Эвелина Андерсон - Обратная сторона приворота

Юра молча смотрел, пронизывая насквозь глубиной своих синих глаз. Внезапно он резко схватил меня и впился в губы – страстно, настойчиво, грубо. Таким я его не знала… Обычно наши поцелуи были нежными, мягкими, теплыми. А сейчас столько страсти, силы и любви смешалось в одном горячем порыве. Так когда-то целовал меня Егор… Закрыв глаза и обняв его за шею, я ответила. В последний раз…

Больше мы никогда не виделись.

Из лагеря родители отправили меня прямиком в деревню. Сенокос, прополка, сбор урожая – заботы сельской жизни поглотили целиком, не оставляя времени на размышления даже по ночам, когда гудели ноги и закрывались от усталости глаза. Только накануне отъезда я вдруг расплакалась навзрыд, упиваясь красотой ночного августовского неба. Усыпанное миллионами мерцающих звезд, оно было так до невозможности прекрасно, что мне хотелось смотреть и смотреть на него, наполняться этим сказочным зрелищем, впитывать совершенство природы каждой клеточкой своего тела. А в душе откуда-то появилось неясное чувство тревоги – как будто я прощалась с детством, словно это последнее лето юности, завершение очередной главы моей жизни…

Вернувшись в город, я с головой погрузилась в школьные заботы – впереди маячил десятый класс. Наши образовательные пути с моей лучшей и, пожалуй, единственной подружкой Софией разошлись – она отправилась в колледж за специальностью, а я осталась в школе получать полное среднее образование. Но мы продолжали общаться, делиться впечатлениями, эмоциями, историями. В первую же встречу после летних каникул я поведала о своих приключениях в лагере, и рассказала, как однажды ночью избавилась от всего, что напоминало мне о Егоре. София удивленно вскинула брови:

– Ты порвала стихи? – лучшая подруга, конечно, знала, что я начала рифмовать свои чувства и мысли после встречи с Егором, и понимала, насколько мне были дороги эти строки.

– Нет, стихи целы, потому что я не брала их с собой в лагерь.

– И что? Выбросишь? Отдай лучше мне!

– Не выброшу – жалко. У меня и так ничего не осталось, не хватит смелости лишить себя последней ниточки, связывающей с прошлым. Ведь не всегда было плохо, помнишь? Я же была с ним счастлива.

– Помню. Слушай, – София понизила голос, – а ты по-прежнему винишь во всем тот дурацкий приворот? Все еще думаешь, что приворожила Егора?

– Да, думаю. И виню. Только не приворот, а себя. За то, что была такой идиоткой, решив не ждать, пока он сам влюбится. Ты же прекрасно помнишь, во что все это вылилось: как он внезапно исчез из моей жизни, а потом начал метаться – то вернется, то уйдет. А мне каково было? Я только привыкла, что он рядом, как приходилось снова отвыкать, и все это так больно рвало душу…Сколько слез я пролила, сколько надеялась, обещала самой себе забыть его. А толку? Смогла забыть? Не знаю…Только в одном я уверена – никогда больше не буду шутить с приворотами, да и вообще с магией, потому что ни к чему хорошему это не приводит.

– И что же дальше? – София слушала меня внимательно, и верила каждому слову.

– Дальше? Не знаю. Найду себе парня, построю отношения, может, повезет, и я влюблюсь.

Да что все обо мне, ты как?

– Ой, а я вообще прекрасно!

И подруга рассказала, что вернувшись из лагеря, сразу обзавелась двумя настойчивыми ухажерами, из которых она никак не могла выбрать. А все потому, что ее сердце было занято парнем, с которым они познакомились в лагере и провели вместе две счастливых смены. Уже несколько раз им удалось встретиться в городе, поэтому София не спешила заводить отношения с кем-то из нашей компании, надеясь, что их летний роман получит продолжение. Забавно, но ее любовь звали также как мою – Егор.

Втянувшись в учебу, мы, наконец, немного расслабились и опять вернулись в нашу компанию. За лето парни ощутимо изменились, возмужали и окрепли: под одеждой четко прослеживались рельефы мышц, ребята больше пили, чаще курили, громче матерились; кто-то нашел работу, кто-то ушел в армию, кто-то строил далеко идущие планы, учась в университете.

Влад, отдохнувший на море, заметно выделялся на фоне остальных благодаря южному загару. При первой же встрече я поймала на себе его взгляд, в котором ничего не изменилось – я по-прежнему нравилась ему. Только меня это не трогало. Почему? Не знаю, возможно, он напоминал мне об отношениях с Егором, о той первой, сумасшедшей любви, ради которой я отвергла Влада, и которую потеряла. Теперь он казался мне просто одним из многих, может, даже другом, но ничего больше.

Осень баловала последними теплыми деньками, настроение было приподнятое, в школе все шло ровно и без особых усилий. У нас с Соней оставалось предостаточно времени на ежедневные гулянки и посиделки темными вечерами возле подъезда. Неизменно кто-то из наших ребят оказывался рядом, оберегая, как верный рыцарь, от опасностей, которые везде и всюду подстерегают молодых симпатичных девушек.

Прошло три недели. Деревья стали менять свои зеленые одежды на яркий осенний принт: ярко-желтые, багрово-алые, фиолетовые, зелено-коричневые – какого только не было цвета под ногами и над головой. Заморосили первые холодные дожди. Питерское небо все чаще затягивалось серыми тучами, вынуждая горожан каждое утро брать с собой зонты. Однако ничто не могло заставить нас сидеть дома, тем более что у осенней непогоды были передышки. Как, например, в один из последних сентябрьских дней.

Мы с Софией коротали утро субботы на чердаке, прячась от дождя. На самом деле, после всех произошедших со мной событий, я довольно редко наведывалась в подвал или на чердак. Не могу назвать точную причину, возможно, просто перегорела. Но когда на улицу невозможно выйти без болотных сапог, какие бывают у заядлых рыбаков, а дома тоска съедает заживо, гораздо приятнее провести время в привычной компании.

Мы сидели, играли в карты, как вдруг кто-то предложил наведаться к Лешке, проверить обстановку и, если он дома один, заявиться на чай. Словно выгоняя нас из темного помещения на улицу, в узенькие чердачные окошки неожиданно пробились озорные солнечные лучи. Влад вызвался сходить к Леше, а я зачем-то увязалась следом.

После трех суток непрерывных потоков воды, обрушившихся с неба, выглянувшее к середине четвертого дня солнце играло в лужах на асфальте, любуясь своим отражением и всеми красками искрясь на мокрых листьях. Поднимаясь на пятый этаж по лестнице соседнего дома, я заглянула в лицо моего бывшего парня.

– Карие у меня глаза, карие! Ничего не изменилось! – довольно дерзко заметил Влад.

– Дааа, – протянула я, – совсем ничего не изменилось.

Что двигало мной в ту минуту? Зачем я это сделала? Почему? Я просто прикоснулись губами к его губам, а он не смог остановиться… Только отстранившись, посмотрел на меня и спросил с надеждой: