Сергей Замков - К счастью, крокодилы съели его мать

– Лёха, ну я домой, – промурлыкала милая блондиночка, спускаясь со второго этажа по винтовой лестнице. Заметив Лущевского: – О, добрый вечер.

– И вам добрый, – слегка поклонился Лущевский.

Лёха размышлял, пока блондиночка подходила к ним.

– Ключик, ты не подкинешь чела до промывочной.

Она посмотрела на Лущевского, слегка озадачившись его костюмом. Лицо Лёхи было спокойным.

– Без проблем, поехали, – приняла она его за кого-то из Лёхиных знакомых.

– Благодарствую, – слегка поклонился головой Лущевский. Лёхе: – Будет дорога заеду с бутылкой-конфетами.

– Я за, – улыбнулся Лёха, пожимая Лущевскому руку. – Скажи, что от меня, тебе скидку небольшую сделают.

* * *

– Не быстро мы катим, а?

– А что, страшно? – парировала блондинка с улыбкой. – Хотя по тебе не особо видно.

– Я весь в оцепенении! – прикололся Лущевский. – Хорошо, что ты согласилась меня подвести, а то мне пришлось бы пешком топать. К завтрашнему дню дошел бы, наверное…

– Не все так трагично, ведь есть трамваи.

– Трамваи?… – глянул в окно Лущевский. Трамваи действительно были, но платить за проезд ему было нечем. Банковской татушкой на запястье он платить не стал бы. Это лишний засвет в системе.

– А больно вообще снимать? Тебе самой приходилось?

– Все, кто снимали, говорят, что боль адская. У многих психика до сих пор поломанная. Жрать нормально не могут. Трясет постоянно. Самой снимать не приходилось, у меня, слава богу, денег на бронит хватает.

– На что?

– На бронит.

– Это какой-то супер-порошок для стирки что ли?

– Нет, это пищевая добавка, которую я ем каждый день. Благодаря брониту, шмотки, стиранные лазутным порошком, в тело не вгрызаются и не обезвоживают его.

– А кожа у тебя такая с оранжевым оттенком это от бротенита?

– Не бротенит, а бронит! – усмехнулась она. – Бротенит это такая марка бетона… Да, оранжевая кожа… это из-за него. Делая кожу непронизаемой, бронит затрудняет клеточное дыхание и естественное охлаждение тела, поэтому приходится как собака чаще дышать ртом, а для охлаждения чаще есть ментоловые конфетки.

– По-моему лучше уж тогда в прилипшем костюме ходить…

– Ну и ходи, если тебе так нравится, а я девушка, мне важно шмотки менять время от времени, чтобы под настроение попадало, – недовольным голосом произнесла блондинка. – Кстати, мы приехали. Тебе вон в то зеленое здание.

Взгляд провожал уносящуюся вдаль блондиночку. Лущевского съедало сожаление, что им пришлось расстаться на такой кислой ноте. Даже поблагодарить забыл!

Толстый водяной шланг вошел клиентке в рот. Герметичная и мягкая муфта обеспечивала удобство процедуры и берегла зубы.

– Кивни, если готова, – сказал оператор.

Клиентка кивнула.

Лущевский наблюдал процедуру через окно. Он не видел как потекла вода, но заметил, как у клиентки сначала набух живот. Затем штаны стали мокрые. Вода полилась из штанин.

Оператор усилил поток и вода из штанин полилась сильнее.

– Сейчас будем снимать одежду, – сказал оператор. – Кивни, если готова.

Трясущаяся клиентка кивнула.

Сложно представить какой истошный вопль пронзил бы операционную, если во время сдирания одежды сквозь нее не протекала мощная струя воды.

Окровавленное тело, освобожденное от одежды, покрылось судорогами, но клиентка знала, что самое болезненное впереди.

– Сейчас будем покрывать тело солью. – сказал оператор. – Кивни, если готова.

Клиентка замотала головой. Она не готова была терпеть боль дальше. У оператора сжалось сердце, но процедуру нельзя было прерывать. Взяв ее нежно за руку, их глаза встретились. Клиентка поняла, что это просто надо сделать!

Помощник оператора стал покрывать раны свежеперемолотой солью как пончики покрывают сахарной пудрой. Клиентка взвыла. Обморок был близко, но протекающая сквозь тело мощная струя воды, сохраняла ей сознание.

Минута. Соль сухая. Вторая. Третья. Наконец соль стала намокать. Сильнее. Еще сильнее. И наконец со всех пор разложившейся до мяса кожи, стала течь вода, как пот в сауне.

Тело клиентки обмякло.

Оператор выключил воду и достал шланг из ее рта. Та же самая мощная струя воды смыла соль с тела. Помощник оператора перевязал раны бинтами.

– Теперь вы официально мумия, – привычно пошутил оператор, щупая пульс клиентки. – Литр питьевого йогурта на столике. Он содержит злаки и сухофрукты. Напиток восстановит работу желудочно-кишечного тракта. Для меня было честью провести вам процедуру снятия.

Оператор вышел. Через некоторое время из операционной вышел помощник, закончив наводить порядок в операционной.

Клиентка выпила с полбутылки йогурта и горько заплакала, прислонившись к стене лбом.

* * *

– Меня цена устраивает, – с трудом произнес Лущевский. Ком в горле от увиденного, затруднял ход его мыслей. – Но я не смогу выдержать эту процедуру…

– Да ладно, что вы такое наговариваете, вы здоровый лось, что с вами станет? Ребята профессионалы, по 12—15 операций в день делают вот уже несколько лет.

– Я не про нервы.

– Язва что-ли?

– Да, – сказал он грустно, но на самом деле не было у него никакой язвы.

– Курс паскудалина: две недели и язва зарастет достаточно крепко, чтобы выдержать промывку, пока будут снимать одежду.

– Я в курсе за паскудалин, но на него требуется оформление, а у меня… – Лущевский сделал жест бровями.

– Ну тогда обращайтесь, когда решите свои вопросы с властями. Всегда будем рады вас обслужить.

– А что вообще без вариантов? У меня так-то деньги позволяют… – пристально посмотрел он на консультанта. На самом деле деньги ему ни фига не позволяли.

– Есть одна девушка… кон-ку-рент-точ-ка, хотя сама у нас и обслуживается…, – недовольно сказала консультант. – Вы уверены, что в таком костюме у вас действительно деньги позволяют? Я не желаю вас обидеть… просто… ну сами поймите…

– Все нормально, – успокоил ее Лущевский. – Я прекрасно понимаю ваши чувства, и сам на вашем месте подумал бы то же самое. Долго объяснять ситуацию, но деньги мне действительно позволяют.

Что-то в его голосе, выражениях, манерах, умении себя держать заставило консультанта поверить, что деньги у него действительно позволяют.

– Ее зовут Лима, она живет и работает в белой элитной многоэтажке с красной овальной крышей. Это здание на берегу пруда, напротив крокодильей фермы.

– Какая ирония, – усмехнулся Лущевский.

– Простите?

– Нет-нет, все нормально… Лима, на берегу пруда, белая многоэтажка с красной крышей. У нее есть номер позвонить или…

– Номер позвонить я не дам. Оказавшись на месте вы без труда ее разыщите.

– А тут можно через дворы скостить.

Консультант сделала усилие, чтобы не усмехнуться от выражения «через дворы скостить», которое совсем не вязалось с «деньги позволяют», но собравшись с силами ответила: