Екатерина Риз - Тебе назло. Серия «Город». Книга 3

Позже я много раз себя спрашивала, чувствовал ли Завьялов, как сильно я нервничаю. Когда он оказался рядом, у меня колени затряслись. И я уже была не я, ведь не было никогда такой Василисы Филин, и ни разу до этого я не чувствовала себя настолько неуверенно. Он только дотронулся, а я сама потянулась вслед за его рукой, позабыв о всякой осторожности. Генка, наверное, хотел проверить мою реакцию, убедиться, что всё закончилось, и я опомнилась, что можно отпустить меня с миром, закрыть за мной дверь номера, а я вместо этого практически предложила ему себя. Обоюдное сумасшествие, и мы оба даже предположить не могли, к каким последствиям это в итоге приведёт. Дальше, чем на ближайший час, мы не загадывали.

Я даже не поняла, в чей номер мы вошли, только услышала, как дверь хлопнула, закрываясь, и, наверное, здравый смысл остался за ней, а я потерялась в своих ощущениях. И если и думала о чём-то, то только о том, почему раньше смотрела на Генку и не видела, не понимала, не представляла, что могу почувствовать рядом с ним нечто подобное. Это уже потом ругала себя и говорила, что думать надо было не о нём, а о себе, о том, что творю, и сбежать, пока не поздно. Но как там сбежишь, когда себя не помнишь? И всё, что раньше страшило и тревожило, потерялось, померкло под решительным натиском. Голова по-прежнему кружилась, и это добавляло мне ненужной смелости, я отвечала на жадные поцелуи, и смеялась, когда чувствовала Генкино нетерпение и то, как руки его не могут справиться с застёжками на моём платье.

– Чёрт, Вась…

– Я сама, сама. – Молнию на платье вниз дёрнула, спрятанный за складкой крючок расстегнула, и снова Генку к себе потянула.

Я его хотела, и никакие молоточки в мозгу не тукали, предостерегая об опасности, чёрт бы их взял. Раньше всегда проявлялись, что помогало мне избежать неприятностей, а тут просто скрутило, закружило, и белый свет померк. Я упивалась силой, напором, мужским желанием, и совсем не боялась, пока поздно не стало. И тогда в Генку вцепилась, и, кажется, в одну секунду растеряла весь огонь, который будоражил кровь ещё минуту назад. Лбом к его плечу прижалась и со свистом втянула в себя воздух, не зная, как спастись от боли. А Завьялов замер. Напрягся, мышцы превратились в камень, и дышит, как бык, который с разбегу на бетонную стену натолкнулся.

– Васька… – И в голосе столько потрясения, я расслышала, но не впечатлилась. Мне, честно, не до этого было. Ногти впились в кожу на его спине, и всё-таки всхлипнула, пусть и чуть слышно. Генка головой потряс, в себя приходя, а я ещё сильнее в его плечи вцепилась, боясь, что он отодвинется. Голову на подушку откинула и глаза закрыла, пережидая.

Завьялов медлил, опустился на меня, согнув руки в локтях, и я почувствовала, как он тяжело дышит, горячее дыхание обжигает мою шею. Потом носом потёрся.

– Лучше?

Я кивнула и вдохнула свободнее. И за шею его обняла. А он всё медлил, и я понимала, что в нём зреет негодование и протест, пришлось самой его поцеловать, чтобы от ненужных в данный момент мыслей отвлечь. А потом снова глаза закрыла, стараясь расслабиться и забыть про боль, которая хоть и ослабла, но исчезать не торопилась.

Не знаю, что именно я почувствовала в тот момент, когда Генка от меня отодвинулся. Он в сторону откатился, с дыханием справиться не мог, а я уже чувствовала стыд и ужас от свершившегося, они подкрались незаметно и накрыли меня с головой. На бок осторожно повернулась, и ладонь под щёку подложила, а сама до ломоты в глазах всматривалась в тёмные шторы на окне, стараясь слушать биение своего сердца, а не дыхание Завьялова. Мне казалось, что я слышу, как и его сердце стучит. Это было странно, до невозможности странно, и оттого страшно. Как я могла напиться до такой степени, что переспала с ним? И ведь сама хотела этого, безумно хотела, в меня словно бес вселился. И в итоге Завьялов стал моим первым мужчиной. Генка Завьялов!

