Людмила Толмачева - С любовью из «Зимовья»

Лариса сидела в одном из последних рядов зала для заседаний, слушала Сопронова, мысленно соглашаясь с его доводами, но особого интереса к его инновациям не проявляла. Да и что говорить, детей у нее пока не было, а голову распирали собственные проблемы, наплывавшие одна на другую как морские валы. Взять хотя бы неразбериху, начавшуюся с резкого скачка цен на продукты питания. Производители ни с того ни сего поставили ее перед фактом, набросив на отпускные цены существенную наценку, а ей ничего не оставалось, как автоматически поднять свои, оптовые цены. И вскоре пошло-поехало! Комиссии, проверки, ревизии… Хорошо еще, что бизнес у нее легальный, да и черной бухгалтерии почти нет, за малым исключением, конечно. Все пока обошлось, но нервов ей помотали, будь здоров! Теперь вот еще одна «беда откуда не ждали» налетела – хозяева склада арендную плату подняли, объяснив свои действия очень незамысловато: а чем мы хуже других? Да и коммунальщики не лучше, своего не упустят. Одним словом, не до жиру, быть бы живу. «Так что, господин Сопронов, мы вам не помощники, – размышляла Лариса, рассеянно слушая чиновника. – Есть в городе кое-кто и побогаче, трясите их. А нам, как говорится, лишь бы ночь простоять да день продержаться».

Ее взгляд, блуждавший по головам сидящих в зале людей, в который раз задержался на кудрявой шевелюре бывшего одноклассника, а ныне директора пятой школы Валерия Понедельникова. Из-за своей неординарной фамилии ему не раз приходилось вступать в схватки с зубоскалами, дразнившими его то Вторниковым, то Подельниковым, а то и совсем уж обидно, например, Пододеяльниковым. Тихий отличник, очкарик, воспитанный в неполной семье, Валерик неумело защищался, но держался с достоинством, не плакал и не жаловался. А в девятом классе произошел инцидент, после которого Валерия оставили в покое даже самые отвязные из школьных недорослей.

В тот день, на большой перемене, Лариса с Викой стояли возле зеркала и поправляли прически. Проходивший мимо верзила Шигин из десятого класса отпустил в их адрес непристойную шутку. Понедельников, случайно оказавшийся рядом, все слышал. На его бледном лице выступили красные пятна, карие глаза полыхнули гневом. Не раздумывая, он встал перед Шигиным вплотную и сквозь зубы выдавил: «Мразь!». Шигин вначале оторопел, затем матюгнулся и растопыренной пятерней толкнул Валерия в грудь. Толчок был сильным, но Понедельников лишь отступил на шаг и остался стоять, по-бычьи наклонив голову и с ненавистью глядя на противника. Дальше произошла сценка, которую еще долго обсуждала вся школа. Рассвирепевший хулиган с кулаками кинулся на Валерия, но через пару секунд уже лежал поверженным на полу. Как выяснилось позже, Понедельников давно занимался в секции дзюдо, и применил по отношению к Шигину элементарную подсечку.

Лариса еще в пятом классе поняла, что Валера неравнодушен к ней. А в одиннадцатом он признался в любви. Правда, не в виде классической фразы из трех слов. Это походило скорее на игру, веселую, небрежную, но сквозь кажущуюся небрежность Лариса услышала трепет любящего сердца. Да и взгляд его лучащихся карих глаз говорил сам за себя.

На факультативе по математике у нее закончилась тетрадь. Оглянувшись на сидящего за ней Валерия, она весело спросила:

– Лишнего листочка не найдется?

– Для тебя даже тетрадь найдется, – тихо ответил он и достал из сумки новую тетрадку.

– У-у, какой запасливый! Может, у тебя и еда какая-нибудь завалялась? А то до дому не дотянуть.

– Яблоко сойдет?

– Еще как!

– Держи.

– Ну ты, Валерка, просто факир какой-то! Спасибо за щедрые дары.

– Пустяки! Мой факирский ящик всегда к твоим услугам…

Их диалог был прерван резким окриком математички, немолодой, измотанной жизнью женщины, тянувшей лямку в две с половиной ставки, а потому далекой от всяких там романтических отношений между учениками. Ничего не поделаешь, пришлось с головой уйти в основы математического анализа.

После занятий они вместе вышли на школьное крыльцо. Странно, но недавняя веселость куда-то испарилась. Он молчал, смущенно отводя глаза, а она, привыкшая к повышенному вниманию парней, в сущности равнодушная к его сердечным терзаниям, бросила на ходу: «Гудбай, Понедельников! Спасибо за яблоко!» и упорхнула, не оглядываясь и ни о чем не жалея.

Да и что ей этот Валерка, если вся душа изболелась по Антону Кронбергу, парню из параллельного класса. По нему сохли многие. Синеглазый красавец с аристократичной внешностью – тонким с горбинкой носом, чуть впалыми щеками, надменной посадкой головы – не отдавал долгого предпочтения ни одной сверстнице. Перебирал одну за другой, играя роль ветреного героя-любовника, пока все сколько-нибудь симпатичные девчонки не вошли в список его «побед». В неприступных держалась одна-единственная – Лариса Хомутова. Сгорая от любви, она делала вид, что Антон ей «до лампочки». На дискотеках проходила мимо него, нарочно отвернувшись, и ни разу не пригласила на «белый» танец. Да еще и издевалась, отказывая и смеясь прямо в лицо, когда он, прошагав через весь зал под ревнивыми взглядами девчонок, останавливался возле нее и бархатным баритоном звал на медленное танго.

Потом ей часто снились его растерянный взгляд и вспыхнувший румянец на впалых щеках. Она даже плакала во сне, от обиды и злости на себя.

Что руководило ею в то неповторимое время первой любви? Какая нечистая сила толкала наперекор сердцу? Почему она не пряталась с любимым мальчиком в укромных местах школьного здания, как это делали ее подруги, в пору тайных, сумасшедших, самых сладких, вытягивающих наружу все нутро, поцелуев?

Даже теперь, по прошествии многих лет, она не ответила бы на эти вопросы. А с Валерием жизнь сталкивала дважды. Один раз на свадьбе Вики, второй – в командировке. Они встретились на вокзале, а потом ехали в одном поезде. Всю дорогу простояли возле ее купе – болтали, смеялись, вспоминая детство, но до признаний дело не дошло. Лариса всем своим видом показывала, что иначе как однокашником его не воспринимает. Умный, воспитанный человек, он и не лез со своими чувствами. Впрочем, они легко читались в его глубоких и бесконечно грустных глазах.

Лариса зябко повела плечами, припомнив случайную встречу с матерью Валерия. Зачем та разоткровенничалась, раскрыв тайну сына? Неужели надеялась растопить лед Ларисиного сердца? Но ведь любовь не вымолишь. До сих пор ей становится не по себе, когда перед мысленным взором встает эта кроткая, тихая женщина со своими жалобами о сыновних страданиях, не утихающих со временем, превратившихся в хроническую болезнь.

Лариса вздрогнула от неожиданности, когда дверь зала заседаний открылась, и на пороге показался Алексей Иванович Азаров. Его появление вызвало общее оживление. Сопронов кинулся навстречу и долго тряс его руку в крепком рукопожатии.