Даша Шмелева - Город Голод

Решила позвонить начальнику. Нажимала на кнопку вызова, точно активировала детонатор бомбы.

– Да, Варвара, – босс поздоровался со мной голосом раздраженного уголовника.

– Добрый день, Сергей Викторович, я проспала, но уже выхожу. Мне очень неудобно перед вами. Через час буду на месте, – протараторила я и положила трубку, не дожидаясь ответной реплики.

Выдохнула и спокойно села на стул в кухне. Перед моими глазами висел календарь. Он не был похож на лист с расписанием уроков для младшеклассников, это была особенная вещь – ручная работа моей подруги, подарок на день рождения.

Идея календаря заключалась в следующем: все числа в году были зачеркнуты простым карандашом, а к подарку прилагался ластик – чтобы, как сказала в своем поздравлении тогда Женя: «Прожив день, не вычеркивать его из прошлого, а наоборот, оставлять чистым и открытым на долгую память. Каждое утро стирай карандаш с одного числа и старайся жить только этим днем. Помни, что есть только он один, завтрашнего дня не существует, смотри – ведь он пока еще зачеркнут!»

Как мне тогда понравилась эта идея! Но я очень быстро потеряла ластик и давно уже не стирала карандаш с цифр. Сейчас, когда я смотрела на календарь, я видела перед собой таблицу апреля и, несмотря на то, что было уже двадцатое, все числа месяца были зачеркнуты. Я подошла к плакату и аккуратно пальцем убрала черную полосу с сегодняшней даты. «Двадцатое мая, день зарплаты», – подумала я.

Переодеться – это занятие для меня сейчас противнее уборки кошачьего туалета. Когда я снимаю домашние штаны и натягиваю джинсы, ляжки трутся друг о друга и я чувствую себя трансвеститом – что-то ужасно мешает между ног. Стою перед зеркалом. Кажется, еще чуть-чуть, и расплачусь. Хныкаю и трогаю свои бедра, сжимаю их так, точно хочу убедиться, что жир нельзя просто взять и, как поролон из лифчика, вынуть. В такие моменты мне кажется, что я стою не перед зеркалом, а перед экраном караоке. Всегда начинаю выть одну и ту же песню: «Какая же я стала корова! Варя, ну хватит жрать! Господи, помоги мне, пожалуйста, дай мне сил!»

Раньше я постоянно трогала свои кости, а теперь не ощущаю ничего, кроме злости. Моя паранджа – вязаный красный свитер до середины бедра, синие джинсы, черные кеды, удлиненное серебристое пальто со спортивным капюшоном и бежевый тряпичный рюкзак в мелкую полоску, точно ткань обсыпана кондитерской лапшой «Радуга». А в голове полный бак негативных мыслей. Увидев в городе девочку-спичку – взрываюсь.

В детстве я очень любила ходить к бабушке на работу. Она была поваром в военной столовой. Пообедать в общепите – все равно что сходить в церковь, где моя бабушка – живая святая. Она сорок лет провела на кухне и, сколько ее помню, всегда готовила не умом, а сердцем. До сих пор представляю себе святых не белыми и спокойными ангелами, а такими вот людьми без высшего образования, вытирающими пот со лба, которые улыбаются золотыми зубами и трудятся золотыми руками.

Летом мы с братом часто бегали к бабушке в столовую на завтрак. Она давала нам чай с бутербродом и стакан сметаны со свежими ягодами. Бабушка говорила, что это и есть самый настоящий и полезный йогурт. И всегда ругала маму, чтобы та не покупала нам молочные сладости в магазине, а то «неизвестно, что они туда вообще добавляют в эти баночки, а потом у детей аллергия начинается!»

Страшно подумать: сейчас я сама работаю в рекламном отделе компании, которая занимается производством таких же вредных молочных продуктов.

«Варя, зайдите, пожалуйста, к директору в кабинет», – на столе лежала написанная на бухгалтерском бланке записка, внешне напоминающая направление на анализы.

Я проверила почту, «Вконтакте», переложила с места на место блокноты, понюхала ластик в виде рахат-лукума и пошла в переговорную комнату. Этот кабинет я ненавидела больше всего. Здесь, вокруг деревянного овального стола на десять человек, стояли высокие кожаные кресла. На собраниях я не могла сосредоточиться ни на чем, кроме того, что мои ноги напоминают мне две огромные резиновые грелки, плотно наполненные водой.

Директор открыл дверь. Я на него посмотрела с чувством «вечером входишь в подъезд, и звук шагов тебе самому страшен настолько, что твой испуг одушевляет тьму». Заерзала, пытаясь принять деловую позу. Приняла школьную.

– Варя, вы уволены, – без вступления и объяснения причин Сергей Викторович перешел сразу к сути. – Спасибо за работу, – промямлил он и поставил в конце разговора подпись, – с уважением и желанием поскорее найти на ваше место нового сотрудника, директор.

Я вышла из кабинета и, кажется, впервые разглядела перегородки в офисе. Полукругом они зонировали помещение на двадцать пять рабочих мест. Белые, расположенные по дуге столы с компьютерами напоминали челюсть акулы молочного бизнеса. Мой зуб сгнил, и его нужно было удалить. Все правильно. Совсем скоро тут вырастет новый, крепкий и здоровый, правая четверка.

Когда я только устроилась на работу, мне даже в голову не пришло пойти и купить себе новую посуду в магазине. Почему-то обязательно нужно было принести сюда свои любимые кружки, тарелки и ложки. Точно эти угольки домашнего очага помогали мне чувствовать себя здесь уютнее. Но я только навсегда испачкала фарфор въевшимся цветом кофе. Посуду не отмыть, и забирать обратно совсем не хочется. Кажется, на кружку, как на телефон, могут позвонить и наорать.

Стою на курилке. Менеджер Катя приглашает на чай. У нас в офисе столько сладостей, точно мы продаем не молоко, а конфеты или печенье. Каждый обед – Новый год. Сегодня я решила осуществить мечту детства – съесть весь подарочный пакет за один раз. В итоге объелась сладким до кашля. Стою, тихонечко корчусь, поглаживаю живот, а окружающие даже не замечают, что со мной что-то не так. Внешне я выгляжу обычной девушкой со средней фигурой. Мой рост – 170 сантиметров, вес 60 килограммов. Не стройная, но и не толстая. Как говорится, туда-сюда пять кило – не страшно. Правда, чтобы не весить тонну, приходится тошнить. Многие стесняются в офисе в туалет по-большому сходить, а я умудряюсь тут неслышно чистить желудок. А что делать? Наверное, пора уже давать больничный по причине «утром я не смогла застегнуть штаны после вчерашнего, поэтому сегодня не приду» или «разнервничалась – объелась, нужен выходной».

Меня уволили, а мне было на это наблевать.

Бывает, заходишь в метро, а там две огромные очереди за жетонами. Я всегда становлюсь не в ту, что короче, а в ту, где меньше женщин. Обязательно получится быстрее. Жаль, что этим наблюдением не воспользуешься в аптеках – мужчины здесь редко бывают. Купила таблетки от живота. Еду к родителям на ужин.