Эдуард Федорчак - Стремиться к любви и величию. Часть 2. Находясь между жизнью и смертью – тогда мы особенно живы

Святой отец часто видел Амину на коленях у алтаря разговаривающей с Богом по душам, но такой встревоженной он увидел её впервые.

– Амина, дитя моё, ты не хочешь и со мной поговорить по душам?

– Хочу, святой отец.

– Что тебя тревожит, дитя моё?

– Я много лет мечтала о любви, но, когда она пришла, я не могу её принять.

– Почему?

– Потому что мне не позволяет наша религия.

– А что говорит тебе твоё сердце? Оно готово принять эту любовь?

– Да, безусловно. Но другая часть меня запрещает мне принять её.

– Тогда послушай, дитя моё, одну историю. Когда я впервые приехал в этот город, в молодые годы, этот храм был очень старым и бездействующим. Тогда я с большим энтузиазмом собирался взяться за дело, но когда увидел изнутри, в каком состоянии он находится, то чуть не опустил руки. Стоял ноябрь, и я решил сделать всё возможное, чтобы открыть этот храм к Рождеству Христову. Я трудился без отдыха: заделывал дыры в стенах и потолке, штукатурил, красил, починял…

Рождество приближалось, и буквально за несколько дней до его прихода на город обрушилась гроза со снегом и дождём, которая два дня не давала людям выйти на улицу. Когда на третий день я пришёл в храм, то увидел, что вода, просочившаяся через купол, проникла в стену и образовала в ней дыру на уровне головы прямо за алтарём. Именно там, где ты сейчас молишься…

Тогда я прибрался здесь и, удручённый, пошёл домой с мыслями перенести начало богослужений на другую дату. По дороге домой я обратил внимание на маленький магазин с прилавками на улице, типа небольшого рынка, который открылся, по-моему, в тот же день. Мой взгляд упал на скатерть цвета небесного облака, вышитую вручную красивыми цветами и с большим крестом посередине. Она идеально подходила по размеру, чтобы закрыть дыру в стене. Я сразу же купил её и вернулся в храм.

Начал падать снег. Одна пожилая женщина торопливо пересекала дорогу передо мной в надежде сесть в отходящий автобус, но так и не успела. Я пригласил её зайти в храм и подождать следующего, который должен был прийти только через час: в храме было отопление, и лучше было обождать внутри. Пожилая женщина вошла в храм и присела. Я в это время находился в поисках крючков, лестницы и прочего, чтобы повесить скатерть на месте, где зияла дыра. Наконец скатерть была повешена, и я, как настоятель храма, возрадовался тому, что она пришлась к месту. Скатерть выглядела как дорогой ковёр и закрывала все дефекты стены. Тогда я увидел, что женщина, как зачарованная, приближается к скатерти и смотрит на неё, не отводя глаз. Её лицо стало белым, как лист бумаги, но в то же время каким-то умиротворённым.

– Отче, откуда у вас эта скатерть? – спросила она меня.

Я ей всё рассказал. Она попросила отвернуть нижний угол и проверить, нет ли на обратной стороне инициалов ЕВГ.

Да, действительно, они там были. Это были инициалы самой пожилой женщины, а скатерть она вышила тридцать пять лет тому назад, когда жила в Австрии. Женщина с трудом поверила в то, как скатерть попала ко мне в руки. Она объяснила мне, что до начала Второй мировой войны они с мужем жили в Австрии и у них было очень хорошее материальное положение. Когда к власти пришли нацисты, их вынудили уехать. Жена уехала первой, а муж должен был выехать спустя неделю. По дороге её арестовали и посадили в концентрационный лагерь. С тех пор она не видела своего мужа и не знает, что произошло с их домом и с ним самим. Скорее всего, его расстреляли. Но она по-прежнему верит, что он жив, и молится, надеется, что, возможно, однажды они всё же встретятся. Она так и не смогла ни в кого влюбиться, везде только и видит его улыбку…

В тот вечер я довёз её на машине до её дома, так как закончил свои дела. Я хотел ей подарить скатерть, вышитую ею в молодости, но она наотрез отказалась, сказав, что счастлива, что её работа будет находиться в священном месте. И, поблагодарив меня от души, она поднялась к себе в квартиру на третьем этаже.

Первое служение после возрождения храма на Рождество прошло великолепно. Храм был почти полный. Ощущение присутствия Святого Духа и церковное пение наполняли его невероятной благостью. В конце богослужения я прощался с прихожанами у двери. Многие говорили, что обязательно ещё вернутся. Но один мужчина, в котором я признал соседа по району, остался сидеть и пристально вглядывался во что-то перед собой. Тогда я не мог не полюбопытствовать, почему он не уходит. Мужчина спросил, откуда у меня эта скатерть, которая висит за алтарём, потому что она идентична той, которую собственноручно вышила его жена много лет тому назад в Австрии до начала войны, и как вообще могут существовать две вещи, неотличимо похожие друг на друга. Он рассказал мне, как пришли нацисты, и как он вынудил жену первой уехать из страны для её же безопасности, и как он собирался последовать за ней, но его арестовали и отправили в концентрационный лагерь. И с тех пор он вот уже тридцать пять лет не видел ни её, ни своего дома. И он каждый день мучает себя вопросами, жива ли она, всё ли с ней хорошо…

После того как он рассказал мне свою историю, я спросил его, не согласится ли он прогуляться вместе со мной недалеко. Я поймал машину и отвёз пожилого мужчину к дому, где высадил три дня назад пожилую женщину. Затем помог пожилому человеку подняться на третий этаж и позвонил в дверь, предчувствуя самое красивое Рождество в его жизни, которое он только мог себе представить. Ведь он никогда раньше не ходил в храм, а накануне Рождества решился всё-таки, а может, ему подсказало сердце.

Поэтому, дитя моё, я призываю тебя: слушай своё сердце, а то можешь потом страдать и сожалеть об этом не тридцать пять лет, а всю жизнь. Ведь зачем человеку долго давать свою любовь, если её отвергают? Однажды он перестанет её тебе давать и найдёт другую спутницу, ту, которая будет рада принять его любовь. Не надо колебаться, когда речь идёт о любви, что бы ни случилось, любовь всегда права.

– Благодарю тебя, святой отец, за понимание и утешение. Если бы не ты, не знаю, как бы я пережила все свои жизненные кошмары.

– Да благословит тебя Бог.

– Благодарю ещё раз. Я пойду, батюшка.

– Иди с Богом, дитя моё. Кстати, Амина, ты и Аман молитесь под той самой скатертью. Жизнь может быть невероятно чудесной, если верить в это.

Из храма Амина отправилась домой и решила всё рассказать матери, чтобы она, как настоящая подруга, утешила её и помогла правильным советом.

– Мама, мне плохо! – крикнула Амина и вошла в свою комнату.

– Что случилось, дочка?

– Мне больно, мама, я не знаю, что мне делать! Кажется, я влюбилась.

– О боже, что ты такое говоришь, дочка? Если твой папа услышит, он нас обеих убьёт.