Лилия Буряк - Александра. Роман

– «Кроха, я тоже боюсь. Но некоторые события они не зависят от нас. Но даже в смутные времена, можно оставаться людьми и быть счастливыми… Покуда мы рядом Саша, кто может помешать нам, быть счастливыми? Наслаждайся тем милая. Впитывай всем сердцем этот свет, это тепло. И оно даст тебе сил в дни испытаний. И молись, чтобы испытания были не сверх меры. А я буду всегда рядом и буду твоей защитой и опорой»: он вновь умолк. И они ещё некоторое время сидели, молча обнявшись. Отец тихо покачивался, как будто укачивая её, поглаживая по спине огромной мозолистой ладонью. И так хотелось, чтобы это продолжалось и продолжалось. И чтобы дурные мысли оказались лишь детскими страхами. А будущее… И Саша вспомнила зловещую картину сна. Вздрогнула, и прижалась к отцу ещё крепче.

Что имеем, не ценим, а потерявши плачем… От природы Саша была не слишком разговорчива. Лишнего слова зря не скажет. Любила читать, думать и размышлять. Часами просиживала, уединившись в кабинете отца. Но после памятного разговора. Её будто подменили. Она вдруг разом повзрослела, стала внимательна и терпелива. Всё чаще оставалась дома, помогала по мелочам маме, возилась с Ташей. Поддерживая любой разговор, откликаясь на любое предложение общения. Она поняла, что время не пощадит, и то, что так ей дорого, может безвозвратно исчезнуть. И поменяла приоритеты. Отец её понял, и шёл на поводу. Хотя не мог привыкнуть, обходится без своего секретаря, но быстро нашел замену среди подмастерьев.

Осень, недолго побаловала своим теплом. …Вскоре потянулись серые дождевые облака и мелкий холодный дождь забарабанил по крышам. По утрам подмораживало. А ветер, налетев, стал срывать с деревьев посеревшую листву. Из труб потянулся легкий дымок.

Илларион Михайлович слыл рачительным хозяином, и для встречи холодов у него имелись и дрова, и уголь, на два года вперёд. А кладовая наполнена запасами провианта. Так что приход зимы их не пугал. А у природы нет плохой погоды. И эта промозглая сырость имела приятные стороны, когда в доме тепло, светло и рядом вся семья.

По вечерам в зале разводили камин, располагались вблизи друг друга, время, от времени обмениваясь мыслями или просто взглядом. Даже если Саша читала, она сразу же отрывалась от книги, заслышав своё имя. Мама вязала, а Наташа сидела рядом, делая зарисовки в альбом. У неё это получалось изумительно.

Саша тоже рисовала, но её картины не были столь радужными, сколь это выходило у Таши. Она не зря называла сестру Солнышком. Её виденья мира, её отношения к ближним, это вера в лучшее, грело как солнышко летом. Александра знала, что Наташа больше чем сестра, она понимала, что если их разлучить, то ей будет просто нечем дышать. И всё чаще ловила себя на том, что даже читая, наблюдает, как та увлеченно управляется карандашом. А перед сном они долго разговаривали обо всём потаенном души. Только никогда о наваждении. Саша спрятала эту тему за большим амбарным замком. Испугалась, что заблудившись в своих чувствах, упустит самое главное и важное.

В октябре полетели с неба первые белые мухи. Однажды вечером Наташа заскочила с улицы раскрасневшаяся радостная: – «Саша, Сашенька пойдём со мной. Сашенька это первый снег. Смотри, какой он пушистый, большой. И каждая снежинка имеет свой рисунок».

Ветра не было и снег, медленно кружась, степенно ложился на промокшую подмороженную землю. Саша не заставила себя ждать. Накинув шаль, выскочила следом за сестрой, и теперь стояла раскинув руки, ловила и рассматривала снежинки. А те, блеснув недолгой красотой, таяли, превращаясь в мелкие лужицы. Ах, как же хорошо, вот так радоваться каждой мелочи. Она повернулась к Таше и благодарно улыбнулась: – «Спасибо тебе, Кроха». Та засмеялась и подхватив сестру закружилась по двору бурно выражая свой восторг.

На следующий день улицы нельзя было узнать. Снег лежал, влажный и пушистый, искрясь и переливаясь в лучах солнца. Местная детвора играла в снежки, лепила снеговиков и каталась на санках.

Придя с занятий. (Саша училась в университете.) Увидела, что сестра тоже не теряла времени зря. У ворот стоял свеженький, статненький снеговичок. С ведром на голове и морковкой, – вместо носа; угольками, – вместо глаз. Подойдя к нему, сняла рукавицы, похлопала по округлым бокам: – «Холодный». Удивительно, но сейчас ей доставляло удовольствие любое ощущение реальности. Нерешительно потоптавшись, зашагала к дому.

Училась Саша на языковеда, и это был заключительный год. Учёба давалась легко. Она владела тремя и с легкостью читала ещё на нескольких. Была лучшей, и иногда её приглашали на переговоры в учреждения в случае затруднения общения. Или по потребности перевода документа. Она бралась ради практики. Но основная практика была в школе. Там она преподавала немецкий и французский, а вот английский был не востребован. И по случаю, Саша откликалась на предложения. Ей неплохо платили, а она тратила всё на подарки родным. Что доставляло немалое удовольствие.

Дни полетели стремительно, Александра чувствовала, что что-то ускользает. Но старалась об этом не думать. А просто пыталась жить и чувствовать.

Светлана не обманула, они с Валерием вернулись к ноябрю. Её животик выпирал и приятно будоражил воображение. Ребёночек пинался и вёл себя довольно беспокойно. Но перемены были не только в фигуре сестры. Она вдруг стала мягкой и чувствительной. Хотя и оставалась всё той же восторженной и шумной.

Дом закружился, завертелся вокруг гостей, как и прежде. Вместе с хлопотами неся удовлетворения. Саша заметила, что размякла рядом с кузиной, поддаваясь новому настроению, но как всегда не противилась, а наслаждалась.

В этот раз, Валерий привёз коллеге заказ на перевод текста научной статьи из английского периодического издания. Текст был объёмным и пестрел сложными терминами. Саша быстро разобралась, что к чему. Так что переводом занималась, между прочим.

Валера извинялся: – «Сашенька, я глянул, а там сплошная химия. Прости, сразу подумал о тебе. Во-первых яблоко от яблони далеко не падает, а во-вторых при случае можно Иллариона Михайловича выспросить. Только ты и справишься… Я сразу сдался, научные труды не по мне».

Саша улыбалась: – «Да полно вам сударь. Вы мне льстите. Но я вам очень благодарна, и за то и за другое». И они расхохотались

Седьмого ноября у Светки был День рождения, и этот раз она его хотела провести в узком кругу. Сатурмин старший смеялся: – «Светлана, ты совсем не похожа на себя. Что с твоей потребностью во многолюдье и веселье?». Она, не заставляя себя ждать, парировала: – «Ну, бросьте дядя, я не изменяю себе. У меня просто большие планы на вас. Мы и с вами неплохо пошумим».