Юлия Кова(ль)кова - @аватар/@селфи

– А что, Лейс, если я скажу тебе, что отец этой девочки является сыном убийцы твоей матери, что тогда? И у меня есть этому все необходимые доказательства.

Лейс прикусил губу. Симбад впился глазами в изображение Лейса. Но Лейс уже справился с собой, и выражение человеческой ранимости покинуло его взгляд. Теперь Лейс смотрел и холодно, и враждебно.

«Похоже, этот мальчик не тот, кого я ищу, – подумал Симбад. – А если это всё-таки он?.. Я обязан, я должен узнать правду».

– Пропавшие родители… Смертельный враг… Неизвестный друг из социальной сети. И – похищение девочки, – между тем раздумчиво произнёс Лейс. – Это, Симбад, прямо-таки сюжет для киноромана. Ты случайно Шекспиром не увлекаешься, нет? Кстати, как называется та, самая кровавая трагедия у Шекспира? «Макбет»? Борьба за власть, да?

– Нет, Лейс. Самая кровавая трагедия Шекспира называется «Тит Андроник», – усмехнулся металлический голос, за которым скрывался невидимый Лейсу Симбад. – И в этой пьесе целых четырнадцать убийств, три отрубленных руки, один отрезанный язык и тридцать четыре трупа. Так что не преувеличивай, нам с тобой еще очень далеко до Великого Барда. Хотя, не скрою, мне нужно, чтобы ты кое-что сделал с Евой.

– Что?

– А ты научи её урду. Научи так, как тебя учили. Кто лучше тебя справится с этой работой, Сахт ?

Лейс помертвел. Едва сдерживаемая спираль страха опять раскрутилась и начала плавить мозг, грозя вдребезги разнести всю выстроенную им защиту. Лейс попытался погасить адреналин, и в этот раз у него с трудом, но получилось.

– Круто, Симбад, – откашлявшись, просипел Лейс. – А кстати, ты не боишься, что, когда я до тебя доберусь, то я просто сверну тебе шею?

– Нет. Не боюсь, – ответил металлический голос.

– Да – а? Это еще почему? – поинтересовался Лейс. Он замер, когда услышал:

– Потому что раньше, чем ты поймёшь, кто я такой и какой номер снимаю в гостинице, я убью Рамадана. Это ты, Лейс, в Оксфорде. А я в Рамлехе. Ты не знаешь, кто я, как я выгляжу и как звучит мой голос. Зато я о тебе многое знаю. Например, я знаю, что abu на арабском означает «отец». Да, мальчик?

– Нет, Симбад, – со страшным спокойствием ответил Лейс. – На арабском abu означает «папа». На урду это слово произносится как abba или waalid . И если ты, тварь, только посмеешь подойти к Рамадану, то я тебя из-под земли достану. Тебе все ясно, janwaar ? Кстати, что означает это слово на урду – посмотришь в словаре. Сам. А теперь проваливай со всеми своими просьбами. Всё, разговор закончен. Я в полицию звоню.

– А ну-ка, притормози, Лейс, – усмехнулся металлический голос. – Я хочу, чтобы ты, наконец, понял: я не шучу. И я действительно могу убить Рамадана. Мне нужна Ева, и я знаю, где живёт Рамадан. А ещё я знаю, что у него больное сердце. Я даже знаю, что три года назад Рамадан перенёс клиническую смерть. И если только ты, мальчик, попытаешься всё рассказать Рамадану или спрятать его от меня, то я его убью. Попытаешься найти меня или обратиться в полицию – и я его убью. Попытаешься сам спрятаться от меня – и я его убью. Убью медленно или убью быстро. Например, скажу Рамадану, что ты уже умер, Лейс. И расскажу, как мучительно ты умирал от моей руки… Как думаешь, этого будет достаточно, чтобы остановить сердце твоего «папы»?

