Екатерина Риз - Закон подлости

– Значит, ты думаешь, что всё прошло хорошо?

– Думаю, да. – Он руку протянул, погладил Машу по коленке. – Будем готовиться к свадьбе. Машка, ты рада?

Она улыбнулась ему.

– Рада. Я же тебя люблю.

– Замечательное заявление. Как сказал бы Дима.

– Он бы так сказал?

Стас усмехнулся.

– Я однажды слышал эту фразу в его исполнении. Кажется, после неё его жена на развод подала. Вот такие у меня замечательные родственники. Надеюсь, что твои более разумные люди.

– Не надейся, – пробормотала Маша, отворачиваясь к окну.

Выходные Маша провела в квартире Стаса. С Наташкой только по телефону поговорила, потому что той было безумно интересно, как всё прошло, настолько, что она подняла Машу телефонным звонком в воскресенье в девять утра. Наташке хорошо, она за час до этого с работы явилась, и спать только собиралась, а вот Маше пришлось подниматься с кровати, идти на кухню, чтобы Стаса не будить, варить кофе и докладывать подруге обстановку на линии фронта. Наташа была уверена, что Маша ввязалась в войну, и никаких возражений всерьёз не принимала.

– Всё только начинается, поверь мне. За такой приз, как Стасик, придётся побороться. Иначе это не реальная жизнь, а романтическое кино. А мы не в кино, Маш, поверь, я знаю.

– Всё-то ты знаешь, – проворчала Маша спросонья.

– А ты влюблённая дура.

На это возражений у Маши не нашлось.

– Наверное, ты права.

– Прекращай быть дурой, и со Стаса не слезай.

– В каком смысле?

– Во всех смыслах.

– Наташка, не знаешь, что за чёрт меня с тобой свёл?

– Какой ещё чёрт? Ангел-хранитель!

– Не бывает таких ангелов, если только окончательно падшие. Кстати, об этом. Как работа?

– О. – Наташа даже замолчала ненадолго, после чего призналась: – Круто. Но не в смысле, что всё круто. В «Клетке» всё куда серьёзнее и сложнее. Я пока разбираюсь.

– Уверена, что у тебя получится. Ты предводитель в юбке.

Стас был недоволен ранним звонком. Когда Маша вернулась в постель, проворчал, не открывая глаз:

– Кому что надо в такую рань?

Маша нырнула под одеяло, придвинулась к нему и обняла. Вытянулась вдоль его тела.

– Наташка. Любопытничала. К тому же, не так и рано, десятый час.

– Воскресенье же…

– Воскресенье, – согласилась Маша. Рядом со Стасом полежала, он снова уткнулся лицом в подушку, и просыпаться, кажется, не собирался, а вот ей уже не спалось. Она долго спать не умела, даже в выходные, в этом они со Стасом не совпадали. Он, по юношеской привычке, использовал любую возможность, чтобы выспаться. Долгие годы жил в насыщенном ритме – тренировки, учёба, соревнования, на сон времени не хватало, и Стас до сих пор добирал недополученное. В свои законные выходные спать мог до обеда. Маша в такие дни старалась оставить его в покое, и даже предпочитала воскресенья проводить дома, чтобы заниматься своими делами, а сейчас просто лежала рядом с ним и слушала его дыхание. Вот только мысли вернулись во вчерашний день, она по привычке принялась вспоминать детали, анализировать всё, что видела и слышала, и раскладывать по полочкам. И та картина, что у неё выходила, не слишком радовала. Анна Александровна, с её изначальным неудовольствием, которое у неё даже скрыть не получалось, как она ни старалась, и последовавшим за этим странным воодушевлением, и Дмитрий Александрович, который буквально препарировал её уличающими взглядами и намёками. Харламов всегда на что-то намекал, даже если просто молча на тебя смотрел. А к Маше он присматривался как к хитрому щенку дворовой породы, который всеми возможными способами хочет проникнуть в барский дом и в нём задержаться. Только задержаться, потому что найти в этом большом, красивом доме собственное место будет очень трудно. Это Маша осознала, и именно это её сильнее всего беспокоило. Успокаивала себя только тем, что жить с Анной Александровной под одной крышей ей вряд ли придётся. У Стаса есть своя квартира, да и жить под бдительным взором родителей он явно не пожелает.

