Роман Булгар - Офицеры. Книга вторая. У края

Что делать? Извечный русский вопрос. Но тут выход находится легко и просто. Все напишут летучку. Ее результаты покажут, кто из них на данный момент является более достойным кандидатом.

– Това`ищи лейтенанты, п`ойдите в учебный класс. Сейчас мы с вами сыг`аем-с в лоте`ею, – пошутил майор.

Однако кое-кому оказалось вовсе не до ехидных шуточек.

– Вы все быст`енько письменно ответите на несколько совсем несложных воп`осиков…

Тщедушного вида майор мило выставил вперед успокаивающие ладони, мол, ничего не значащий пустячок. Конечно, для кого как.

– И в зависимости от полученных `езультатов п`одолжим нашу занимательную беседу.

«Мушкетеры» сгруппировались, переглянулись и сели рядом, за одним столом. Просмотрели вопросы и снова переглянулись.

Порядок отдачи распоряжения на занятие огневой позиции? Так они запросто. Решить прямую геодезическую задачу? Тоже не очень-то сложно. Могут они с ходу и обратную задачку щелкнуть. Посчитать корректуру, провести пристрелку? Нет проблем! Десять-пятнадцать минут, и все у них готово. А у других дела обстояли явно похуже. Для некоторых вопросы стали камнем преткновения.

Таким образом, искомая тройка, вернее, еще два счастливчика определились довольно быстро. Своей цели ребята добились. Через час им выдали на руки предписания. Поставили своевременно в известность о том, что после обеда, ближе к вечеру, в полк пойдет машина. А пока им предложили чуток обождать. Порекомендовали прогуляться, бегло ознакомиться с военным городком.

– Будто, гм, в тайге живут… – буркнул Мишка.

И только глядя на месте своими глазами, офицеры начинали понимать, почему их танковую дивизию прозвали Лесной.

Небольшое немецкое поселение Темплин, затерянное среди лесов на севере Германии. Глухое местечко. С внешним миром его связывала электричка, ходящая с интервалом в пять-шесть часов.

А от самой станции до военного городка набиралось больше десяти километров. Захочется кому-то куда лишний раз выбраться, так сначала еще сто раз задумается, а стоит ли, вообще-то, ехать.

На территории военного городка кучно расположились штаб дивизии, два танковых полка и еще кое-какие части и отдельные подразделения. А сразу за забором простирался полигон. Кому-то повезло, так повезло. Счастья оптом привалило – девать некуда.

Одно название, что служат в загранице. У них и в самом Союзе схожих безвылазных дыр понатыкано валом.

Стоило в этакую даль ехать за подобным счастьем. Впрочем, для многих офицеров двойной оклад ставился превыше всего…

Оторвавшись от своих друзей, Рэм медленно брел по сосновому бору. Почти такие же красавицы росли и у него дома. А на Украине он подобного нигде и ничего не наблюдал.

Пока, подняв голову вверх, лейтенант вглядывался в верхушки высоких стройных деревьев, снова догнала его, накатила, надавила на плечи жестокая тоска.

В душу парня незаметно вкралась гложущая неуверенность, стало крайне неуютно. Напряжение, крепко державшее его в своих железных руках в течение последних дней, спало. И на передний план опять начали выползать не дающие покоя гнетущие мысли.

– Что, – Рэм беззвучно задвигал ироничными губами, – сбылась мечта одного идиота? И что дальше?..

Зачем он приехал? Зачем? Разве стоит все это того, что имелось у него и что он в один миг потерял? Карьера? Зачем ему карьера?

Давно знает и прекрасно понимает, что большим начальником он никогда не станет. К этому он и не стремится. Власть ради самой власти ему непотребна. Ему больше всего нравится само парящее состояние ощущения радости, гордости за конечный итог своей работы. Быстро и четко выполнить любую поставленную перед ним огневую задачу или, к примеру, решить особо сложную проблему.

Одним словом, ему нравится живая работа, когда все крутится, вертится, каждый занят своим делом на своем конкретном месте. И от умения и профессионализма каждого в отдельности зависит весь успех в целом.

– Но ты же этого сам сильно хотел…

Чтобы отогнать от себя тяготящие мысли, он тряхнул головой. Отчего ноет в груди? Наверное, от сознания того, что он что-то творит не так. Или от предчувствия чего-то нехорошего? Или же это просто понятный страх перед неизвестным и еще непонятным?

Рэм оглянулся на своих друзей, отставших и что-то довольно оживленно обсуждавших. Им-то что. Они рады, добились своего. А вот он радости в себе не испытывает. Зачем он поехал в Германию, где Ее никогда не увидит, зачем? А без Нее все, вся дальнейшая жизнь, все банально теряло всяческий смысл…

Друг Сашка мельком ухватил его растерянный взгляд, когда Рэм остановился, медленно повернулся к ним лицом и, не замечая приближающихся к нему товарищей, смотрел сквозь них вдаль.

– Миша, наш Старшой опять загрустил. Еще десять минут назад казался весел, бодр, шуточками сорил налево и направо. Я грешным делом понадеялся, что он навсегда излечился от своей тоски. Но, видно, глубоко ошибался. Кидает его, бедолагу, как на волнах. То вверх, то вниз. Настроение у него меняется на глазах.

– Саша, гм, – Мишка, прищурившись, пристально смотрел на своего бывшего командира – кто еще, как ни Спивак, лучше всего знал душу Рэма, – он не замечает нас сейчас, и стал на время самим собой, сбросив с себя защитную маску.

Поняли они, что их страдающий друг создает перед ними вид, что все хорошо. А у самого на душе кошки скребут.

– Видно, так скребут окаянные котяры, что…

Два друга подошли к нему почти вплотную, и лишь только тогда Рэм очнулся, виновато и неуверенно улыбнулся:

– Вспомнился дом, и я на время забыл о том, где я и зачем тут нахожусь, у черта на куличках, посреди ржавого болотца…

Если у них управление, подумалось ему, находится в дикой глухомани, то, интересно, в какой непролазной дыре размещены другие полки и, в частности, их артполк.

– Я слышал, что до полка надо еще восемьдесят километров «пилить». Закинут нас в совсем непролазную глушь. Думаю, Миша, твоя Маринка окажется не в особом восторге и убежит от тебя, от Лешего лесного, на следующий же день, первым же трамваем…

Как только женщина, проскользнуло в уме юркой змейкой, про все обстоятельно прознает, так она шустро и завернет свои лыжи в обратную сторону, махнув им всем на прощание изящной ручкой.

– Разочарование в твоем выборе у нее наступит быстро. Саша, я, знаешь, не понимаю, ты извини меня, совсем не понимаю. Что есть хорошего в безнадежно безвылазном прозябании?

– Ты неправ, – Сашка в отличие от Рэма имел иное мнение. – Ребята, наш артполк стоит в очень хорошем месте. Когда приедем туда, то сами все своими глазами увидите.

– Лады, не будим спорить. Тебе лучше знать, – вполне резонно ответил Рэм. – Твой отец там служил…