Екатерина Спирина - Сжечь правду

Но, увы, у меня не было права защищать ее от всех жизненных штормов, потому я так и остался стоять в отдалении, с отчаянием осознавая, что она невыносимо нуждается в простом человеческом тепле.

– Скажи мне, о, горнолыжница, что я могу сделать, чтобы хоть немного приподнять тебе настроение над уровнем моря?

– Ты и так делаешь для меня очень много, – с чувством сказала Кьяра. – Не знаю, как благодарить тебя.

– Брось ты! Дружба не требует благодарностей.

– Значит, ты признаешь меня своим другом?

– А кем еще я могу признать тебя? – усмехнулся я. Она молча смотрела на меня. – Что я могу сделать, чтобы ты, наконец, перестала оплакивать свой испорченный отпуск и с улыбкой взглянула на жизнь. В конце концов, большую часть отпуска ты провела весьма неплохо…

– Да, ты прав, только что будет со мной теперь? Завтра ты уедешь, а я останусь тут одна, совершенно беспомощная… – она снова всхлипнула. – Флавио, можно я попрошу тебя еще об одном одолжении? Ты единственный, кто может мне помочь…

Она теперь уже рыдала, и я не выдержал. Я сел на кровать рядом с ней и, обняв за плечи, притянул к себе.

– Кьяра, dai, su 12 12 Dai, su (it.) – подбадривание, что-то типа «выше нос!». ! Как я могу помочь тебе? Говори, я сделаю все, что нужно.

– Купи мне костыли, чтобы я потом смогла добраться до аэропорта… пожалуйста… – взмолилась она.

Я в ужасе уставился на нее, в красках представив себе, как она скачет на костылях, словно одинокий тушканчик, в аэропорт.

– Но… разве твой мужчина не приедет забрать тебя отсюда?

– Нет, он вернется только через несколько дней, когда закончит свои дела.

Предстань он сейчас передо мной, ее мужчина, я бы разбил свой кулак о его челюсть, честное слово!

– А родители или брат? – спросил я просто, чтобы спросить.

– Я бы не хотела им этого рассказывать. Мама всегда очень переживает за меня и считает, что он меня не достоин. Все мои так считают… Если они узнают, что он не приехал за мной в такой ситуации…

– Кстати, я с ними согласен, – перебил я ее. Меня категорически бесил ее мужчина. – Завтра ты поедешь во Флоренцию вместе со мной, – сказал я тоном, не терпящим возражений.

– Во Флоренцию?! Не в Бергамо?

– Да, именно во Флоренцию. Ты против?

– Нет… – растерянно пробормотала она. – Но почему ты не оставишь меня в Бергамо?

Что ей ответить? Что я не могу оставить ее одну в таком состоянии? Что я сойду с ума, представляя, как она скачет на костылях в аэропорт, волоча за собой чемодан и горнолыжное снаряжение?

– Кьяра, в ближайшие шесть дней тебе надо сделать операцию на кресты. И ты ее сделаешь во Флоренции, потому что там я смогу помочь тебе, если будет нужно. А здесь тебе некому помочь, – серьезно сказал я.

– Спасибо! Ты настоящий мужчина, Флавио… – прошептала она.

Мне было приятно слышать такой комплимент. И больно. Больно – потому что я не мог быть ЕЕ настоящим мужчиной.

Пока я тонул в своих сожалениях, в дверь постучали. Молодая официантка вкатила в номер столик на колесиках, уставленный разной съедобной всячиной. Я поблагодарил ее, закрыл дверь и вернулся в комнату.

Этот ужин был еще теплее и уютней, чем все предыдущие, проведенные в остерии. Я приложил максимум усилий, чтобы Кьяра забыла о своей травме и не чувствовала себя покинутой. К счастью, мне это удалось, и уже через несколько минут глаза ее радостно засветились. Лишь лицо было уставшим от не самых приятных пережитых ощущений.

И тут я вспомнил, что мне надо бы вернуться в отель и упаковать свои вещи, заплатить за номер, а еще упаковать ее вещи. При этом сделать это надо сегодня, ибо утром необходимо выехать рано, чтобы успеть завтра же поместить ее в больницу. А путь, однако, превышает 350 километров.

– Послушай, горнолыжница, разрешаешь ли ты обычно рыться чужим людям в твоих вещах?

– Хм… А зачем чужим людям рыться в моих вещах? – недоуменно спросила Кьяра.

– Например, чтобы упаковать их перед отъездом.

– В этом случае – вполне. К тому же на данный момент ты для меня куда ближе моего любимого мужчины.

Мадонна! Как можно одновременно гладить по голове и бить по ней кувалдой?! И вообще, как она может продолжать любить этого мужчину после такого наплевательского к ней отношения?

Я, не ответив, начал складывать в чемодан ее вещи. Когда дело дошло до нижнего белья, меня пронзила какая-то странная дрожь. Я, конечно, осознавал, что она мне нравится как женщина, но до сих пор я не допускал в свою голову мысли о ней, связанные с сексом. Почти не глядя, чтобы не давать моему воображению материала для деятельности, я схватил в охапку все ее нижнее белье и одним махом поспешно засунул в чемодан. Потом я облегченно вздохнул и повернулся в сторону ванной комнаты. Наши взгляды на мгновение пересеклись, и внутри меня все затрепетало, будто там неожиданно начался ураганный ветер. Она пристально следила за каждым моим движением.

– Хотела бы я, чтобы мой мужчина был похож на тебя… – тихо произнесла она.

Неосторожно с ее стороны говорить мне такие вещи. После знакомства с ней моя стойкость пришла в упадок.

Я хмуро взглянул на нее и молча направил свои ватные ноги в ванную комнату. Там я прислонился к двери и закрыл глаза, едва переводя дух. Спасибо небу, что у нее сломана нога, а то неизвестно, чем бы все это закончилось. Хотя если бы не ее травма, я бы не находился здесь. Да, мне ни в коем случае нельзя находиться с ней наедине, укрывшись от посторонних глаз. Никогда. Я принял это твердое решение и намеревался неукоснительно следовать этому запрету.

Собрав расчески и другие предметы личной гигиены, я возник на пороге ее комнаты. Она с грустью созерцала мое появление.

– Надо уметь выбирать правильного мужчину, а не довольствоваться тем, кто тебя не достоин, – изрек я, проходя мимо нее к чемодану.

– Легко давать советы, – скептически заметила она.

– Что тебя с ним держит?

– Я люблю его.

– Ах, конечно, как я мог забыть? – ехидно сказал я. Между прочим, слышать это было почему-то невыносимо. – Он на тебя плевать хотел, а ты убеждаешь себя, что любишь его.

– А зачем ты хочешь подорвать мои чувства к нему, постоянно указывая на его недостатки? – с иронией спросила Кьяра.

Я ошеломленно уставился на нее. Она так четко раскусила меня! Только я не знал ответа на этот вопрос.

– Любовь – взаимное чувство. Должно быть взаимным. Если нет взаимности, тогда любовь не имеет смысла.

– Но он тоже любит меня!

– Именно поэтому он до сих пор не здесь, – язвительно заметил я.

– А ты бы в такой ситуации бросил все и приехал бы к любимой женщине?

– Я бы приехал к любимой женщине, едва услышав, что она сломала ногу, даже не спрашивая, нужна ли ей моя помощь.