Ирина Швецова - Красные волки

– Пить хочется… Холодно…

– Вы крови много потеряли, потому холодно и пить хочется. Я вас обниму. – Капитан прижал ее к себе. – Только не подумайте чего! Просто, так будет теплее…

Карен ничего не ответила.

Время текло медленно и лениво. Марк подумал, что неплохо бы обыскать помещение, вдруг найдется что-то, что поможет выбраться отсюда, но остался на месте – тело, казалось, налилось свинцом, и даже малейшее движение требовало неимоверных волевых усилий. Коммодор хоть и была довольно миниатюрной, весила все же немало, рука и нога Марка затекли, но смена позы показалась слишком трудоемким процессом.

Мысли были вязкие и тягучие, как александрийские ириски, и крутились вокруг коммодора. Он первый раз столкнулся с ней так близко. Да, он вместе с другими капитанами присутствовал на брифингах при обсуждении новых заданий, разговаривал с ней, но всегда воспринимал отстраненно, как безликий источник приказов. А сейчас он чувствовал ее как живого человека, который тоже может умереть.

Монкриф называет ее безрассудным ребенком. Но Марк видел однажды, как она разговаривала с бароном Ларго. Тот был в ярости, а Рэджи спокойна и холодна – она как-то сумела интерпретировать условия их сделки так, что барон остался должен крупную сумму. В плохом настроении она становилась расчетливой и жесткой. Такой ее боялись. Непонятно, как уживались в ней две эти крайности. Но как-то уживались и, скорее всего, именно ими объяснялось ее невероятное везение – умением быть разной, в зависимости от ситуации. И она хоть и звалась коммодором, командиром в привычном смысле не была. За нее командовали офицеры, каждый из которых по-разному к ней относился, но ни один по своей воле не спешил покинуть Волков.

Марку показалось, что коммодор не дышит, с почти героическим усилием он нащупал ее руку и проверил пульс – слабое ровное биение немного успокоило его. Но тревога никуда не делась. Зачем их здесь заперли и сколько еще ждать?

Перевязочный пакет в его кармане неожиданно пришлось использовать по назначению, хотя лежал он там вовсе не за этим. Внешний периметр станции огромен, и каждый житель по мере сил обязан «охотиться за инеем», которым покрывались места с нарушенной герметичностью. О каждом таком месте необходимо было сообщать в диспетчерскую службы ремонта и помечать место, а для этой цели ничего лучше перевязочного пакета не придумали – пластырь лип к любой поверхности, а длинный хвост бинта не оставлял шансов ремонтной бригаде пройти мимо. Лучше всего с охотой справлялись дети, находя иней в труднодоступных местах. За десять сообщений давали красивый значок добровольного помощника ремонтной службы. Значок ему самому заработать так и не удалось, но с тех пор привычный хруст перевязочного пакета в ответ на хлопок по карману служил как бы критерием готовности к выходу из дома.

Марк зажмурился, ослепленный ярким светом из открывшейся двери. Внутрь вошла лейтенант Кларк, врач, два бойца и лейтенант службы безопасности станции. Безопасник тут же принялся осматривать чулан, в котором они сидели, заодно снимая и вполголоса комментируя. Бойцы аккуратно обходя здоровую лужу уже свернувшейся крови на полу погрузили на носилки коммодора, которой тут же занялся врач.

Кларк помогла встать – тело не слушалось, затекшую ногу и руку он не чувствовал, а здоровая нога то и дело подгибалась, не в силах нести на себе всю тяжесть его тела. Самому идти не получалось, Кларк подставила плечо и Марк почти повис на нем. Дожил, женщина его на руках тащит…

На флагмане коммодора унесли в медотсек, а ему, после беглого осмотра врачом, сделали какой-то укол и отпустили, но вернуться на свой корабль не разрешили. После укола полегчало: к руке и ноге возвращалась чувствительность, свинец в теле начал растворяться, а мысли обретали четкость. Он немного поболтал с санитаром, но ничего о здоровье коммодора не выяснил. Кларк отправила Марка ждать дальнейших указаний в кают-компанию «Метели». Хорошо – и комфортно и от медотсека недалеко. Там его и нашел безопасник. Марк рассказал ему все что знал и тот отстал.

Прошло уже несколько часов, скорее всего о нем просто забыли. Если коммодор в тяжелом состоянии, то до целого и невредимого капитана никому сейчас дела нет. Марк уже вдоль и поперек изучил все царапины на столе и выстроил множество предположений об их происхождении. Неожиданно для себя он то и дело возвращался к тому моменту, когда Рэджи потеряла сознание. Он вспоминал тяжесть ее тела на своих руках, ненормальную прохладу кожи, едва уловимое дыхание. И никак не мог разобраться, что это – сочувствие раненому товарищу или нечто другое. Так и не придя к конкретным выводам, решил сходить в медицинский отсек.

Палату коммодора он нашел без труда, вход в нее охраняла прекрасная Кларк – предмет мечтаний половины офицеров флагмана. Ей бы в платьях по подиуму ходить, а не с оружием. Всегда спокойная, поразительно молчаливая и чрезвычайно смертоносная. Она умела убивать голыми руками, но при этом всегда была вооружена до зубов. Ему однажды в космопорте довелось наблюдать ее проход через рамку. Сложно было представить, где она держала на себе такую гору оружия. И это, наверняка, было не все, что она взяла с собой.

– Как коммодор? – поинтересовался у нее Марк.

– Уже вне опасности, – холодно ответила Кларк.

– Рой, если это Костолиц, впусти его, – раздался голос Рэджи. Кларк молча сделала шаг в сторону, освобождая проход.

Марк вошел. Палата была стандартной – тесной и белоснежно-стерильной. Кровать, стул и медицинский автомат без капсулы, в которой уже не было необходимости.

Коммодор сидела в больничной рубахе, свесив босые ноги с края высокой кровати. В вену правой руки была вставлена игла, соединенная прозрачной трубкой с медицинским автоматом. Бледное лицо Карен в обрамлении коротких волос ярко-красного цвета казалось почти белым. Синеватые круги делали и без того большие глаза просто огромными. Она кивнула Кларк у него за спиной. Дверь в палату с тихим шипением закрылась, оставив их одних.

Марк отдал честь, щелкнул каблуками:

– Коммодор Рэджи.

Она жестом указала на стул, он отказался, молча покачав головой. Рэджи недовольно поморщилась.

– Мне неудобно разговаривать с вами, задрав голову. Сядьте, пожалуйста, капитан, – потребовала она. Марк немного помедлил – логичное требование, при его-то росте сильно выше среднего – и расположился на стуле, оказавшись вровень с ее взглядом. Коммодор удовлетворенно кивнула, затем попросила:

– Расскажите, что было дальше.

– Ничего, – пожал он плечами, – я думаю, нас нашли примерно через час после того, как вы потеряли сознание.

– Понятно.