– Ты не хочешь помочь мне проснуться? – поинтересовался Стас негромко.

Маша голову повернула, посмотрела на него. Улыбнулась.

– Я думала, ты спишь.

– Сплю. Предлагаю тебе меня разбудить.

Её улыбка стала шире, Маша снова к нему придвинулась, обняла, потом ногу на Стаса закинула. По груди погладила.

– И как ты хочешь, чтобы я тебя разбудила? – мурлыкнула она. Рука прогулялась по его груди, спустилась к животу. Палец зацепил резинку его боксёров и тут же отпустил, та мягким щелчком ударилась о его живот. Стас хохотнул.

– Примерно так, да. Но чуточку нежнее.

Она одеяло отодвинула, и сделала примерно то, о чём они недавно с Наташей говорили: перекинула через Стаса ногу и оказалась сидящей на нём. Наклонилась, чтобы поцеловать. Гладила Стаса по груди, а он руку её перехватил, полюбовался на колечко на безымянном пальце. Затем поцеловал в открытую ладонь. Маша играть с ним перестала, наклонилась и поцеловала крепко, с чувством.

– Я люблю тебя.

Он запустил пальцы в её волосы, чуть взъерошил их. Потом прижался лбом к Машиному лбу.

– А я тебя.

Она ещё секунду медлила, переживала этот момент, после чего озорно улыбнулась, натянула на них одеяло и нырнула под него. Стас рассмеялся, но потом откинулся на подушки и закрыл глаза.

Начавшаяся рабочая неделя оставила не слишком много времени на размышления на личные темы. Вернувшись вечером воскресенья домой, соседку в квартире Маша не застала. Зато на столе в кухне чашка из-под кофе, недоеденный бутерброд на тарелке и брошенный журнал. Жить с Наташкой было неплохо, она была весёлой, компанейской, всегда готова помочь при необходимости, но вот вопрос порядка в доме всегда стоял достаточно остро. Наташка многого вокруг себя не замечала. Единственное, на что была способна, так это запустить стиральную машину. Если не забывала. Но при этом, она не так часто бывала дома, практически никогда не готовила и вещи свои не разбрасывала, поэтому Маша с недостатками подруги давно смирилась. Достоинств у неё было гораздо больше. Поэтому без всякого внутреннего возмущения прибрала небольшой бардак на кухне, и, наконец, присела за стол с чашкой чая, пользуясь возможностью побыть в одиночестве и перевести дух. Несмотря на то, что суббота закончилась ещё вчера, и был повод вздохнуть спокойно, как-то не вздыхалось. И покой в душу не пришёл. Беспокойство поменяло свою основу и стало глубже и окрасилось определёнными красками, не слишком радужных тонов. Необходимо было найти с Анной Александровной общий язык, а желательно и интересы. И выполнить её настоятельную просьбу, познакомить будущих родственников друг с другом. Маша не надеялась, что из этого выйдет что-то хорошее, она, если честно, даже представить не могла своих родителей и родителей Стаса, сидящих за одним столом и о чём-то разговаривающих. И дело не в том, что одни хорошие, а другие плохие, и она, как дочь, их стесняется, ничуть. Просто они были разными. С непохожими судьбами, интересами и представлениями о жизни. Вот с Люсей её мама, наверняка, нашла бы общий язык, а с Анной Александровной… Маша была уверена, что будущая свекровь и стараться особо не станет. Ей просто хотелось удостовериться, что всё соответствует её низким ожиданиям в отношении выбранной сыном невесты. Не зря она так настаивала на скорейшей встрече. А если уж Дмитрий Александрович снова почтит семейную встречу своим присутствием, то…