Ирина Лобусова - Две недели у моря

– Я приехал потому, что в корне изменил все свои планы.

– Какие именно планы?

– Жениться на Хуане – в том числе.

– И что дальше?

– Два месяца назад я купил виллу в Крыму. Это довольно удобный двухэтажный дом с выходом к морю, в месте, где есть и горы, и лес. Вилла, конечно, громко сказано, просто это очень хороший, удобный дом, и я купил её для нас с тобой. Я хочу закончить возле моря свою картину.

– Что ты только что сказал?

– Я сказал, что купил этот дом потому, что думал о тебе. Постоянно думал о тебе, и ничего не смог с собой сделать. Смотрел на Хуану, обнимал её, занимался с ней любовью – а думал о тебе. Глупо, правда?

– Я не знаю. Я ещё не слышала в жизни ничего подобного.

– Догадываюсь, что не слышала. И не думаю, что тебе приятно это слышать. Но я всё равно буду говорить так, как хочу. И если тебе что-то не понравится, мне плевать, это твои проблемы. Так вот: главным образом я думал о тебе, потом о картине. Я хотел закончить свою картину. Я знаю, чувствую: это будет самая лучшая картина, из всех. На самом деле я ещё не был внутри этого дома. Я видел только фотографии, мне прислали их по Интернету. Я подписал бумаги и расплатился заочно. Теперь мне очень хочется поехать туда, посмотреть.

– Всё это понятно, только при чём тут я?

– Ты едешь со мной.

– Что?

– Я хочу, чтобы ты поехала со мной. Ровно на две недели. Ни днем больше. Больше я не выдержу. После этого я дам денег и отправлю тебя домой.

Сказать, что я была в шоке, означало ничего не сказать. Речь моя отнялась в буквальном смысле слова. Усмехнувшись как-то нехорошо – так усмехается боксёр на ринге, когда тяжёлый соперник падает в нокаут от его удара, – Рубинов протянул мне бокал с шампанским. Я машинально взяла и залпом выпила потрясающе вкусный напиток. В жизни не пила такого изумительного шампанского!

– Итак, я предлагаю тебе поехать со мной на две недели к морю. Теперь мы можем поговорить об этом серьёзно. Я хочу, чтобы ты поняла меня правильно. Я предлагаю тебе хороший отдых, больше ничего. Я очень хочу, чтобы ты поехала со мной. Но перед отъездом давай расставим все необходимые точки. Я тебя не люблю. Я в тебя не влюблён. Я ничего тебе не дам – ни любви, ни взаимности, ни нежности. Я не женюсь на тебе, и я не дам тебе будущего. Будущего у наших отношений попросту нет. Они будут длиться ровно две недели, после которых мы разъедемся в разные стороны и больше никогда не станем встречаться. Это моё условие. По истечении срока двух недель без всяких истерик, сопливых признаний, лживых уговоров, слёз и прочего я отвожу тебя в аэропорт и усаживаю в самолёт. Я понимаю, что моё предложение выглядит сомнительным, что в глубине души ты будешь рассчитывать, что за эти две недели я потеряю от тебя голову, и решу на тебе жениться. Ещё ты будешь обдумывать, что мужчина никогда не сделает подобное предложение девушке, если не имеет на неё серьёзных планов. Для обычных мужчин – да. Но я не отношусь к обычным людям. У меня всё не так. И поэтому через две недели я уберу тебя из своей жизни, и ты должна принять это как должное, а не строить всякие сомнительные иллюзии. Продолжения двух недель не будет. Я не собираюсь с тобой расписываться, и я не намерен оставлять тебя в своей жизни. Запомни это правило и чётко повторяй про себя. Исключений из этого правила не существует. Не бойся, что я брошу тебя беременной. Никакой беременности не будет, это я тебе обещаю. А если ты меня не любишь, это только к лучшему, я буду этому рад. Буду знать, что ты не доставишь мне проблем. Не обязательно рассказывать всем и каждому об этих двух неделях. После ты сможешь вернуться к нормальной жизни и выйти замуж. Да, я в курсе, что у тебя есть жених. Твоя сестра, а я с ней виделся, рассказала об этом мне. Так вот: можешь спокойно планировать свадьбу, наши отношения ничего не изменят в твоей жизни. И если не расскажешь жениху, всё в твоей жизни будет хорошо. Я ничего тебе не дам. Я не дам тебе будущего. Но я дам тебе то, что никогда и ни при каких обстоятельствах не даст большинство мужчин. Я дам тебе правду.

Устав от такой длинной речи, Рубинов сел на кровать и стал пить шампанское, подливая себе из бутылки. А я думала о том, что никогда не слышала такой странной речи, такого странного предложения, и никогда уже не услышу. Дай Бог, чтобы больше не слышала! Дай Бог…

– Возьми Хуану! – Мои слова снова застают его врасплох. – Возьми с собой эту мексиканскую шлюху! Я уверенна, что она никогда не видела Крым. Рада будет посмотреть.

– Ты начинаешь снова? – Рубинов нахмурился.

– А кто тебе сказал, что я закончила? Привыкай!

– К чему привыкать?

– К двум неделям! Я всегда буду такой, и ради двух ничего не значащих недель не буду себя менять!

Я ожидала вспышки нервов, крика, нового потока оскорблений, но я совсем не ожидала того, что он сделал. Через всю кровать Рубинов потянулся ко мне, а потом просто обнял, как маленького ребёнка, обнял успокаивающим жестом за плечи.

– Я разговаривал с тобой как со взрослой, а ты просто ревнивая маленькая девочка! Я на это как-то не рассчитывал. Что ж, учту на будущее.

– Какое будущее? Ты сам сказал, что будущего не будет!

– А две недели?

– Да уж, огромный срок жизни! Может, тебя ещё на мою свадьбу пригласить?

– Пригласи. Только я не приеду. Потому, что когда придет приглашение, я успею тебя забыть.

– Договорились. Одним ртом на свадьбе меньше. Выгоднее платить!

Рубинов рассмеялся. Я не понимала причины его смеха. Я не понимала, почему так лихо, изо всех сил, озорные, задорные и яркие чёртики пляшут так ярко в его глазах.

– Ты уже знаешь, что мне ответить, моя маленькая девочка?

– Я не твоя маленькая девочка.

– Ты знаешь, что мне ответишь?

– Я поеду с тобой в Крым.

– Ты уверенна? Я не тороплю. Ты можешь хорошо обдумать своё решение!

– Я обдумала. Я поеду с тобой в Крым.

– Ты принимаешь все мои условия?

– Принимаю.

– И ты гарантируешь, что не устроишь мне никаких осложнений? Что мне не придётся отправить тебя домой раньше срока?

– Гарантирую. Я уеду, если ты захочешь этого, раньше. Но никаких осложнений не будет. Даю слово.

– А знаешь… – Рубинов снова обнял меня за плечи, – а знаешь, мне такая вещь пришла в голову… Может, со всеми этими условиями я поспешил? А может, я влюблюсь в тебя до безумия?

Я не знала, не могла понять, смеется он, шутит или говорит правду. Только почему-то в тот момент почувствовала сильную боль. Эта боль пронзила меня, как внезапный удар, боль которого немного смягчена от его неожиданности. Но всё равно боль есть, и от неё не хорошо. Поэтому довольно резко я высвободилась из его объятий, и, встав с кровати, принялась одеваться. Рубинов наблюдал за мной с какой-то странной ухмылкой. Я одевалась быстро и решительно. Рубинов меня не остановил.