Владимир Гурвич - Рай

И однажды наступил день, когда я не пошел в книжный магазин, я больше не желал смотреть на эту удручающую картину. И когда мне позвонил мой издатель и пригласил приехать к себе, я не удивился, я предчувствовал, о чем пойдет разговор.

По крайней мере в этом я не ошибся, хотя это было и крайне слабое утешение. Издатель встретил меня почти враждебно, ему было явно неприятно меня видеть. Когда мы вели с ним переговоры об издание моей рукописи, он выражал сомнение, что она будет иметь коммерческий успех. Я же был настолько в этом уверен, что поднял его на смех и даже открытым текстом заявил об его некомпетентности. Это, наверное, и убедило его пойти на риск и напечатать произведение весьма большим тиражом.

Разговор получился неприятным и резким. Роман продавался крайне слабо, и многие магазины требовали изъять экземпляры книг. Издателю это грозило большими убытками, и его раздражение выплескивалось волнами на меня. Я тоже ощущал себя взвинченным. Если читатели не покупают мои книги, тем хуже для читателей, это лишь наглядно свидетельствует об их низком интеллектуальным и эстетическом уровне.

Но этот аргумент лишь сильней распалял издателя, он корил себя за то, что подался на мои уговоры, а меня за то, что я вообразил себя гением. Но миру нужны лишь признанные гении, а от не признанных только одни убытки.

Все кончилось большим скандалом и я в ярости выбежал из издательства. Но едва накал эмоций несколько поутих, во всей своей остроте встал вопрос: что делать дальше? Желание писать что-то еще у меня полностью отсутствовало, И я знал, что оно, если и появится, то очень не скоро; я потерял смысл этого процесса. По дороге я заглянул в книжный и увидел стопку своих не распроданных книг. Да, все так и есть, ничего не изменилось и уже ничего не изменится. Это было настоящее фиаско, жизнь разбилась на осколки, как сброшенный с высоты кувшин.

Я метался по квартире в поисках выхода, хотя знал, что выхода нет. Я не тот человек, который может жить обыденностью и повседневностью, мне подавай высший смысл, высший накал страстей. Без этого все теряет для меня значение. А только что я лишился последней надежды.

В моем компьютере был уже почти написан новый роман, который я надеялся. что будет издать после успеха предыдущего. Но теперь он никогда не будет востребован. Я стер весь текст. То, над чем я работал столько времени, исчезло за считанные секунды. На миг мне стало тяжело и безмерно грустно. Но только на миг. О чем грустить? Это все никому не нужно, я больше не притронусь к клавиатуре, не нажму пальцем на ней ни на одну букву. С этой стороной моей жизни покончено раз и навсегда. Но вот на вопрос, какие стороны в таком случай в ней остаются, ответа у меня не было.

Это был конец, конец всему. Я понимал, что ни одного меня постигла такая участь, в истории подобных примеров тьма. Но мне от этого было ничуть не легче; что мне до других, когда плохо моей душе, которая бродит по неведомым просторам потерянная, лишенная твердой опоры.

Но при этом меня совсем не тянуло к самоубийству, одна эта мысль вызывала отторжение, я гнал ее, как бешенную собаку. Мне трудно было понять причины такого поведения, как будто бы я на что-то надеялся. Но надежд не было никаких, впереди был лишь беспросветный мрак.

Так продолжалось довольно долго. И хотя считается, что время лечит, я не чувствовал на себе ее целебных свойств. Разве только несколько притупилась острота ощущений, вместо колющих ударов они стали тупыми и плоскими.

Большую часть времени я ходил по улицам, заходил в пивные и рюмочные, подбадривал себя в них очередной дозой спиртного. Я никогда не был алкоголиком, пил весьма умеренно, мог вообще довольно долго обходится без крепких напитков. Когда мне было хорошо, я не испытывал большой потребности в них. Но сейчас возникла принципиально иная ситуация, водка, пиво, вино восполняли во мне ту гигантскую пустоту, которая образовалась внутри меня и заполняла все мое существо. С каждым днем я все глубже погружался в этот алкогольный дурман. Сперва я был уверен, что это всего лишь временно необходимая анестезия против душевной боли и скоро необходимость в ней отпадет само собой. Но я не заметил, как втянулся в это занятие, как приобрело оно власть надо мной, стало потребностью и смыслом существования. Если бы мне раньше сказали, что я за короткий отрезок времени превращусь в самого настоящего выпивоху, я бы только рассмеялся – так нелепо бы прозвучали эти слова для моего слуха. Но теперь они становилось реальностью, я находил все больше удовольствия в самом процессе пития, который подчинял все остальное, диктовал ритм и характер моей жизни. Я стал подумывать о том, что не добавить ли мне к моему меню еще и наркотики. Если уж я хочу в полной мере получить всю гамму новых ощущений, то нет никакой причины отказываться от этого допинга.

И однажды я решился. У меня был приятель про которого я точно знал, что он употребляет наркотики. К нему-то я и направился.

Моя просьба не вызвала у него ни малейшего удивления, наоборот, он ее горячо одобрил. По его мнению, это был лучший из всех возможных на землей путей. Был ли я с ним согласен? В тот момент я даже не задавался этим вопросом, он потерял для меня актуальность и интерес. Я быстро катился вниз, и этот спуск неожиданно оказался очень приятным. Он не требовал усилий, в каком-то смысле он сам давал мне их, чтобы катиться вниз дальше. Ведь, согласно законам физики, когда предмет скатывается по наклонной плоскости, он приобретает дополнительную силу и ускорение.

Мой опыт приобщения к сладкому миру наркомании оказался угрожающе успешным. После нескольких затяжек начался полет в состоянии невесомости. Тело не просто утратило вес, оно вообще исчезло, словно бы его никогда и не было. Я несся сквозь пространство и время, с каждой секундой отдаляясь от привычного мне мира.

Таких прекрасных ощущений я еще не испытывал, мир, в котором я находился, не имел ничего общего с земным. Он был легким и воздушным, в нем не было ни запретов, ни разочарований, ни тяжелого повседневного труда. Это было то самое счастье, то самое состояние, которое я тщетно искал в творчестве и любви.

По возвращению из моего путешествия у нас состоялся с приятелем разговор. Он с интересом наблюдал за тем, как я прихожу в себя.

– Ну как? – спросил он.

– Я в восторге. Жалею, что раньше не принимал наркотики. Тот мир, в котором я пребывал, нельзя и близко сравнить с тем, в котором мы все находимся.

Он кивнул. Но что-то в его кивке меня насторожило. Как будто бы соглашаясь со мной, он оставлял пространство и для не согласия.

– Вопрос в цене, – заметил он. – Ты возвращаешься оттуда и этот мир кажется тебя еще хуже. И таким он будет представляться постоянно, по мере того, как ты будешь все сильнее втягиваться в это состояние. Не забывай о том, что плата за вход в него очень дорогая, рано или поздно, ты потеряешь все, что тут имеешь: деньги и здоровье, начнутся психические отклонения. Стоит ли все это такой жертвы?