Элена Томсетт - Закованные в броню

– Обыкновенная записка, – вздохнул пан Ставский. – Что-то вроде того: прости, отец, но я люблю его и уезжаю с ним. Хуже всего мне становится при мысли о том, что люди, к которым она попала, может быть, вовсе не рыцари, а обыкновенные разбойники-мародеры. В таком случае…

– Она бы назвала им свое имя и пообещала хороший выкуп, – сказал Острожский. – Они бы не упустили такую прекрасную возможность сорвать с вас приличный куш. Скорее всего, отсутствие подобного рода известий значит именно то, что никто из нас не хочет признать: она действительно влюбилась и сбежала из дому со своим избранником.

Говоря это, князь смотрел в другую сторону и потому не мог заметить странный взгляд, который бросил на него воевода.

– Вы совсем не знали моей дочери, князь, – глухо сказал пан Ставский, помедлив. – И не любили ее так, как люблю ее я. Никто не может винить вас за это. Более того, я бесконечно благодарен вам за все те усилия, которые вы потратили, помогая мне в ее поисках. И за ваше молчание, разумеется. Король уже ясно дал мне понять, что если в ближайшее время Эва не появится при польском дворе, он будет искать вам другую невесту.

– Король вспыльчив, – нейтрально заметил Острожский. – Он никогда не забудет ваших заслуг. Не беспокойтесь воевода, он будет ждать столько, сколько понадобится, чтобы узнать о судьбе вашей дочери.

Воевода Ставский пристально посмотрел в лицо молодого человека, внешняя красота которого всегда немного сбивала его с толку, заслоняя порой его душевные качества. Острожский поднял голову и встретил его суровый взгляд, пытавшийся проникнуть в самые тайники его души.

– А вы, князь? Будете ли ждать вы?

– Я жду уже пять лет, – пожал плечами Острожский, не отводя глаз. – Честно говоря, я даже не помню, как выглядит ваша дочь.

Воевода Ставский печально покачал головой.

– Я все понимаю, князь. У вас просто не было шанса ее полюбить. Если вы не помните Эвы, приезжайте в мое имение в Познани, у меня есть замечательный портрет ее матери, на которую Эвы была похожа. Вы увидите, какой красавицей она была. Я не смог полюбить ни одной женщины после смерти своей жены. Впрочем, – помолчав, добавил он, – я слышал, что вы встретили девушку, ради которой были готовы порвать помолвку с Эвой, если бы не король.

Острожский слегка нахмурился. Тонкая морщинка залегла между его бровей.

– Я не стану вам лгать, воевода, – скупо подтвердил худшие опасения воеводы он.

– Марина Верех? – почти утвердительно спросил Ставский, прикрывая от острой сердечной боли глаза.

– Нет.

Воевода так удивился, что даже на секунду забыл обо всех своих проблемах.

– Кто же тогда? Княжна Мазовецкая, как судачат при плоцком дворе?

– Бог с вами, пан Адам, – засмеялся Острожский. – Малышка Мария еще слишком молода, чтобы говорить о замужестве.

– Княгиня Александра так не думает, – медленно, словно раздумывая, сказал воевода.

Он внезапно вспомнил, как нахмурились тонкие брови плоцкой княгини, когда она читала послание от магистра, которое привез ей молодой польский князь.

– Кто же она такая, князь? – полный смутных опасений, спросил воевода, не замечая своей настойчивости.

Острожский помедлил, но тем не менее ответил:

– Это девушка из Мальборга. Сирота-племянница одного из Орденских комтуров.

В словах его была некая уклончивость, которую моментально почувствовал воевода.

– Кого именно? – осторожно, словно ступая по скользкому льду, спросил пан Ставский.

– Какое это имеет значение, – вздохнул Острожский. – Ее дядя достаточно знатен, чтобы я мог на ней жениться. Но я обручен, и король категорически против подобного мезальянса. Кроме того, девушка меня не жалует. Она красива, у нее много поклонников и вокруг нее витает атмосфера какой-то тайны. Тайны, которая заставила ее несколько раз покушаться на собственную жизнь.

– Будьте осторожны с этими рыцарскими тайнами, – неодобрительно предупредил погрустневшего князя старый воевода. – Как правило, ничего хорошего за ними не стоит.

– Благодарю вас, Ставский.

Князь поднял голову, подставляя ветру разгоряченное воспоминаниями лицо.

На горизонте показалась кирпичная кладка крепостной стены Нижнего замка Мальборга, над которой серели мрачные своды Среднего и Высокого замков со сверкающим в свете яркого солнца мозаичным изображением Богородицы на золотом фоне купола храма Святой Девы. Острожский почувствовал, как по его телу пробежали мурашки волнения при мысли о том, что очень скоро он сможет снова увидеть холодную красоту племянницы гневского комтура. Резкий стук копыт лошадей кортежа магистра по доскам подъемного моста прозвучал в его сердце приятной музыкой. Минуя Сапожные ворота и Воробьиную башню, процессия медленно проехала на территорию замка Мальборг. Тяжелые циклопедические ворота с грохотом захлопнулись, как крышка мышеловки.

Несколько дней подряд после прибытия польской делегации в замок князь Острожский был занят с утра до вечера, вместе с братом Зигфридом показывая полякам замок, крепостные сооружения, роскошные палаты гостей и трапезные. К его удовольствию, лучший полководец короля, краковский мечник Зындрам из Машковиц сосредоточил все свое внимание на дворах предзамковых укреплений, особенно Форбурге, предпочитая говорить с мастеровыми, литейщиками, простыми рыцарями и вообще, с дворцовыми служителями, пользуясь для этого помощью Острожского, с которым они были хорошими знакомыми. Воспользовавшись случаем, молодой князь свел его с мастером Гойтой, который еще не забыл польский, а затем, посмеиваясь, пил чай с пирогами в его гостеприимном доме, отдыхая от трудов праведных и слушая их страстные споры о неприступности замка для осады и о возможности решить эту проблему тем или иным образом.

Воевода Ставский нашел его на дворе Форбурга лишь к концу третьего дня. Он выглядел подавленным и разочарованным.

– Я прошел по всем подземельям, просмотрел всех узников Мальборга польского происхождения, но не нашел моей Эвы. Ее здесь нет, князь! А я так надеялся…

– Мне очень жаль, – сочувственно сказал Острожский.

– Мне тоже, – вздохнул воевода. – Пойдемте. Мне отвели покои в Среднем замке. Скоро стемнеет, и этот рыцарь-монах, который таскался за мной, предупредил, что в 9 часов вечера они поднимут мост, разделяющий замки.

– Идите со всеми, пан Адам, – указывая воеводе на приближающуюся к мосту группу польских шляхтичей, судя по всему, намеревавшихся отправиться на обед, который давал магистр в честь приезда польских гостей в Большой трапезной Среднего замка. – Я вернусь позже, с паном Зындрамом из Машковиц.

– А где сам Зындрам? – удивился воевода.

Острожский глазами указал ему на беседующих, оживленно жестикулируя руками, краковского полководца и мастерового из Мальборга, которые медленно перемещались ближе к крепостной стене Форбурга.