Если об этом кто-нибудь когда-нибудь узнает, мне придётся с собой покончить. Прежде, чем отец меня убьёт, собственноручно.

Генка за моей спиной зашевелился, а потом на постели сел. Я осторожно оглянулась на него через плечо. Он сидел ко мне спиной, опустив голову, затем тяжело поднялся. Я сразу отвернулась, не желая смотреть на него голого. Мне своей наготы в данный момент хватало. В ванной зажёгся свет, а потом дверь закрылась. Я расслабилась, выдохнула, даже рискнула на спину перевернуться, но уже в следующую секунду из ванной комнаты послышался жуткий грохот, видно Завьялов сбил с полки под зеркалом всё, что на ней стояло. У меня сердце сжалось в дурном предчувствии и снова затрясло. Уже ясно, кого обвинят во всём случившемся.

И только за одно я ему благодарна, что он в ту ночь не ушёл, не смотря на весь свой гнев. Остался со мной, хотя по номеру метался, как зверь. И молчал. Свет выключил, наверное, чтобы меня не видеть, потом позвонил на ресепшен и водки заказал, а вот в мою сторону не смотрел. А я в одеяло закуталась и слёзы глотала, кляня себя за их обилие. Мне не было обидно за реакцию Завьялова, я его прекрасно понимала, мне самой страшно было, и я никак не могла поверить в то, что мы сделали. Но я не знала, кого винить, а вот Генка знал. Дождался, когда водку принесли, выпил прямо из стакана, а потом всё-таки лёг в постель. Я лежала рядом и делала вид, что сплю, а сама разглядывала его украдкой. Видела только очертания его тела в темноте, но мне большего и не нужно было. В душе что-то невероятное творилось – и опустошение, и страх, и смущение, и неизвестно, что со всем этим делать. Плакать хотелось, но в то же время была рада, что Генка не сбежал. В конце концов, вдвоём натворили дел, вот и решать надо вдвоём. Завтра утром…

Но лучше бы это утро не наступало, честно. Проснулась я от Генкиной ругани вполголоса. Глаза открыла и поняла, что в постели его уже нет, голову с подушки приподняла, глаза потёрла, просыпаясь, и поняла, что Генка в ванной, на полу что-то ищет. Я снова легла и растрепавшиеся волосы пригладила. А когда Завьялов в комнате появился, посмотрела на него испуганно. А у него не лицо, а маска восковая. Заметил, что я проснулась и губы поджал.

Я нервно откашлялась.

– Привет.

Он кивнул. Разглядывал меня, да так пристально, что я невольно натянула на себя одеяло до самого подбородка. И щёки загорелись.

– Вставай. Мы через час уезжаем, – сообщил он.

– Хорошо.

– Хорошо, – повторил он за мной, на глазах закипая. – Можно тебя попросить, больше никогда и ни в чём со мной не соглашаться?

Я обиженно поджала губы, а потом на постели села и одеяло отпустила, оно тут же соскользнуло с груди. Я намеренно это сделала, чтобы ещё больше Генку позлить.

– Да ради Бога.

Он глазами сверкнул и из номера вышел. А я только тогда как следует по сторонам посмотрела, и поняла, что номер не мой, а Завьялова. Они абсолютно одинаковые, но вещи на столе и в приоткрытом шкафу – его. Лицо руками закрыла и головой потрясла, пытаясь убедить себя в том, что всё случившееся не дурной сын. А когда с кровати вставала, одеяло в сторону откинула, на простыни посмотрела, и в этот момент удостоверилась, что всё правда. Вот ведь… И голова болит.