Вера Андреева - Государство Двоих, или Где соединяются параллели

Но что удивительно, перспектива такой жизни не отпугивает людей. Напротив, за сомнительное удовольствие учиться в резидентуре борются ежегодно тысячи выпускников американских медицинских вузов и иностранцев-счастливчиков, сдавших экзамены и ухитрившихся раздобыть рекомендательные письма. Конкурс составляет шесть-семь человек на место. Легче попасть в резидентуру по внутренним болезням, сложнее по хирургии, неврологии, психиатрии и уже почти невозможно по гинекологии и урологии. Конкурс построен так: работает matching system, когда аппликанты подают документы в учреждения, в которые они хотят (а поразмыслив с долей самокритики – могут ) попасть, а приёмные комиссии рассматривают эти документы и отбирают лучшие кандидатуры для собеседования. Иными словами, чем выше у тебя балл, чем более престижный университет ты окончил и чем больше рекомендательных писем ты имеешь, тем больше шансов попасть в престижные больницы по престижным специальностям. Список поступающих и учреждений, которые совпали в своем выборе, публикуется один раз в году в мае.

Юра из всех перечисленных достоинств имел неплохой для иностранца балл, а ещё, пожалуй, огромное желание. Но он отчётливо понимал, что этого будет совершенно недостаточно для попадания в резидентуру по акушерству и гинекологии. Поэтому он поступил дальновиднее – подал документы в резидентуру по внутренним болезням. И его пригласили на собеседование в небольшой муниципальный госпиталь. Юра проработал там год, получил желаемые рекомендательные письма и, главное, приобрел незаменимый опыт практической работы в условиях терапевтического отделения, где спектр патологии был чрезвычайно широк, а количество больных могло бы устрашить кого угодно.

В начале весны Юра разослал свои документы вновь – но уже в акушерские учреждения. И – о чудо! – на страницах газеты, публиковавшей в мае результаты matching system, он обнаружил своё имя напротив кафедры акушерства и гинекологии Чикагского медицинского университета. Он был единственным иностранцем в списке выбранных университетом кандидатур.

Такого праздника души у него ещё не было никогда. Он, кого хотели отправить интерном в посёлок под райцентром, кого не взяли на кафедру Новосибирского института и кому не нашлось работы по специальности в Риге, становился американским доктором в престижнейшем университетском госпитале! Это было настолько невероятно, что Юра просыпался в холодном поту ещё не одним утром от страшной мысли, что чудо это ему приснилось. Однако он постепенно привыкал к своему новому статусу, и вскоре очередные цели стали маячить на его вечно неспокойном горизонте.

По мере учёбы в резидентуре Юра узнал, что не все акушеры-гинекологи равны между собой, что у некоторых из них кровь «голубее». Как выяснилось, общая специальность давала не все возможности. Например, ты не мог лечить онкологическую патологию и делать реконструктивно-пластические операции. Точнее, ты в рамках общей практики иногда сталкивался с подобными пациентами и даже участвовал в их лечении, но признанными авторитетами в данных областях считались те, кто прошёл соответствующую специализацию в соответствующих центрах, и только они могли руководить введением в практику новых технологий и обучать других. И Юра захотел почти невозможного – войти в этот элитный круг, куда иностранцы практически не попадали. Его мечтой стал fellowship по урогинекологии и тазовой медицине.

В это время у Тани наступила беременность. Говоря откровенно, не запланированная (по крайней мере Юрой). Выходило так, что жизнь придётся менять, а потребности ограничивать. А жили они к тому времени уже неплохо. Собственная квартира на условиях не слишком кабального кредита, возможность иметь отпуск и покупать предметы не только первой необходимости. Однако всё это было почти полностью Таниной заслугой: Тане посчастливилось устроиться в Чикаго на работу более престижную, чем в Филадельфии, и бремя семейного бюджета легло на неё. Стипендия резидента мало что к нему добавляла. Теперь же получалось, что Тане вскоре придётся уволиться.

Ничего, на первых порах надо будет приспосабливаться к ограниченному доходу, «затянуть потуже пояс», а по окончании резидентуры Юра устроится куда-нибудь акушером-гинекологом. Первый пункт вынужденного плана – увольнение – решили максимально оттянуть. Это стало возможно благодаря тому, что Юра сам наблюдал Танину беременность и делал ей необходимые назначения. Это позволяло, во-первых, не платить за не предусмотренные дешёвой медицинской страховкой услуги, а во-вторых, до последнего момента скрывать факт беременности на Таниной работе.

Сын Майкл родился, когда Юра был на третьем году резидентуры. Для Юры мало что изменилось с рождением ребёнка, разве что он стал спать ещё меньше, да иногда был привлечён Таней побыть с сыном в выходной день, чтобы дать ей возможность куда-нибудь выбраться. Иными словами, каждому его дню, и так, казалось, не имевшему ни единого свободной минуты, пришлось ещё немного подрастянуться, дабы вместить в себя неведомые дотоле семейные хлопоты.

Но по мере приближения того дня, когда учёба наконец закончится, Юре все меньше хотелось становиться рядовым акушером-гинекологом, пусть даже и в Чикаго. И он, не говоря пока ничего жене, принялся изучать варианты fellowship. Это было удивительно приятное занятие: не надо было сдерживать своих притязаний, можно было смаковать и обдумывать каждый вариант спокойно и со знанием дела. И всё потому, что профессора из Чикаго давали ему самые лучшие рекомендации.

Юра выбрал Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе, где преподавал известный профессор Роуди.

В итоге Тане пришлось мириться сразу с несколькими вещами: первое – семейный доход становился совсем скудным, второе – можно было забыть о прекрасной работе, куда Таня планировала вскоре вернуться, третье – мужа она снова будет видеть лишь по выходным, и четвёртое – им придётся опять переезжать, причём на сей раз с маленьким ребёнком, продавая первую их американскую квартиру со всей её обстановкой, в которую столько вложено души и которая вполне могла бы прослужить им ещё долгие годы. А самое обидное – никто не предлагал ей участвовать в выборе их общего будущего. Оно уже было заранее спланировано её мужем, а она, и то тайно, в глубине души, могла выбирать между тем, следовать ли ей вслед за мужем на предложенных условиях или остаться в Чикаго одной с маленьким ребёнком.

Впервые Таня позволила себе не скрыть охвативших её эмоций. Юра был искренне удивлён и озадачен реакцией жены. С её слов выходило, что в будущем интересовала Юру лишь одна грань – светлая, и виделась она ему таковой лишь под собственным, сугубо эгоистичным углом зрения. Юра, ощущая нарастающее раздражение и недовольство, решил было дать жене отпор, но, к счастью для обоих, передумал. Во-первых, Танины доводы имели под собой почву, а во-вторых, Юра чувствовал, что гораздо большего добьётся иными способами. Отступать он был в любом случае не намерен, но тоталитарные методы могли дать обратный желаемому результат.