Николя Барро - Женщина моей мечты

Nicolas Barreau

DIE FRAU MEINES LEBENS

Серия «Азбука-бестселлер»

Copyright © Thiele Verlag, 2007

All rights reserved

First published in Germany by Thiele Verlag. This agreement by arrangement with SalmaiaLit.

© Е. Большелапова, перевод, 2017

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2017

Издательство АЗБУКА®

Сегодня я встретил женщину своей мечты.

Это произошло в моем любимом кафе. Она сидела за деревянным столиком у зеркальной стены в глубине зала и улыбалась мне. К несчастью, она была не одна, а с каким-то парнем, который держал ее за руку. Вынужден признать, он был чертовски хорош собой.

Все, что мне оставалось, – поедать незнакомку глазами, прихлебывая кофе со сливками, и молить высшие силы прийти мне на помощь.

Знаете ли, я книготорговец. Тот, кто, подобно мне, каждый день имеет дело с книгами и проглотил уйму романов, постепенно приходит к заключению, что на свете невозможного мало. По крайней мере, меньше, чем представляется большинству людей. Например, Фернандо Пессоа [1] Фернандо Пессоа – португальский поэт, прозаик, драматург. – Здесь и далее примеч. ред. однажды заметил, что для многих литература – наиболее приятный способ бегства от реальности, и я совершенно с ним согласен. Когда все уже сказано и сделано, реальностью вполне можно пренебречь, особенно если она не соответствует твоим ожиданиям.

При этом я уверен, что литература далеко не всегда оставляет реальный мир за плотно закрытой дверью. Вовсе нет! Очень часто она распахивает эту дверь настежь, и жизнь врывается в нее.

Вероятно, я безнадежный романтик, но почему сюжеты, придуманные авторами книг, нередко повторяются в действительности? Как бы то ни было, самый увлекательный путь ее познания – это литература. Она расширяет наш кругозор, благодаря чему мы узнаем, что может случиться с нами. Причем случиться в любой день!

Возьмем хотя бы день сегодняшний. Начинался он как самый обычный апрельский четверг. Теперь я точно знаю: это самый важный четверг в моей жизни. Происходит нечто особенное, и захватывающий сюжет близится к кульминации. Если угодно, я чувствую себя героем романа, конец которого мне не известен. Ничего удивительного, ведь не я автор этой истории. А персонажу, в отличие от сочинителя, позволительно попасть в глупое положение.

Утром я проснулся от звонка будильника – ничего из ряда вон выходящего в этом не было. Когда я принимал душ, зазвонил мобильник: мой друг Натан хотел узнать, пойду ли я сегодня в «Бильбоке» – его любимый джазовый бар, в котором однажды пела сама Элла Фицджеральд.

– О’кей, – ответил я, потряхивая мокрыми волосами. – Почему бы и нет? Перезвони ближе к вечеру.

Натан относится к числу легких и приятных людей. Девушки вокруг него так и вьются, и вечера в его обществе никогда не бывают скучными.

Я на ходу выпил чашку эспрессо, пролистал газету и помчался в свой книжный магазин. Шел дождь, мокрые узкие тротуары блестели, словно их только что вымыли. Утром ничего интересного не произошло, если не считать того, что мы с Жюли заново оформили витрину.

Жюли – моя единственная сослуживица в книжном магазине «Солей». Ее можно назвать ходячим сборником полезных советов – причем вышагивающим на весьма длинных и стройных ногах.

Проблемы со свекровью или тещей? Никак не удается навести в делах порядок? Девушка ушла от вас к вашему лучшему другу, и вы подумываете о самоубийстве?

Не отчаивайтесь! Приходите в наш маленький книжный магазин на улицу Бонапарта и обратитесь к Жюли. Через пару минут вы получите дельный совет, который совершенно точно поможет вам уладить недоразумение.

Именно по этой причине мне так и не удалось влюбиться в Жюли, хотя своей лучистой улыбкой и пышными волосами она напоминает молодую Одри Хепбёрн.

Меня пугают женщины, способные решить любую проблему. В отличие от меня, у Жюли все под контролем. У нее всегда есть четкий план. И разумеется, она замужем.

Поэтому бедняге Антуану рассчитывать не на что. Кстати, Антуан – это я. Мне тридцать два года, я являюсь владельцем половины нашего магазинчика и совершенно не умею планировать свою жизнь. Все, на что я способен, – ценить хорошие книги и красивое женское белье. И поверьте, ту или иную книгу рекомендую покупателям только в том случае, если она понравилась мне самому.

Обеденный перерыв я собирался потратить на неотложные дела: сдать рубашки в прачечную и пополнить запас продуктов – утром в холодильнике не нашлось ничего, кроме двух сморщенных помидоров и овечьего сыра. Скудновато даже для холостяка. Однако ближе к обеду апрельский дождь прекратился, на небе вновь засияло солнце, и дождевые капли на оконных стеклах заиграли всеми цветами радуги. Жюли воскликнула: «Черт, мне придется снова мыть витрину!» – а я ощутил неодолимое желание послать все дела куда подальше.

– Пойду выпить кофе во «Флор», – сказал я.

Жюли, которая в это время вешала в витрине объявление, попутно демонстрируя потрясающие ноги, обтянутые прозрачными чулками, презрительно изогнула свои очаровательные губки. Она не слишком жалует кафе «Флор». Подобно большинству парижан, она избегает мест, где роятся туристы. В этом отношении Жюли настоящий сноб. Но я вырос в Арле, в Париж перебрался, когда мне было семнадцать, и, должно быть, поэтому испытываю постыдную тягу к излюбленным заведениям приезжих.

Мне нравится бывать в кафе «Флор»: кофе там вкусный и крепкий, официанты проворные, да и тарталетки заслуживают самого лестного упоминания, в особенности с яблоком в карамели, они здесь особенно хороши. То, что подают под этим названием в других местах, не идет со здешними тарталетками ни в какое сравнение.

Ладно, признаюсь честно, меня греет мысль о том, что некогда здесь собиралась литературная тусовка. Особую атмосферу «Флор» не могут вытравить даже бесчисленные туристы, желающие вдохнуть воздуха, которым некогда дышали Симона и Жан-Поль [2] Имеется в виду пара, знаменитая в парижских литературных кругах, – Симона де Бовуар и Жан-Поль Сартр. , и стаи обвешанных разноцветными пакетами, постоянно хихикающих молодых японок – они залетают сюда после грандиозного шопинга и устраивают фотосессию.

Сегодня я, по обыкновению, проделал сложный маневр между столиками, снующими туда-сюда официантами и стойками, на которых красовались пирожные, и поднялся по лестнице на второй этаж. Наверху всегда меньше народу. Я ничего не подозревал и не предчувствовал. Даже бросив взгляд в сторону своего любимого столика у дальней стены и обнаружив, что он занят, я не ощутил веяния грядущих перемен. Кто-то уселся на мое любимое место, отгородившись от всего мира газетой, только и всего. Ну что ж, я сел за другой столик, заказал кофе и два круассана и принялся листать тощую книжицу – современный любовный роман, волнующий, пронзительный и лиричный, как французский шансон. Так, по крайней мере, обещала рекламная аннотация на обложке.