Анна Борец - Семья без комплексов

– Тогда что? Что тебя беспокоит?

– Понимаешь, Дима очень хочет, чтобы мы расписались. Но я знаю, что он даже не начинал с Дашей разговора о разводе. Если бы он вообще не предлагал мне этот брак, я бы поняла. И меня бы это вполне устроило – в конце концов, от страданий Артема и его экспериментов с девушками мне тоже приятного мало. Но он хочет, чтобы мы поженились.

– Может, он просто боится ей сказать? С мужчинами это бывает.

– Конечно, он боится. В то же время он абсолютно не скрывает наши отношения. Мы вместе ходим в кафе, в кино, в магазины – в места, где нас могут увидеть его друзья или сама Даша. Но он не только не прячется, а наоборот, любит меня «показывать», он познакомил меня со многими друзьями.

– Похоже, он хочет, чтобы ситуация разрешилась сама собой, – предположила я. – Чтобы кто-то вас увидел, сказал его жене, и она сама начала этот разговор.

– Возможно. Но я в такие игры не хочу играть. Дима требует, чтобы я ушла от Артема, а я боюсь. Он хочет, чтобы я ушла первой. Но я знаю, чего мне ждать от Артема, а проблемы, которые возникнут с Димой, пока еще для меня загадка. Кто знает, нужны ли ему будут мои дети, например. Про Артема я знаю, что он понудит, понудит, но никуда от меня не денется.

– Может, тебе стоит рискнуть и поверить ему? – спросила я.

Нелли предположила:

– Может, все дело в том, что Диме вовсе не нужна семья, но он боится самому себе в этом признаться.? Вроде как признаться в собственном легкомыслии, ненадежности… Сейчас у нас романтические отношения, без быта, без обязательств. Ночные свидания, легкая боль расставания, радость встречи. Мы все это потеряем, если начнем жить вместе.

– А ведь это тоже имеет свою ценность. Нужно радоваться тому, что есть.

Нелли мечтательно улыбнулась. Улыбка делала ее очень красивой.

Я решилась переменить тему.

– Да, ты же не рассказала, как вы съездили. Понравилось?

Нелли внезапно нахмурилась, мой вопрос ей не понравился.

– Хорошо съездили. Тепло, красиво. Ну что, пойдем? – Она встала и сняла свой пакет с ручки стула. Я заметила, что Нелли никогда не носила с собой сумочку. Да и многое в ее внешности было не так, как это обычно принято у женщин. Например, она почти не пользовалась косметикой, редко делала маникюр. В основном, была одета в джинсы и старые кроссовки. Но тем не менее, она была настоящей женщиной. Жест, улыбка делали ее очень сексуальной и женственной. А, может, это я ее такой видела?

Я пошла за ней. Я не поняла, что задело Нелли в обычном вопросе. Мы вышли на улицу, и она спросила:

– Тебе в какую сторону? Пойдем, я тебя провожу, – мы медленно пошли к остановке. Нелли дождалась моего автобуса, а когда он подошел, сказала:

– Спасибо тебе за все.

– За что?

– Сегодня ты помогла мне понять что-то очень важное, и я тебе за это благодарна. Я очень привязалась к тебе, хотя обычно для меня это нелегко. – Она улыбнулась. – Беги, а то автобус уедет!

Этот разговор я помню до сих пор. Он стал началом нашей подлинной близости с Нелли, которая так изменила нашу жизнь. В тот день мне показалось, что я нужна ей, и мне хотелось оправдать ее доверие, и сделать ее потребность во мне еще большей.

Дима

Нелли иногда приходят в голову весьма странные идеи. Как, например, в этот раз. Мы сидели вдвоем у нее на кухне, целовались, а потом она вдруг спросила:

– А как ты относишься к небольшим приключениям?

– Ну, это смотря к каким, – я повернул ее к себе, надеясь на продолжении. Но она высвободилась.

– Например, к походам пешком?

– И куда ты собираешься идти?

– В Романовку.

– Куда?! – Романовка – это деревня километрах в двадцати от города.

– В Романовку, – повторила Нелли таким тоном, будто предлагала сходить в кино.

– Туда автобусы ходят. Если тебе нужно, я могу тебя отвезти.

– Нет, мне хочется пройтись пешком.

– Но зачем?

– Просто так. Для удовольствия. Важен ведь процесс, а не результат, – она посмотрела на меня, ожидая реакции на мои слова. Кажется, в последнее время ей нравилось дразнить меня. Но я не хотел придавать этому значения. Я люблю ее, и мы будем вместе. Сейчас между нами стоял мой развод, но отношений с Дашкой давно уже никаких не было. Только Нелли не хотела мне верить. Если дело только в формальности, я смогу решить эту проблему.

Меня раздражало существование Артема в ее жизни. Если раньше я чувствовал себя виноватым перед ним, то постепенно на смену чувству вины пришло раздражение. За полгода любой мужчина может принять то, что жена уходит к другому.

Я старался быть с Нелли как можно больше, но нам всегда что-то мешало: вернее, кто-то. Всегда вокруг были дети, Вика, Артем. А теперь еще и Катя. Я уже начинал ненавидеть всех этих людей, которым непременно было нужно что-нибудь от Нелли, когда она была рядом со мной.

Так было и в Крыму. Нелли взяла с собой детей и Зою. Я понимаю, что без Зои нам пришлось бы трудно с детьми, и ничего ей не сказал. Но потом все равно я оказался виноват.

Видит Бог, у меня ничего не было с Зоей. Ничего! Ладно, проехали. Даже вспоминать об этом неприятно.

Нелли недавно познакомила меня со своими родственниками. Родители у нее погибли, но есть тетя, и дедушка с бабушкой. А это значит, что ее намерения вполне серьезны.

Я тоже познакомил ее с мамой. Да уж! Но чего ради она пришла тогда к нам? Просто одна семейная пара пришла в гости к другой. Будем дружить домами!

А что я должен был сделать? Сказать: «мама, Даша: познакомьтесь – это моя будущая жена». Конечно, хороший повод для развода. Но не могу я так по отношению к Дашке.

В тот момент меня больше всего мучил один вопрос: Нелли все еще со мной или она вернулась к Артему и специально пришла с ним в гости, чтобы мне досадить?

Ладно. Если ей так нужен этот поход, я пойду. Хотя, по-моему, это идиотская затея.

И я уверен, что опять мы будем не одни.

Катя

Нелли предложила прогуляться пешком. В Романовку.

В последнее время мы с ней много гуляли: могли обойти полгорода. И говорили, говорили. Никогда и ни с кем я столько не разговаривала. Я хотела рассказывать ей о каждой мелочи, обо всем!

Мы говорили о моем детстве, моих родителях, о людях, которые нас окружали. Казалось, что Нелли знала все об окружающих. Но вовсе не потому, что она дотошно интересовалась их жизнью. Просто она понимала людей.

Постепенно боль от утраты мамы оставляла меня. И чем больше я сближалась с Нелли, тем дальше становился Олег. Мы, как и раньше, много общались, но теперь все больше выбирали отвлеченные темы. Между нами стояла Нелли. Олег не мог принять мою привязанность к ней, а я не считала нужным что-то менять.

Мне хотелось все больше самостоятельности, и мне казалось, что Олег ограничивает мою свободу. Но на самом деле во мне самой не было ресурсов для свободы. У меня не было работы, не было денег.