Наталья Соколина - Любовь Венценосного. Любовный роман, фэнтези

Настя поёжилась, с подозрением глядя на джунгли. Над головой с воплями промчалась стая мартышек и осыпала их градом незрелых орехов. День клонился к закату. Внезапно дорога закончилась на большой поляне. Посередине её стоял крепкий каменный дом, огороженный высоким забором из очищенных от коры брёвен. В заборе имелась калитка и широкие ворота. Страусы самостоятельно свернули к дому и остановились. Один из стражников резво соскочил с повозки и, пройдя через калитку, распахнул ворота. Повозки въехали на просторный двор, заросший мелкой травкой, с каменным колодцем в одном углу и крытым загоном для скота в другом. Дверь дома распахнулась и, низко кланяясь, на крыльцо вышел старый мархур. Он подслеповато вглядывался в приезжих. Они устало вылезли из повозок и направились к дому, предоставив возчикам распрягать и кормить страусов.

Как рассказал Насте Джамайен, старик-мархур был смотрителем станции. Он встречал и провожал путешествующих и присматривал за домом. Его звали Шеба. Девушке он показался очень старым. Его прямые, кое-как обрезанные волосы были совершенно белыми, рога утратили блеск, когда-то острые кончики притупились, а лицо избороздили морщины. Но Шеба искренне радовался гостям и низко кланялся, приглашая в дом.

В большом глиняном чане нашлась горячая вода, а стражники принесли из колодца несколько ведер холодной. Настя с облегчением смыла пыль и даже вымыла с мыльным корнем волосы. К своему удивлению она отметила, что они стали значительно гуще. Видимо, отсутствие загрязнённого воздуха, большое количество овощей и фруктов в рационе пошло на пользу её жидким и ломким волосам.

Полусонная, она съела чашку овощного супа, половинку квадратного хлеба, немного творога и два спелых банана. Запив всё обычной колодезной водой, Настя побрела спать. Шеба заранее показал ей небольшую комнатку с единственным окном, где на столике, в глиняной чашке с маслом андиробы плавал и слегка тлел фитиль. Окно стояло открытым, но чуть слышный ореховый аромат отпугивал насекомых. На узком топчане лежали матрац и подушка, набитые сухой травой, а также наволочка и две простыни, на первый взгляд, чистые. Было забавно видеть в одиноком доме в джунглях свежее постельное бельё. Позднее Джамайен, смеясь, сказал, что бельё они привезли с собой, а ночующие на станции прочие путешественники спят на топчанах, покрытых шкурами, или просто подстилают свою одежду. Кроме того, все обязаны оплатить своё проживание, а также корм для буйволов или ездовых страусов. Оказалось, что такие станции, где можно отдохнуть и переночевать, имеются и на двух других дорогах, связывающих столицу с городами и посёлками на побережье могучей и полноводной Лимпо. Позднее Настя имела возможность убедиться, что дороги, уходящие вглубь Фрикании, более оживлённые, наезженные.

Время от времени на станции завозится всё необходимое: продукты, корм для буйволов и страусов, масло для светильников. Ведают станциями и следят за тем, чтобы там было всё, что требуется для желающих отдохнуть путешественников, специальные мархуры – экономы.

Утром встали довольно рано. Умылись прохладной колодезной водой и позавтракали тем же творогом, а также бутербродами и фруктами. Патрик самолично сварил изумительный кофе. Настя уже знала, что кофейные деревья выращиваются на плантациях Фрикании и их зёрна являются немаловажной статьёй экспорта.

Отдохнувшие страусы, повернув головы на длиннющих шеях, презрительно оглядели седоков, а потом рванули с места так, что Настя испуганно схватилась за Джамайена. Он сочувственно похлопал её по руке, и ей стало неловко. Девушка решила, что впредь будет держаться за скамейку. Пыли больше не было, но влажная тропическая жара окутывала всё тело, одежда пропиталась потом и противно липла. Настя подумала, что за вчерашний день они проехали не менее двухсот километров. Она где-то читала, что при беге страусы развивают скорость до пятидесяти километров в час. Конечно, были остановки, а иногда птицы бежали не столь быстро, но всё равно их сила и выносливость её поражали.

Они пообедали и отдохнули в тени бутылочного дерева. Вода, которую стражники нацедили, проколов его кору ножом, была прохладной и пахла свежестью. Когда все напились, а возчики напоили страусов, Патрик замазал дырку кусочком смолы.

После обеда Повелитель мархуров помрачнел, не шутил и не улыбался. Иногда он поглядывал вверх, где среди просветов между кронами деревьев синело небо. Настя тоже посмотрела, но ничего не увидела. Однажды ей показалось, что чёрная тень мелькнула высоко над их головами, среди листьев и опутанных лианами веток. Она подняла голову – ничего. Хотя, нет. Затихли вопли обезьян. Птицы тоже замолчали. Такая же тишина сопровождала Крелла, – вспомнила она. Настя закрутила головой, вглядываясь в сумрак джунглей. Посмотрела на Джамайена, он криво усмехнулся: – ты уже догадалась, что пролетел венценосный. Их боятся все живые существа в джунглях. – Настя промолчала, внутренне поёжилась.

Ещё один поворот и джунгли стали редеть, впереди синели горы. Настя решила спросить: – Джамайен, венценосные живут в горах? Нам придётся к ним подниматься?

Повелитель отрицательно покачал головой: – нет, их города находятся в долине реки, за горами. Мы проедем по туннелю на другую сторону гор, – и добавил: – если нас пустят, конечно.

До гор было довольно далеко, но они неотвратимо приближались, серые и мрачные. Джунгли подступали к самому их основанию, не решаясь карабкаться по гладким изломам скал, вздымающихся на невообразимую высоту и замерших там, уставившись острыми пиками в ласковое голубое небо. Всё же деревьев, кустарников и лиан стало меньше, будто только самые смелые из них решились приблизиться вплотную к обиталищу монстров. Теперь венценосные постоянно кружили над повозками, оставаясь чёрными точками на недосягаемой высоте и не опускаясь ниже. – Джамайен, а почему они к нам не опускаются? Что они могут разглядеть с такой высоты? – Нетерпение сжигало Настю. Ей было жутко и любопытно. Она не верила, что венценосные могут причинить им вред, но мархуры испытывали ужас, она видела это.

Джамайен скривился: – Настя, им не нужно к нам опускаться. Поверь, даже с такой высоты они разглядели каждую прядь волос на наших головах. И слух у них почти такой же острый, как и зрение. Правда, ночью они видят плохо,

– как куры, – хихикнула Настя, а мархур скупо улыбнулся,

– но зато слух обостряется. Так что не надейся, что они удостоят нас разговором до того, как получим аудиенцию у их Повелителя. Да и неизвестно, соизволит ли Рэндам нас принять, – добавил он уныло.

Настя сочувственно посмотрела на своего спутника, но ничего не сказала. В конце концов, у него есть основания опасаться холодного приёма. Теперь она всё время думала о Крелле. Он не показался ей высокомерным и самодовольным. Наоборот, он сам предложил ей свою помощь, заботился и опекал её. Вспоминая их путешествие по джунглям, она поняла, что удивляло её в попутчике. Его поведение напоминало о хищнике, но не семейства кошачьих с их мягкими, плавными движениями. Крелл – хищник ассоциировался у неё с соколом, молнией падающим с небес на намеченную жертву. – Всё равно, – упрямо подумала девушка, – я не уеду, пока не увижу Крелла. Ведь он брат этого их Повелителя. Не может быть, чтобы он отказался помочь мне найти Мэгги!