Юлия Белинская - Пока умирала любовь

Вспылив из-за такого произвола, я сразу написала заявление по собственному. Собираясь на выход, я видела радость в глазах начальника, для которого личные интересы перевешивали интересы организации. Он знал, что на мою зарплату может нанять даже не двоих, а троих молоденьких девчонок, которые как-нибудь совместно вытянут, зато будут молиться на него и не создавать проблем.

На второй работе, слава Богу, все было в порядке. Мои девчонки меня встретили радостно, сказали, что соскучились, и что заметное похудение после болезни мне даже идет. Я попыталась сосредоточиться на запущенных делах, но в голову лезли одни безрадостные мысли.

Да, финансовое положение мое пошатнулось. Я привыкла жить на широкую ногу, и считала, что надо не экономить, а больше зарабатывать. У меня сложился довольно высокий уровень жизни, и не всегда это было связано лично со мной, а, в основном, с тем, кто и что меня окружало. Совсем недавно я улучшила жилищные условия, продав старую квартиру и купив новую в два раза больше. Чтобы доплатить разницу, я взяла значительную сумму в кредит, который рассчитывала быстро погасить. Квартплата за новую квартиру тоже обходилась в копеечку, так как площадь была немаленькой. Я ездила на дорогой иномарке, которая много и регулярно «кушала». А, самое главное, у меня был сын-первокурсник, который учился в платном вузе, жил в другом городе и, естественно, полностью от меня материально зависел. У меня и при двух-то зарплатах сбережений почти не было, а теперь я остаюсь с одной.

Как ни крути, а финансы скоро споют романсы. Надо срочно искать еще одну работу, только вот где и какую? Все вокруг говорили о начавшемся кризисе, что предстоят сокращения, а тем, кого оставят, будут урезать жалованье. А тут я такая: «Здрасьти! Возьмите меня – ценного работника!» Да, не вовремя я проявляю характер и бросаю по «собственному». Но ничего не поделаешь, такая уж я уродилась.

Сколько себя помню, никогда ни перед кем не унижалась, и всегда, когда был выбор: собственное достоинство или компромисс, я выбирала первое. Порой для окружающих это казалось такой блажью, что они открывали рот. Знаю, с таким подходом я балансировала на грани и рисковала получить крупные неприятности. Мама считала упрямство – моим большим недостатком и говорила, что это меня до добра не доведет.

Помню, как несколько лет назад на моей первой работе я добивалась свободного графика. Начальник в изумлении посмотрел на меня и сказал: «Эллина, ты с ума сошла что ли? Нашей организации уже 48 лет, и никто никогда у нас так не работал. Наша работа вообще не предполагает такого! У нас режимное предприятие! У нас за опоздание в 3 минуты увольняют, а ты хочешь приходить, когда вздумается и уходить, когда тебе заблагорассудится. Иди работай, и выкинь эту дурь из головы!»

Я пошла и уже на генерального директора написала документ, в котором обосновала свое желание. Там я указала, что род моей деятельности не предполагает привязки к рабочему месту, вся моя работа происходит в моей голове, такой же стол и компьютер есть у меня дома, задание я получаю от начальника, в основном, по телефону, а телефон у меня тоже есть, вся моя работа будет выполняться в полном объеме и надлежащего качества, и предприятие никоим образом не пострадает от того, где именно и за какое время я буду ее выполнять. Я привела статистические факты, что за границей в организациях, где разрешили сотрудникам уходить сразу после того, как их работа будет выполнена, производительность труда повысилась на 40 %. Ну и, конечно, в заключение я написала, что если руководство не пойдет мне навстречу, а семейные обстоятельства у меня такие, что мне позарез нужен свободный график, то я увольняюсь, и не потому, что хочу напугать, а потому, что вынуждена это сделать. К этому опусу я приложила заявление об уходе.

После такого финта ушами вся организация была уверена, что меня уволят. Я, конечно, была к этому готова. Через две недели, когда я уже передала дела и получила расчет, практически на выходе меня задержали и пригласили к генеральному. Я победила! Они пошли на мои условия. С тех пор я работала по свободному графику, действительно приходила и уходила, когда мне было нужно, а охрана на входе скрежетала зубами при виде меня.

После этого я еще устроилась в издательство, где царил творческий хаос, и свободный график был нормой, большинство сотрудников вообще работали дома и периодически появлялись, чтобы сдать работу и получить гонорар. Я старалась не злоупотреблять такой свободой и проводила в офисе значительное время, что помогло мне за короткое время упрочить мое положение и увеличить мое вознаграждение. Через полгода я была уже ведущим журналистом, а через год – руководителем отдела.

– Эллина, тебя к телефону.

Я очнулась от раздумий и взяла трубку.

– Эллина Азизовна, здрасьти. Это Перепелкина. Вы уже вышли? С выздоровлением Вас! Я немного подзадержу статью о Цветкове? Они, оказывается, завтра дают дополнительный концерт, и там будет сам Цветков и еще, этот, депутат, короче. Они там хотят выступать и опять что-то дарить. Я думаю сходить туда и это тоже добавить в статью, – затараторила трубка.

– Лен, ну мы ж договорились, без отчества и на «ты». Что ты, в самом деле? Не надо задерживать, присылай, как есть. Марина ждет. Статья была нужна вчера, ты ж знаешь. У них эти акции каждый день идут, сейчас же выборы на носу. Не стоит оно того.

– Значит, не надо? – голос у молоденькой журналистки «на новостях» упал.

– Не надо. Давай, Лен, присылай, как есть. Это срочно. И лучше переключись на филиппинцев.

Я положила трубку и опять уставилась в стол, где лежал график выхода номеров.

– Эль, пойдем чайку попьем, – ко мне подошла Маринка.

Мы пошли в боковую комнатку, которая вообще-то была гардеробной, но давно уже стала чайной, а раздевались мы прямо в отделе. Здесь стоял маленький диванчик, стол, холодильник и шкафчик с посудой. На полу лежали стопки журналов.

Маринка налила мне душистого чаю и придвинула рулет, нарезанный без премудростей, на картонке.

– Ну, давай, рассказывай, – она пристально смотрела на меня.

Я опять почувствовала шум в ушах и подкатывающиеся слезы. Господи, когда же отпустит!

– Прикинь, этот козел из моего дома и на моей машине ездил на свидания. Короче, я застукала его и выгнала.

– С кем? Ты ее знаешь?

– Да какая разница с кем? Нет, не знаю, и знать не хочу. Я, как идиотка, пашу, только ремонт запланировали, вся избегалась, всю голову изломала! А эта тварь амуры крутит! У нас, говорит, ничего не было, мы просто встречаемся и дружим! И я, говорит, перед тобой оправдываться не собираюсь! – я заплакала.

– Эля, успокойся. А я знала, что все этим и закончится. Я тебе всегда говорила. Ишь ты, нашла из-за кого реветь! Я вообще не понимаю, что ты в этом Денисе нашла – ни рожи, ни кожи. Чего ты вообще в него вперилась! Урод такой, страшно посмотреть! А как он к тебе относился! Да он ноги об тебя вытирал! Нашел себе дойную корову. А ты все вокруг него прыгала: Денисик то, Денисик се! Смотреть противно. А он с тобой просто сидел и ждал, когда кто-нибудь получше подвернется.