Олег Селиверстов - Малиновая шарлотка

– Перестань. Не надо. – Диана сквозь сон отодвинулась и завернулась в простыню. Как в неприступную хлопковую мантию.

Чтобы скрыть разочарование, он крепко сцепил зубы, тихо встал и направился в кухню. Не зажигая свет, достал бутылку кальвадоса, налил больше половины бокала и выпил. Не чувствуя ни запаха, ни вкуса. (Какая разница, чем напиваться в третьем часу ночи!) Потом отломил сигарету до половины и щелкнул зажигалкой. Пламя выхватило из темноты белый рваный обломок, вспыхнувший и тут же превратившийся в тлеющий огонек. Вкус «суперлегкого» табака стал хоть немного ощущаться, но почему-то показался противным и едким. Вкус разочарования, усмехнулся Валентин, затушил сигарету и, достав коробку трюфелей, вытащил одну конфету в серебристой обертке, похожую на свинцовую пулю. Почему нельзя делать то, что хочется? Взгляд уперся в холодный отблеск стали на столе. Немецкая. Нержавеющая. Пальцы смяли конфету и положили на край стола. Надо быть сильным.

Где-то далеко в спящем городе раздавался отрывистый собачий лай.

Масло на сковородке делало плавные круги и таяло. Желтый холодный айсберг быстро превращался в прозрачное, горячее море. Пузырьки струйками поднимались от раскаленной поверхности металла и пенились гребешками волн. Как только айсберг исчез полностью, в шипящее море тут же плюхнулись два ровных куска белого хлеба, похожие на венецианские купеческие корабли, груженные зерном и мукой.

Валентину понравилось сравнение. Венецианские корабли с зерном…. Он еще минуту полюбовался бурлящим морем и перевернул «корабли». Масло фыркнуло брызгами и набросилось на хлеб.

Чтобы гренки получились с золотистой хрустящей корочкой, их надо немного подержать на среднем огне, затем, когда они пропекутся, сделать огонь сильным и несколько секунд поджаривать каждую сторону, легко надавливая лопаткой. Тогда гренки останутся сочными внутри и с корочкой снаружи. Этому его научила бабушка, которая всегда жарила гренки, когда он подростком прибегал навестить ее. Только она почему-то называла их «французскими хлебцами». Видимо, потому, что никогда не была во Франции. Валентин с грустью улыбнулся. Еще бабушка всегда давала ему мелочь. «На мороженое…» Хотя наверняка догадывалась, что на самом деле деньги тратились на пиво.

Гренки были готовы. Он взял большое блюдце и бережно переложил их на него. Потом достал ликер «Куантро» и пролил несколько капель на «палубы кораблей». Ликер тут же впитался в горячий поджаренный хлеб, оставив в воздухе аромат апельсина с ванилью. Это добавление к бабушкиному рецепту он подсмотрел в одном ресторане. «Куантро» придавал особый вкус простому утреннему блюду. Всего несколько капель, а как все менялось.

Часы показывали без четверти девять. Вот-вот прозвенит будильник и Диана проснется, а он хотел сделать сюрприз. Приготовить все для завтрака, расставить на столе, а самому уйти пораньше в библиотеку. Он открыл банку кленового сиропа и стал перекладывать его в стеклянную вазочку. Темно-золотистая струйка стекала с ложки медленно и неохотно. Валентин замер и закрыл глаза. Вот так же, медленно и неохотно, этот горьковатый засахаренный кленовый сок однажды стекал на его живот. Они завтракали, и вдруг Диана окунула палец в банку и, хитро улыбаясь, провела пальцем сначала по его губам и шее, потом распахнула ему халат и стала намазывать соски, пупок, спускаясь все ниже и ниже. А когда закончила, начала, смеясь, облизывать все это. Кленовый сироп был прохладным и терпким, а ее язык теплым и озорным… Валентин открыл глаза, прогнав от себя истому воспоминаний. Потом, не удержавшись, засунул ложку в рот и жадно облизал остатки сиропа, коснувшись зубами металлических краев. Зазвенел будильник. Валентин поправил утренний натюрморт на столе, взял портфель и вышел из квартиры, бесшумно закрыв за собой дверь.

До библиотеки было недалеко, поэтому он решил пройтись пешком. Прогуляться. Проветриться. Постараться освободиться от мыслей, которые после бессонной ночи извивались и скрючивались в голове, как корни гигантского дерева, росшего на обрыве. «Кривые и спутанные. С налипшими кусками песка и глины», – повторил про себя Валентин. Как он мог дойти до такого? Из взрослого мужчины превратиться в слабака, который каждый раз собирается заставить женщину подчиниться, но при виде ее все прощает и со всем соглашается. В ней же нет ничего особенного?! Крупная грудь, широкие и крепкие бедра, немного угловатое лицо. Валентин усмехнулся, вспомнив, что когда первый раз увидел Диану, то назвал про себя «спелой». Она даже не понравилась ему. Далеко не современный идеал красоты. Скорее, что-то в стиле Мэрилин Монро или полнотелых героинь индийских кинофильмов. И к тому же она была вызывающе одета. В яркой юбке с высоким вырезом.

Несмотря на утро, на улице было уже жарко. Разгоряченный асфальт, не успевший остыть за ночь, парил теплом и гудроном. Валентин почувствовал, что ему не хватает воздуха. Он пересек улицу и пошел вдоль ограды парка. Стало легче. Листва деревьев окутывала тенью и прохладой. В глубине парка, за чугунными прутьями садовник постригал зеленые лужайки. В ровных клумбах веселились желтые и сиреневые цветочки. Затерянный рай. Вот что значит вовремя ухаживать и поливать. Валентин горько улыбнулся. Почему он должен страдать, мучиться, не спать, когда вокруг такая красота? Да… Пора перестать постоянно думать об одном и том же, пора брать себя в руки и начинать нормально работать. Закончить статью, начать книгу, доработать лекции. И надо больше улыбаться, говорят, это очень помогает. Валентин прибавил шаг.

Статью, а точнее серию статей про холодное оружие ему заказал известный научно-популярный журнал. Это была его первая работа такого рода. Раньше он писал только в составе коллектива авторов. Довольно удачно. Несколько работ вошло в исторические сборники, и ему ежегодно переводили на счет гонорары за переиздание. Хотя по образованию он был историк-педагог, но сам себя называл историк-журналист, потому что любил изучать необычные темы. Например такие, как в этот раз, про холодное оружие средневековья – мечи, ножи, топоры. Это было интересно и незатасканно. Поэтому он согласился на предложение журнала. Правда, прошла уже пара недель, а статья никак не получалась. Не было идеи, которая могла бы сделать скучный материал увлекательным и стильным.

Ограда парка уперлась в перекресток. Спасительная тень закончилась. Снова стало жарко. В затылке появилась тупая боль, и начали ломить и слезиться глаза. Валентин остановился у входа в магазинчик, где козырек над дверью давал пусть небольшую, но тень. Что такое случилось? Утром проглотил всего ложку сиропа – и опять. Совсем ничего сладкого стало нельзя? Наверное, надо посетить доктора.