«Ну, давай, Лейс, покажи мне себя. Мне нужно, мне очень нужно знать, кто ты…»

«Нет. Не надо. Один, два… Не надо… три… нет, не три, а четыре. Нет. Дыши медленнее… Не могу. Как холодно. Пожалуйста… три, нет – четыре… Нет!.. Я сделаю всё, как ты хочешь, хозяин…»

Впившись взглядом в монитор, Симбад неотрывно следил за Лейсом и недоумевал: реакция Лейса на страх была поистине странной. Сначала по лицу Лейса разлилось выражение абсолютного покоя. Потом на губах заиграла лёгкая полуулыбка. А когда Лейс поднял голову, то Симбад увидел абсолютно пустой взгляд тёмно-серых глаз, в которых просто не было жизни. Симбад, никогда не видевший, как проявляется ужас абсолютного подчинения, обречённо покачал головой:

«Ты – не сын Лили, нет. Ты, мальчик, просто фальшивка. Вот только зачем ты понадобился Рамадану? Неужели всё дело в деньгах и наследстве Эль-Каед?» – при этой мысли Симбад поморщился.

За это время страх Лейса поднялся до самого пика, и, исчерпав себя до глубины, сгинул – исчез, точно его никогда и не было. Так маленькая крыса пришла к Лейсу в последний раз, спасла его и навсегда исчезла. Придя в себя, Лейс выпрямил спину. А потом в Симбада полетела такая площадная арабская брань, что в отеле «Монтаза» от стыда покраснели стены. Симбад открыл рот и смущённо фыркнул:

– Слушай, Лейс, я не понял, это «да» с точки зрения похищения Евы, или «нет»?

– Это – «да», – выпалил Лейс и заскрежетал зубами так, что на мгновение его мучителю показалось, будто у него треснул экран компьютера. Симбад даже заглянул в свой «мак». В этот момент Лейс Эль-Каед с лёгкостью перешёл на урду, причём будущий PhD из Оксфорда обнаружил отличные навыки уличной брани Лахора. Симбад неодобрительно покачал головой и покосился на часы: Лейс матерился уже сорок секунд и униматься явно не собрался.

– Слушай, да заткнись ты уже, – наконец не выдержал Симбад. – Лейс… кому говорю… да перестань ты орать! Повторяю, мне нужна девочка по имени Ева. Ей фамилия – Самойлова. Как я уже говорил, ей – двадцать лет, она знает русский, английский и арабский. У Евы три эккаунта в трёх социальных сетях: в Facebook, «Pinterest» и в «ВКонтакте». Лейс, ты как, русский знаешь? Ну, хоть немного говоришь на нём?

«Зря спросил», – мрачно подумал Симбад, увидев глумливую ухмылку. После чего в Симбада полетел забористый русский мат с неподражаемым арабским акцентом.

– Так, ладно, будем считать, что русский ты тоже знаешь… мда… Лейс, остановись… Лейс, я кому сказал? Лейс, ау!

Но Лейс и сам уже исчерпал свой словарный запас на православном и могучем, но, судя по лихому блеску его глаз, теперь готовился перейти на не менее «поэтичный» английский.

– Даже не думай, – тут же посоветовал Симбад, отметив зловредную ухмылку Лейса. – А теперь вот что, мальчик: начиная с этого дня у тебя есть ровно два месяца, чтобы подружиться с Евой. Мне нужно, чтобы ты и эта девочка стали друзьями. Мне нужно, чтобы Ева доверяла тебе, как никому. И мой тебе совет: начинай строить дружбу с Евой прямо сейчас. Через неделю выйдешь со мной на связь, отчитаешься о проделанной работе. И ещё…

– Ну, что тебе? – неприязненно буркнул Лейс.

– Учти, Ева Самойлова – крепкий орешек. И имей в виду: я глаз не спущу ни с тебя, ни с Рамадана. Так что не облажайся, Лейс. – Симбад отключил связь и устало потёр лоб и виски. Он так и не понял, был ли Лейс тем, кого он искал долгих тридцать два года…

Лейс сидел и смотрел в погасший монитор. Симбад, сам о том не зная, нащупал самое слабое место Лейса. Всё то, чего боялся Лейс, сбылось. Ненавистное, жуткое прошлое, которое он стремился забыть, восстало, но теперь тайна Лейса грозила разбить не только его жизнь, но и уничтожить жизнь того, кого он любил больше собственной жизни. Без Рамадана, который принимал его таким, каким он был, Лейс остался бы совсем один на этом свете. И теперь, что не допустить гибели приёмного отца, Лейсу предстояло самостоятельно найти выход из угла, в который его загнал Симбад – или же попытаться создать свой собственный, пятый угол.