Александр Амурчик - Бар-дельеро! Bacchanale. Цикл «Прутский Декамерон». Книга 2

А утро следующего дня началось с приятной неожиданности: едва мы проснулись, как в дверь постучали, я открыл и увидел множество незнакомых, подобострастно улыбающихся лиц. Поначалу, признаться, я даже чуть было не испугался. Затем услышал: «доброе утро, ваш заказ – завтрак» – к нам, как выяснилось, пожаловала целая делегация: две официантки и мэтр из ресторана вошли внутрь с полными подносами, уставленными всякой снедью; за ними кухонный рабочий и лифтер занесли в ящиках все недостающее и в действительности оказалось, все это нам было предназначено на завтрак! Для Яшки принесли отдельный поднос: он соблюдал некое подобие кашрута – свинину не ел, а мясное не смешивал с молочным, и когда чуть позже Катрин его спросила, что это такое – кашрут, он сказал ей, что это такая специальная религиозная диета, предназначенная сугубо для нежных еврейских желудков. Через минуту следом за официантами прибыл и сам Яша – уже в костюме, чисто выбритый, улыбающийся, а с ним был режиссер Вольдемар с какой-то новой, незнакомой нам молодой, привлекательной и весьма сексапильной женщиной.

Мы уселись за стол и под шутки-прибаутки отдали дань всякой вкуснятине; были открыты бутылки с шампанским, коньяком и даже водкой, хотя лично я считаю потребление алкоголя излишним во время завтрака. Впрочем, еда, надо признать, соответствовала: без крепких напитков ее, пожалуй, нельзя было одолеть. Салаты из помидоров и огурцов (и все это, заметьте, в марте месяце!), ассорти рыбное и мясное, икра – черная и красная, и еще какие-то блюда, даже мне, работнику общепита незнакомые, но вкусные и нежные. А также паштеты из птицы фирменные натуральные ресторанного производства, мясо в горшочках и т. д. Этот завтрак на пятерых нам обошелся в 300 рублей, то есть в пару-тройку среднестатистических месячных зарплат – Яша по секрету мне об этом поведал чуть позднее.

Во время завтрака я с интересом разглядывал новую спутницу Вольдемара, которую звали Нелли: это была броская внешне, чрезвычайно привлекательная шатенка – пухлые губки, слегка подвывернутые наружу, четкие, выразительные черты лица, большие карие влажные глаза, роскошный бюст и т. д., – великолепный образчик проститутки. Вульгарный, чрезмерный для утреннего времени макияж, выдавал в ней представительницу этой всем известной древнейшей профессии, при этом от нее буквально пахло сексом, о чем я не замедлил сообщить Вольдемару.

– Да не разглядывай ты ее так, – хохотнул он, когда мы с ним вышли в коридор покурить. – Хочешь, поменяемся, ты мне Катерину – всего на одну ночь, а я тебе Нелю – хоть навсегда, идет?

– Признаюсь тебе, она на меня так притягательно действует, что я просто не могу оторвать от нее глаз. И все же, лично я маршала на потрепанного солдата сексуального фронта ни за что не поменяю, – пошутил я.

– Э-э, не скажите, товарищ, она хоть и проститутка, да не простая, в основном по верхам промышляет, – Вольдемар указал пальцем куда-то вверх, – и, кроме того, связи, дорогой мой товарищ, ее родной дядя сидит там, наверху, – и, между прочим, тс-с! – заведует общим отделом ЦК.

– Так что же это… – вырвалось у меня, – получается, она дядю своего позорит?

– Да она не столько ради денег этим занимается, сколько ради искусства – любит она это дело, – Вольдемар, рассмеявшись, изобразил руками непристойный жест. – Впрочем, ты можешь с ней просто договориться, ее тариф для своих – полтинник за ночь, могу записать тебе ее телефончик.

– Запиши-запиши, Вольдемар, я твоей доброты вовек не забуду.

После обильного и весьма развеселого завтрака, в течение которого Яков беспрерывно шутил, нам с Катюшей была предоставлена полная свобода действий. Яша объявил, что сбор после обеда, здесь же, в гостинице, а сам тут же укатил куда-то по своим делам. Мы же с Катюшей отправились гулять по городу, а когда подошло время обеда, отправились обедать в европейский зал «Интуриста».

Несмотря на повышенное к ней внимание со стороны мужчин – надо же, и здесь все то же самое! – Катюша эти два долгих дня вела себя вполне достойно и корректно, со всеми была вежлива, со мной предупредительна, и вообще, поведение ее за этот период сильно улучшилось – она с каждым днем все более походила на светскую даму, отвыкая от роли дешевой шлюхи.

Я привел ее в ресторан с одной лишь целью – чтобы она на людей посмотрела, а не из желания поесть – у меня в желудке еще полностью не переварился обильный завтрак.

Кое-кому, быть может, описание наших с Катериной бесконечных походов по барам и ресторанам покажется утомительным и скучным, но без этого и сам рассказ не имел бы смысла – потому что все происходящее с нами и – главный момент этой истории, – о котором будет рассказано чуть ниже, – тесно связан именно с этими самыми «злачными местами».

Неподалеку от нашего столика весело и шумно гуляла какая-то солидная компания, и одним из отдыхавших в ней мужчин оказался вчерашний наш «знакомый» из бара на 14-м этаже – тот самый лысый придурок лет сорока, низенького роста, который больше всех на Катьку заглядывался.

Он, конечно же, узнал ее, и уже несколько раз подходил приглашать танцевать; при этом мой взгляд, направленный на лысого, раз от раза становился все неприветливей. Катька же, как ни странно, не отказывала ему, видимо, находила его забавным, весело крутила своего «кавалера» в танце, и хотя сегодня она надела новенькие туфельки почти без каблуков, все равно была почти на голову выше его, что немало меня веселило. Когда лысый в очередной раз подошел приглашать Катрин, я рассмеялся этому карлику в лицо:

– Слушай, катись ты ко всем чертям, шар бильярдный. Надоел, чертов недомерок.

Может и обидно было ему это слышать, однако он показался мне уж больно назойливым, и я хотел, чтобы он это понял. Как я и предполагал, лысому после этого захотелось объясниться, и он пригласил меня отойти с ним на разговор, а мне подумалось, что он жаждет получить трепку, – поэтому, как только мы с ним вышли в коридор, я взял его за отворот пиджака и сказал:

– Или ты, карлик, уберешься с наших глаз, и больше не будешь надоедать, или я тебя выброшу в окно (не приходилось даже говорить всерьез о драке с этим коротышкой). Однако он схватил меня за рукав пиджака обеими руками и стал запальчиво говорить:

– Вы кое-чего не знаете, Савва, я очень серьезный человек, и Катя мне очень нравится.

– Мне тоже, как ни странно, – усмехнулся я, а про себя подумал: «Мне, правда, она лишь временами нравится, в частности, сразу после ванной».

– И у меня в отношении нее только серьезные намерения, поверьте, – выпалил лысый и вновь, вытащив платок, стал вытирать лысину. – Вы, Савва, только выслушайте меня, я вам сейчас объясню, что это означает.