Лариса Малмыгина - Неприкаянная душа. Фантастический роман

– Шизофрения, – ворчу я, прекрасно осознавая, что не будет мне в этой жизни покоя, потому что покой не для меня.

Несмотря на мое невольное общение с потусторонней силой, с финансами нам не везет. Неизменно находится субъект, которому нужна материальная помощь; мы вкладываем в него деньги, мечтая о тех счастливых временах, когда наконец-то поживем для себя. Только эти времена никак не хотят наступать. А самый большой шок мы пережили в начале девяностых, когда кучка предприимчивых чиновников от правительства оставила нас буквально без копейки, превратив в мыльный пузырь все, что мы накопили за первую, самую работоспособную половину жизни. Попросту, не церемонясь, залезли в наш карман, выгребли из него «бабки» и, не извинившись, не получив никакого срока от «самого справедливого суда в мире», мимикрировав, остались на своих высоких постах, создавая коррумпированное общество расхитителей и убийц. Наказали высшие силы высокопоставленных кидал или нет – мне неведомо. Но что поделаешь, утраченного не вернешь, а жить дальше нужно. Жить и раны зализывать

Как-то незаметно прошел месяц. Жанну прооперировали, и чувствовала она себя, вроде бы, неплохо. Хороший уход в онкологическом стационаре, разумеется, не бесплатный – наше постоянное внимание сделали свое дело: сестра стала улыбаться. Я молилась за нее и даже несколько раз посетила церковь. Жанночку выписали из больницы, сказав, что она практически здорова. Поднатужившись, Лена, Ксюша и Аллочка приготовили званый ужин, на который приехали Олег с женой Олей да Алинка с мужем Артуром. Сергей, как всегда, был в командировке, а я, как обычно, представляла старшую пару Смирновых в единственном числе.

Почувствовав на себе внимание взрослых, Жанночкины внуки воодушевились и мгновенно преобразились в краснокожих хулиганов. Получив милостивое разрешение от доброй бабушки, плоды зарегистрированной любви разделись до трусов и, издавая дикие вопли, опрокидывая все, что попадалось на пути, неистово поскакали на клюшках и швабрах, даровито изображая лихих наездников. Изловчившись, самый старший из «индейцев» схватил за хвост серую кошку, намереваясь содрать с нее скальп. Но излишне строптивая жертва не согласилась с его воинственными намерениями: она истошно заголосила, талантливо подражая своему мучителю. Я искоса взглянула на милое семейство сестрицы, стараясь найти в лицах родственничков хоть малую толику жалости к пушистой страдалице.

– Ах вы, маленькие фашисты! – возмутилась Алинка, искренне обожавшая животных.

– Отпустите Мурку, – несмело одернула племянников покрасневшая от стыда Аллочка.

– А ты не лезь не в свое дело, – огрызнулся один из зятьев, светлоокий Толик, показывая золовке веснушчатый кулак.

Мальчишки застыли в недоумении, не зная к чьему компетентному мнению стоит прислушаться, но злополучную животинку отпустили.

Наступило молчание. Воспользовавшись тишиной, я поинтересовалась у сестры, собирается ли она лечиться дальше по всезнающим моим книгам. Скорчив недовольную гримаску, Жанна отмахнулась от меня, как от назойливой мухи. Зная ее необычайное упрямство, настаивать на профилактике заболевания было бесполезно, а потому, вздохнув, я нехотя подчинилась злой воле неразумной хозяйки несчастного, истерзанного скальпелем, тела.

А дома меня ждала Марго. Совсем недавно ее я нашла в виде жалкого промокшего комочка во дворе соседнего дома. Черная, пушистая, удивительно умная, она сразу завоевала любовь всего нашего семейства. С прибытием загадочной кошки я перестала чувствовать нежные прикосновения невидимого существа, которых боялась, но которых ждала. Визит к психотерапевту по такому случаю пришлось отложить до худших времен. Все свободные часы, за неимением внуков, я отдавала очаровательной питомице. Марго, непокорная и гордая по натуре, приучилась есть фрукты и овощи, справлять естественные потребности на унитазе, кокетливо подавать лапку, здороваясь с гостями. Казалось, она понимает меня с полуслова: стыдится, когда ее ругают и радуется, когда ее хвалят. Только ночами, на полнолуние, кошара таинственным образом исчезала. Пробовали искать ее. Бесполезно. Тогда решив, что чернушка прячется от дотошных людей за мебельной стенкой в гостиной, мы обреченно махнули рукой. Каждое живое существо имеет право на свободу.

В тот незабываемый день я сидела с томиком Есенина, которого читала с детства, на «любимом» мною кооперативном диване. Был полдень, но супруг на обед не торопился. Я начинала нервничать, так как мобильник Сергея был вновь недосягаем. Грохот падающей посуды заставил меня последовать на кухню. В царстве кастрюль и сковородок все стояло на месте. Марго, неловко примостившись возле батареи центрального отопления, свирепо таращила глаза на угол за холодильником. Я оглянулась: небольшое, серое существо, похожее на старичка-боровичка из мультика моего детства, толстенькое и бородатое, забилось в потайное местечко, видимо, надеясь укрыться от посторонних взоров. Взглянув на меня ясными небесно-голубыми глазами из-под кустистых седых бровей, странный дедуля еще сильнее вжался в облицованное отечественным кафелем укрытие. Чувствуя, что легкомысленный потолок вот-вот обвалится мне на голову, стараясь устоять на ватных ногах и унять дикое сердцебиение, я почему-то тоненьким, младенческим голоском пропищала:

– Кто вы?

Толстячок заерзал, замотал реденькой бороденкой, сомкнул пухленькие ладошки и прижал их к груди.

– Пожалуйста, не бойтесь меня, я сама боюсь вас, – ощущая себя полной идиоткой, попыталась уговорить я молчаливого визитера.

– М… м, м… гу…, – мягко ответил мне необщительный гость.

– Кто вы? Давайте познакомимся! – не отставала я от кроткого привидения.

– Хм…, Хм…, – прошамкал пришелец, с интересом оглядывая с ног до головы назойливую прилипалу.

– Хозяйка этого жилища будет вашим другом, если вы не собрались ограбить ее дом, – глупо улыбаясь, пообещала я.

– Меня зовут Карлос, – приглушенно прошелестел призрак. – Не извольте беспокоиться: я сам хозяин этой замечательной квартиры.

– Ааааа, домовой! – обрадовалась я, понимая, что ничего не понимаю.

Пришла пора спешно звонить в «скорую» и вопить истошным голосом: карету мне, карету!

Психушка находилась в соседнем квартале за глухим трехметровым забором, неумело окрашенным в ядовитый зеленый цвет, отбивающий желание у прохожих менять крошечные непомерно дорого оплачиваемые квартирки на просторный бесплатный казенный дом.

– Вы считаете меня красивой галлюцинацией? – обиделся бородач. – А зря. Маргарита скажет, что это не так.

Неблагодарная черная бестия согласно закивала умильной предательской башкой.