут, как навозного жука. И будут последние идиоты, если этого не сделают.

– А ты уже топтал кого-нибудь? – спросила Юлия, чувствуя волнение.

– Топтал, – спокойно ответил Максим – и дай Бог еще потопчу. А иначе мне ничего не светит. Слабый вылетает из игры – таковы правила. И ничего, малыш, с этим не поделаешь.

Он называл ее «малышом» обычно в самые интимные, самые нежные их минуты и ее невероятно возбуждало это имя. Но сейчас ей показалось, что оно прозвучало как-то неуместно, как реплика совсем из другой пьесы.

– А тебе не жалко тех, кого ты топчешь?

Юлия услышала, как из груди Максима вырвался глубокий вздох.

– Ты размышляешь, как женщина. Лучше подумай о том, что сделает с твоим бедным мужем какой-нибудь фраер, если сумеет обойти меня на повороте, вот как эта «БМВ», – кивнул он на обогнавшую их машину. – Так кого тебе больше жалко: его или меня?

– Но тебя пока еще никто не топтал, а ты сам сказал, что топтал других.

– И надеюсь, никто топтать не будет. Я не из тех, кого топчут. Я не сказал тебе еще одну новость: сегодня меня выбрали в Совет биржи.

Юлия не очень понимала значение этого избрания, но, видя радость мужа, сказала:

– Я тебе поздравляю. А это большая должность?

– Все будет зависеть от меня. Если я буду там сидеть и молчать, как сыч, делать только то, что мне приказывают другие, то на меня будут обращать ноль внимания. А если я буду все время что-то говорить, даже если это будет полная чушь, что-то предлагать… В общем, сама понимаешь. Это трамплин, – после короткой паузы проговорил он.

– И в каком месте ты собираешься приземлиться?

– В кресле президента биржи.

– Это реально?

Максим пожал плечами.

– А почему бы и нет? Поверь, нынешний президент ничуть не головастее меня, но он же занял это теплое местечко. А я не меньше его люблю тепло. – Он засмеялся. – Если люди будут на моей стороне, то тогда все становится возможным. Кстати, Женька тоже стал членом биржевого совета. У меня к тебе будет просьба: даже если он будет нести какую-нибудь ахинею, делай вид, что он глаголет что-то разумное.