Сергей Долженко - Гость с того света. серия «Небесный дознаватель»

В таком мечтательном раздумье бывший небесный дознаватель легко дошагал к дому Надежды Ильиничной по свежим еловым лапам, слегка втоптанным в снежный наст. Елочки вели дальше, а в доме напротив, на высоком, чисто выметенном крыльце стояла высокая узкая красная крышка гроба, перевитая черной лентой, с глянцевым квадратом черной-белой фотографии.

Он вытащил из кармана записную книжку, сверил адрес. Может, опоздал, и летчик уже того, как говорится, спел напоследок «Мир вашему дому!», и теперь можно спокойно возвращаться домой к куриным бедрышкам в шашлычном соусе?

Нет. Улица Комсомольская, дом 32. Одноэтажный приземистый коттедж серого кирпича на два хозяина. У Волковых 32 а. Железная калитка, крашенная в живой голубенький цвет, дымчатый кот сидит на деревянной скамейке под окнами, завешанными белой тюлью.

Покойник объявился в доме 33. Аккурат напротив.

Шмыга полюбопытствовал: прошел ближе, чтобы рассмотреть фотографию. Мужчина, довольно молодой, с насупленными бровями. Уже плохо. И выставлена крышечка так, что летчик ну никак не мог бы ее пропустить. А что с елочками. Ведут… о, Господи! Ведут к соседнему дому. Два покойника кряду на одной улице? А куда дальше пошли наши елочки? К дому 34 а. И судя по свежей зелени, которой отливала хвоя, хоронили на днях – вчера-позавчера.

Что ж, народ в Власове развлекается, как и везде – то рождается, то помирает.

Иван Петрович отомкнул калитку, прошел, позвонил. Под ногами что-то блеснуло, он присел. Опаньки! Крестик. Нательный. Из серебра и на разорванной серебряной цепочке.

– Это не ваш, случайно? – вместо приветствия буркнул Шмыга, протягивая находку Надежде Ильиничне.

– Ой! Мой всегда при себе, – женщина машинально тронула грудь, потом взяла крестик. – Игоря. Недавно в Карповской церкви покупала и святила.

– Как он мог потерять его? Он что, нагишом на работу пошел?

– Почему же нагишом? По утрам снежком обтирается, вот и сронил, наверное. Спасибо. Сюда проходите, пожалуйста.

– Я сначала комнату вашего сына посмотрю, если не возражаете, – несколько развязно сказал бывший прокурорский следователь, даже не взглянув в сторону кухни, куда его приглашала хозяйка.

Он передумал. Он не станет тратить драгоценное время для того, чтобы слушать ее байки о зловещей невестке. В нем проснулся охотничий азарт, что когда-то гнал его по следу, который оставляет госпожа Несчастье, тихими неслышными шагами входя в обреченный дом.

Обстановка ему понравилась. Чистенькие, светлые комнаты: мягкая мебель, стенной гарнитур, плазменный телевизор с колонками домашнего кинотеатра, полы застланы светло-серыми паласами… Надежда Ильинична не бедствовала. И вполне могла себе позволить заплатить тысячу за визит нижневолжского «провидца».

В зале на стеклянной полке в правом углу тщательно составленный иконостас из новеньких икон, выполненных ультрасовременным способом – лазером на металле. Да и пантеон божьих угодников подобран из модных, что на слуху в последнее время – святой Пантелеймон-целитель, батюшка Серафим Саровский, Матрена Московская…

А это что за икона сиротливо стоит на тумбочке возле окна? В простой деревянной рамке, раскрашенная цветным картонка под стеклом. Преподобной Богородицы Взыскание погибших. Хотя на иконостасе было свободное место, но туда не поставили. Понятно. Не смотрится, цветами не играет.

– Презент? – спросил Иван Петрович, перекрестившись, и осторожно взял икону в руки.

– Соседка неделю назад подарила, – охотно пояснила Волкова. – Ей как бы ни к чему, а мне в радость.

– И кого похоронила ваша соседка. Когда?

– Позавчера. Мужа. Пил, как собака. Цирроз печени поставили, а все никак не мог угомонится.

И Надежда Ильинична, вдохновленная расспросами любопытного гостя, с той же неугомонностью, с какой рассказывала о своих бедах, начала было тараторить о чужих, но гость вежливо перебил ее, приотворив следующую по коридору дверь.

– Игорь эту комнату занимает? И давно он к вам переехал?

– С месяц, – ответила хозяйка. – Бить не бил, но приходил от дружков на четвереньках.

– Кто, ваш сын? Вы же говорили, что он не пьет.

– Нет, пил Пашка, сосед покойный, царствие ему небесное.

Светлой полировки односпальная кровать с широкими спинками по-военному аккуратно застелена. Две гантели, килограммов, наверное, по десять; пружинный экспандер на стене. Толстая брошюра на полке торшера «Бортовое оборудование ТУ-154М», пачка ксерокопированных листков «Инструкция №117. Действия экипажа на случай возникновения нештатных ситуаций».

«Н-да, интересные книжки на ночь читает Игорь Николаевич».

В углу на кресле под полиэтиленовой накидкой парадный синий мундир. Орденские колодки, медали.

– А в доме напротив кто скончался? Судя по фотографии, человек еще молодой, ему бы жить и жить.

– Владимир Савельев. Володечка. Уголок героя ему в школе будут устраивать. За Родину, говорят, жизнь отдал по контракту. В городе ларек подломал, так в Чечню сбежал через военкомат, чтобы, значит, суда не было. Там на мине его и хлопнуло.

«Да, странные у тебя, Родина, герои, – мельком подумал бывший детектив. – Что с автоматом. что с фомкой в руках – без разницы. Плохо».

Последнее слово уже относилось к летчику, для которого похороны погибшего контрактника являлись несомненно печальным знаком .

Следующей была спальня самой Надежды Ильиничны. Дуспальная кровать, бережно застланная розовой накидкой, на тумбе толстая книжеска «Молитвы на каждый день». Герань на подоконнике увядшая. Ученик поволжской гадалки сунул палец в горшочек. Земля влажная. Ухаживает за цветком хозяюшка, но толку мало – цветочек то явно гибнет.

Когда-то на заре своей деятельности детектива по предотвращению несчастного случая осмотру будущего места происшествия Иван Петрович придавал первостепенное значение. Нет такого, чтобы шел по улице здоровый, полный сил и энергии цветущий человек и тут ба-бах! кирпич упал бы ему на голову без веских на то оснований, просто исходя из собственной кирпичной логики. Как правило, преждевременная смерть является следствием многих глубинных причин и серьезных конфликтов: человечьей души с другой человечьей душой, с Богом, Судьбой и так далее. Нужно много пережить потерь и разочарований, чтобы вконец отвернуться от этого мира и устремить взгляд домой, в Небеса. Этот длительный период, конечно же, отражается не только в душевных переживаниях, в сознании человека, но и в том мире, который он творит вокруг себя. В том числе и в предметно-вещественном. Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты; покажи детективу по предотвращению несчастных случаев, как ты живешь, и он скажет, как близко ты подошел к опасной черте.