Джейми Макгвайр - Моя прекрасная жертва

Кёрби, не стесняясь, развалилась на диване:

– Нравится мне этот старичок. Наверное, ему больше лет, чем мне.

– Больше, чем нам обеим, вместе взятым.

Когда я поселилась на этом чердаке, здесь было все необходимое, кроме кровати. Я долго спала на диване, пока копила на нее деньги. Чаевые тратились на то, без чего нельзя обойтись, а без матраса и подголовника я обходилась.

Усевшись на исцарапанный оранжевый вертящийся стул, я посмотрела на Кёрби, которая хмуро потягивала содовую через трубочку.

– Ненавижу его! – трагически вздохнула она, взглянув на часы с изящным черным кожаным ремешком.

– Ничего подобного.

– Ненавижу ждать. Я постоянно жду. По-моему, к этому и сводятся мои отношения с Гуннаром.

– Он обожает тебя. Записывается на всякие курсы, чтобы получить хорошую работу и обеспечить тебя всем, чего ты пожелаешь, когда вы поженитесь. Это не худший расклад.

– Ты права. К тому же он самый сексуальный парень в городе. Если не считать твоего нового приятеля. Ты действительно пойдешь с ним ужинать?

– Отказываться от бесплатной еды? Ни за что!

– Внизу тебя всегда ждет бесплатная еда, – парировала Кёрби, сверкнув бриллиантовым гвоздиком в крыле носа.

У моей подруги были тонкие черты лица и маленькие ножки. Со своей фигурой она могла бы возглавлять группу поддержки школьной футбольной команды, а улыбалась, как Мисс Америка. Вместо того чтобы стать моделью или актрисой, эта девушка работала официанткой в провинциальном кафе.

– Почему ты все еще здесь? – спросила я, оставив без ответа ее предыдущую реплику.

– Ой! – Кёрби скорчила рожицу. – Извини, Фэйлин. Я подожду внизу.

Она встала, но я вытянула руку, удерживая ее:

– Да нет же, дурочка! – Она, нахмурившись, села. – Я не то имела в виду. Почему ты до сих пор не сбежала из этого города?

Лицо Кёрби разгладилось.

– Мне здесь нравится, – пожала плечами она. – А Гуннар еще учится. Его родители платят за него при условии, что он будет жить тут и помогать им на ранчо.

– Он по-прежнему хочет получить место помощника врача в Денвере?

– Именно поэтому он сейчас никуда отсюда не срывается. Если хорошо пройдет программу подготовки в нашем филиале университета, сможет запросто перевестись в Денвер.

– Ты хочешь сказать, он живет здесь ради тебя?

– Скорее, ради экономии. Потом мы переедем в Денвер. Надеюсь, там я найду какое-нибудь место вроде этого, чтобы график был гибкий и я могла работать, пока Гуннар на занятиях.

– Конечно сможешь! Денвер это… Денвер. Там у тебя будет выбор.

Кёрби посмотрела на меня расширенными глазами:

– А ты куда ездила учиться? Далеко отсюда?

Я невольно переменилась в лице:

– Меня отправили в Дартмут на подготовительные курсы при медицинском колледже. Планировалось, что потом я туда поступлю.

– Тебе не понравилось?

– Это был потрясающий год.

– Всего один?

– Да. И кажется, что с тех пор прошла целая жизнь.

– Давно ты вернулась? – спросила Кёрби, водя пальцем по краю пластикового стакана. – Года два назад?

– Четыре.

– Я уже год с тобой работаю, а ты мне ничего не рассказывала. Это как-то связано с твоими родителями, да?

Я приподняла бровь:

– Странно, что ты так долго меня об этом не спрашивала.

– Сначала мы были недостаточно близко знакомы и я стеснялась, а потом стала побаиваться: думала, вдруг ты расскажешь какую-нибудь жуткую историю…

– Нечего тут рассказывать.

– Ты так говоришь, чтобы меня не пугать? Просто, если с тобой там случилось что-то плохое, я бы тебя выслушала. Ты же знаешь: я никому не расскажу. Даже Гуннару.

Когда Кёрби грустила, ее идеальное лицо казалось еще красивее, нижняя губка, чуть выставленная вперед, – еще пухлее.

– Ничего плохого в Дартмуте со мной не случилось. Говорю же: мне там понравилось. Но чтобы продолжать учебу, я должна была принять условия, которые меня не устраивали.

– А… – протянула Кёрби с некоторым облегчением. – Значит, все-таки родители.

– Они самые.

Снова раздался стук в дверь.

– Входи! – крикнула Кёрби так громко, что я подскочила.

Дверная ручка повернулась. В комнату вошел мамонтенок с милым детским лицом и мускулатурой, от которой едва не лопалась футболка. Как только он сдернул с головы бейсболку, на лоб упали непослушные пряди карамельных волос.

– Черт! Детка, не сердись! – сказал Гуннар, бросаясь к дивану и садясь рядом с Кёрби. – Меня самого достали эти гребаные вечерние занятия и эти пробки!

Она повернулась к нему с выражением стоического терпения и, позволив себя поцеловать, захлопала длинными ресницами. Притворщица из нее была никудышная: кто угодно понял бы, что Гуннар прощен.

– Извини за некультурные словечки, – он обернулся ко мне.

– Ничего. В этой квартире никаких правил нет, – отмахнулась я, обводя взглядом свой чердак. – Потому-то мне здесь и нравится.

– Как работа? – спросил Гуннар, посматривая то на меня, то на Кёрби.

Он едва заметно шепелявил, и, по-моему, это придавало ему несомненное очарование. От природы он был мягок и обходителен, но в те вечера, когда я соглашалась пойти куда-нибудь с ним и Кёрби, я замечала, какие угрожающие взгляды он бросал на мужчин, проявлявших к нам излишнее внимание. Кёрби не раз говорила, что чувствует себя девушкой супергероя: с Гуннаром она ничего не боится и ни о чем не тревожится, потому что он всегда держит ситуацию под контролем. Свободное от учебы время он проводил если не с ней, то в тренажерном зале. До настоящего культуриста он недотягивал, но, благодаря хорошему росту и широким плечам, мог выглядеть устрашающе. Единственный недостаток этого парня заключался в том, что на самом деле он был слишком добрым и пытался всем помогать, часто чересчур увлекаясь и потому везде опаздывая.

Кёрби положила ноги ему на колени и удовлетворенно вздохнула:

– На работе все прекрасно. Фэйлин завтра идет на свидание.

Гуннар вопросительно посмотрел на меня. Я пожала плечами:

– Меня пригласили на ужин в тот момент, когда объявились мои родители. Мне как бы пришлось согласиться.

Сразу поняв, что я имею в виду, Гуннар покачал головой и улыбнулся:

– Бедный парень!

– Он все знает, – сказала Кёрби.

– Ну тогда сам виноват.

Я достала у себя из-за спины подушечку и, прижав ее к груди, ответила:

– В любом случае это только ужин. Я не собираюсь никому разбивать сердце.

– То же самое я сказал этой девчонке, когда она пригласила меня на свидание, – усмехнулся Гуннар.

Кёрби выхватила у меня подушку и огрела его по голове:

– Прекрати это всем говорить! Люди еще поверят, что так и было!

Не переставая улыбаться, Гуннар поднял с пола упавшую подушку и легко бросил ее обратно Кёрби.