Карина Бартш - Бирюзовая зима

– Без понятия… Может, я бы рассердилась?

Он ответил не сразу.

– Наверное, – наконец тихо проговорил он.

Что-то подсказывало мне, что к его намекам стоит прислушаться, но мне совершенно не хотелось так напрягаться. Мои чувства были слишком прекрасны, слишком необычны – я не могла их выдать. Они принадлежали только мне.

– Тогда лучше мне сейчас об этом не говори, Элиас.

– Окей, – ответил он.

Я погладила его по спине. Было бы обидно, проснувшись, не обнаружить его рядом. Пусть останется со мной.

– Элиас?

– М-м?

– Поспи рядом со мной. Давай утром проснемся вместе.

По его дыханию я слышала, что он слегка улыбнулся.

– Ты такая милая, – сказал он. – Я и так сомневаюсь, что смогу от тебя уйти.

– Вот и не уходи. Останься со мной.

Элиас придвинулся еще ближе.

– С большим удовольствием, ангел мой, – прошептал он. – Обещаешь, что постараешься запомнить хотя бы одну вещь?

Я настолько устала, что его голос доносился из какого-то невозможного далека – словно я могла дотянуться до него только кончиками пальцев.

– Обещаю.

Он прижался губами к моему лбу и замер – казалось, на целую вечность.

– Я люблю тебя, Эмили.

Во мне все разом зашумело и тут же смолкло – воцарилась тишина, которую я никогда раньше не слышала по-настоящему. Тишина, которую я могла осязать, которую могла попробовать на язык, которую воспринимала всеми органами чувств. Я улыбнулась. Интересно, это чудесный сон или явь?

– Я тоже тебя люблю, – шепнула я и прижалась к нему. Наверное, все-таки сон. Реальность не может быть так чудесна.

– Хороших снов, Эмили, до завтра, – шепнул он мне на ухо нежно, с любовью. Я слышала, что на губах у него та же улыбка, что и у меня. Я заснула счастливая, как никогда в жизни.

О-ох.

Моя голова.

Ощущение было такое, будто кто-то обработал ее пневматическим молотом – и кто бы это ни был, усилий он не пожалел. Все суставы ломило, руки и ноги налились свинцом, а горящее горло пересохло настолько, что я могла бы выхлебать целое озеро, только бы утолить жажду.

Может, у меня грипп?

Я застонала и заворочалась в постели. Я не могла понять, почему же мне так плохо. Сомкнутые веки не защищали меня от солнечного света, назойливое сияние резало глаза, струясь сквозь тонкую кожу. Издалека донесся шипящий звук, который я никак не могла узнать.

Может, ночью меня переехал каток?

Я перевернулась на спину и моргнула. Яркий солнечный свет ослепил меня, пронзительная боль молнией сверкнула в голове, и я вновь зажмурилась.

– Эмили? – позвал голос.

Не уверена, но, возможно, обращаются ко мне. По крайней мере это имя вроде бы имеет ко мне какое-то отношение. Когда-то я его слышала.

Я опять моргнула, и в этот раз стойко перенесла боль, которая опять пронзила меня. Все вокруг расплывалось, очертания предметов медленно выступали из светлой дымки. Кто-то сидел на кровати. Кто-то большой. Похоже, мужчина. Со светло-каштановыми волосами. Где-то когда-то я этого типа уже видела… Чем отчетливее вырисовывался его силуэт, тем настойчивее становилось ощущение дежавю. Вне всякого сомнения, мне знакомо это симпатичное лицо. И вдруг меня озарило: это же лицо Элиаса! Вид у него был выжидающий и в то же время настороженный. В руках он держал стакан воды, в котором шипела растворимая таблетка. Так вот что за шипение я слышала!

Но что Элиас делает в моей комнате?

Я огляделась по сторонам и обнаружила, что обстановка комнаты кардинально отличается от той, которая обычно ожидала меня при пробуждении. Я приподнялась на локте. Где я, черт возьми?

– Ты у меня, – сказал Элиас.

А как я, черт возьми, здесь оказалась?

Казалось, он опять прочел вопрос по моему лицу: задать я его не успела, а ответ получила:

– Ты вчера несколько… перебрала. Поэтому я отвез тебя к себе. – Он слегка наклонил голову, но выражение его глаз не изменилось.

Перебрала? Погодите – перебрала, а на следующий день просыпаюсь в постели Элиаса? В приступе ужаса я приподняла одеяло. Одежда на мне. Я облегченно выдохнула.

– Не бойся, – усмехнулся он. – Мне пришлось нелегко, но я мужественно держался.

Я потерла ладонями лицо.

– В каком… в каком смысле «перебрала»?

Постепенно я понимала, каково приходится людям, которых постигла амнезия. Я помнила, что было позавчера, позапозавчера и даже еще день назад – но вместо вчерашнего дня в моей памяти зияла черная воронка.

– На хэллоуинской вечеринке, – поколебавшись, ответил он.

На хэллоуинской вечеринке, пронеслось у меня в голове. Эти слова пробудили какие-то неприятные ощущения.

Элиас нерешительно взглянул в мои расширенные от потрясения глаза и, кажется, догадался, что задел какой-то рычажок в моей голове. Воспоминания посыпались одно за другим. Футболка с надписью Bite Me … Элиас-вампир… Моя безнадежная охота…

– О боже! – взвизгнула я и зажала рот рукой. В этот миг я предпочла бы оказаться в любой точке планеты, только не здесь. Избрав страусиную тактику, я натянула одеяло на голову.

«Ты некоторое время назад даже в туалет меня проводила».

Я зарылась под одеяло еще глубже.

Почти-поцелуй… Ворвавшаяся Алекс… Мое постыдное бегство… Мое идиотское поведение, когда Элиас хотел со мной поговорить…

Я потрясла головой. Все эти воспоминания были такими живыми и яркими, словно повторялись наяву. Силы небесные, можно ли как-нибудь стереть этот вечер, словно его никогда и не было?

Когда я уже готова была вконец отчаяться, обрушившийся на меня шквал воспоминаний пошел на спад. Образы стали более размытыми. Вероятно, виной тому неумеренное потребление алкоголя – ведь после ссоры с Элиасом я пустилась во все тяжкие. В памяти всплывали только отдельные сцены – чудовищные сцены!

Как я приникла к груди Элиаса, а он меня оттолкнул…

Зачем я это сделала? Жалобный стон вырвался из моей груди, и я ощутила острое желание умереть на месте.

– Все было не настолько плохо. – Голос Элиаса глухо доносился сквозь одеяло. Очевидно, это была попытка меня утешить. Но она безнадежно провалилась.

Посреди улицы я повисла у него на шее…

О нет, о нет, о нет, о нет. Хватит!

«Поверь мне, детка, когда надо, почувствуешь. – Круть! Ты меня возбуждаешь».

А-А-А-А-А!

Когда он помог мне выбраться из машины, я к нему прижалась. А когда он тащил меня вверх по лестнице, я его чуть не задушила…

О господи. Хватит, умоляю, хватит!

«Обливашки!» – взорвалось в голове.

Кто-нибудь, пожалуйста, прибейте меня.

«Уложу-ка я тебя лучше спать». – «Ты п… по… понесешь меня?»

Я впилась зубами в одеяло и еще сильнее затрясла головой. Но воспоминания не желали оставлять меня в покое. И, как оказалось, самое ужасное было еще впереди. Перед внутренним взором пронеслась картина: я расстегиваю на Элиасе ремень. Я чуть не раздела его. Я чуть не раздела Элиаса Шварца.