Валентина Богданова - Лотос

Кира выскочила в коридор. Она всё ещё пребывала в непонятном трансе. В ушах звенела музыка, сердце у неё ощутительно сжалось, а душу распирало от счастья. Голова кружилась…

Никогда ещё Кира не стыдилась так своей слабости. Упасть в обморок! Какой ужас! Что подумает о ней Сергей Иванович!? Кира вдруг вспомнила его виноватый, страдальческий взгляд. Как будто вовсе не он минуты назад подарил ей величайшее блаженство, танцуя с нею!

«Девочка растёт, переутомилась с утра, только и всего». Медсестра проводила Киру в её комнату и дала таблетку, от которой Кира чувствовала себя сейчас странно, как-то осоловело, словно навеки ушло желание шевелиться. Вот так бы лежать всегда, любоваться лунным светом за окном, слушать доносящуюся в комнату музыку, всё ещё чувствовать тепло его руки на своей талии. Её мысли перешли в сонные грёзы. Кира уснула.

Хлопнула дверь. Это ушла на завтрак её соседка. Кира села в постели. Ей не терпелось поделиться вчерашними впечатлениями со своим верным другом – дневником. Кира потянулась за ним и увидела на тумбочке конверт. Открывая его, Кира даже не подозревала, сколько сюрпризов ждёт её вместе с театральным билетом, вложенным в конверт. Это был традиционный подарок на день рождения от коллектива школы. Счастливая Кира прижала билет к губам и мечтательно закрыла глаза…

В школьном автобусе Кира не видела Сергея Ивановича, но она точно знала, что билет у него есть. В театре её глаза блуждали по залу, умоляя высшие силы помочь ей. И вот она увидела, как он вошёл, и, остановившись, оглядывал зал, словно искал кого-то. В вечернем костюме он выглядел ещё красивей. Когда он сел, Кира могла видеть только его профиль. Рассеяно слушая оперу, она спрашивала себя: «Обернётся он, если пристально посмотреть на него?» И он оглянулся. Они обменялись взглядами. Кира почувствовала, что ему нравится на неё смотреть. Она покраснела, испытывая редкую и приятную уверенность, что она красива!

Автобус остановился возле интерната. До спального корпуса протягивалась длинная тополиная аллея. Раньше Кире не приходилось видеть школьный двор поздней ночью. От этой мёртвой тишины и темноты стало не по себе. Кира шла медленно, прислушиваясь ко всем звукам.

– Кира, постой! Ты в интернат идёшь? – Сергей Иванович неожиданно вынырнул из темноты.

Кира растерялась и обрадовалась одновременно.

– Да, Сергей Иванович! Домой ведь уже не добраться.

– Но интернат ведь закрывается на выходные?

– А я предусмотрела, – улыбнулась Кира, – окно оставила открытым изнутри.

Сергей Иванович покачал головой: «Пойдём, я тебя провожу».

Они медленно пошли вдоль аллеи. Взошла луна и осветила двор. Стояла такая тишина, словно весь мир замер. Сергей почувствовал смущение Киры и заговорил об опере. Мукой было заставлять свой голос звучать спокойно. Он ведь специально дожидался её. А до этого, специально не поехал вместе со всеми на школьном автобусе. Он боялся, что то, в чём он сам себе боится признаться, заметят другие. Он влюбился в ученицу! Нарушил все законы морали! Эта любовь, как горькая отрава, разъедала его. Но не мог он совладать с собой. Не мог удержаться от соблазна побыть с ней наедине!

Подул ветерок, принёс запах сирени. Кира остановилась: «Люблю сирень. А вы?» Сергей наклонился, заглянул ей в глаза. «Удивительно, как в жизни может быть такая красота, что сердце щемит от восторга!» – подумал он, а в слух сказал: «Да! Люблю».

Они подошли к зданию интерната. Окно в комнату, где проживала Кира, располагалось очень высоко.

– Я сам влезу, а затем тебя подниму.

Через минуту Сергей Иванович уже был в комнате. Он распахнул окно настежь и протянул Кире руку. Сделав усилие, Кира подтянулась, взобралась на подоконник, и через мгновенье Сергей поймал её в свои объятья. Замерев, они стояли посреди комнаты. В потоке лунного света волосы Киры переливались. Глаза её, широко распахнутые, казались очень чёрными. Они излучали любовь и восхищение.

– Какая ты красивая, – сказал тихо, почти шёпотом, Сергей. Затем наклонился и нежно притронулся губами к её лбу.

Кира закрыла глаза. У неё закружилась голова от счастья. Сергей ласково провёл рукой по её волосам, словно прощался, замер на секунду, и, легонько оттолкнув Киру, перескочил через подоконник.

В счастливом оцепенении Кира медленно закрыла окно. Луна поднялась ещё выше, осветила комнату фантастическим, серебристым светом. Тёмной оставалась лишь часть кровати. Кира взобралась на неё с ногами, уселась на деревянную спинку, подпёрла кулаком подбородок и устремила свой взгляд в окно. Туда ушёл Сергей, а вместе с ним и тепло, что ощутила она от его присутствия. Миг счастья так неожиданно накатился, и так же вдруг исчез. И так сложно всё осознать…

Сергей шёл быстрым шагом, словно убегал от тех чувств, что испытал минуту назад. Пусть они остаются там, в той тёмной комнатушке интерната. Он не смеет разрушать барьер законности. Кира его ученица и совсем ещё ребёнок. Если не держаться за эту спасительную мысль, то он совсем потеряет голову. Он знал, что начни он думать и его станет разрывать на части, тянуть в разные стороны между разумом и страстью. Хорошо, что завтра начинаются каникулы, возможно эта вынужденная разлука остудит его.

Каникулы Кира проводила дома. В конце улицы цвёл грушевый сад и аромат его, терпкий и сладкий, разносился по всей округе. Кира уходила туда, садилась на ветку старой груши и мечтала. В неведении юности кажется, что жизнь справедлива и добра, а зло случается с кем-то другим и тебя оно никогда не коснётся. А если и коснётся, то лишь смутит лёгкими переживаниями, лишь оставит маленькую царапинку на сердце…

А после каникул в её жизнь пришло переживание, отвратительное, разрушающее все иллюзии. На первом же уроке её вызвали к директору. Директриса, всегда с неизменным выражением лица, славилась своей бесцеремонностью, и ученики её побаивались. И сейчас, остановившись у двери кабинета, Кира прокручивала в памяти все последние дни учёбы. И не находила причины вызова. Наконец Кира набралась храбрости, и постучала в дверь. По каменному выражению лица директрисы и по тому, как подёргивались уголки её губ, Кира поняла – случилось нечто-то ужасное.

Причиной оказалась встреча Киры и Сергея Ивановича после театра. Ощущение неловкости и стыда охватило девочку от вопросов директрисы. Кира ощущала себя так, словно всё её тело искололи шипами. В полуобморочном состоянии она продолжала слушать директрису. Наконец, та, выбившись из сил, опустилась в кресло и зашипела, словно проколотый воздушный шарик: «Жду твоих родителей. А теперь ступай в класс».

Но Кира не пошла на уроки. Она чувствовала себя грязной. Всё вокруг казалось грязным. И школьный коридор, и огромные блестящие окна. Кира вышла на улицу и направилась в общежитие. Собирая свои вещи, всё ещё растерянная, она не могла понять, что плохого в том, что она любит Сергея? А как же книги о любви? Стихи? И почему директриса обозвала её «дрянью»? Ведь они с Сергеем Ивановичем не сделали ничего плохого? И как она всё это объяснит родителям?