Дмитрий Вечер - Осколки неба

Пришли мы домой к Костылю… Сели. У меня сок был. Они налили по стопарику… Хлопнули. Пауза… Одна секунда. Две… Три… Костыль говорит: «Блиин! Точно не хватит.» И Паштет, словно эхо: «Не хватит… Факт! Уже пол-одиннадцатого. Надо прямо сейчас бежать за второй! Пока не началось…» Ломанулись мы опять туда же. Стоим в очереди… Я им говорю: «Парни, берите сразу две! Сто пудов – опять не хватит. Я же вас знаю.» А они: «Да ты что, Димон! Мы цивильные люди. Мы больше сюда не вернемся этой ночью!» Я посмеялся про себя. Потому что, когда мы бухали у Кости, мы в этом супермаркете просто жили! Всех уже там задрали… Фраза: «Иногда они возвращаются!» – это про мои пьянки с группой «Задний Космос».

Пришли назад… Допили первую. Начали вторую… И тут до парней дошло, что я опять оказался прав! И они так обломались, что даже не стали допивать вторую до конца. Костыль загорелся безумной идеей: «Я знаю! Если взять пакет сока и бренди – никто ничего не скажет. По-любому прокатит!» И мы опять двинули в этот бедный разнесчастный супермаркет. Костыль взял пакет сока и пузырь… Но на кассе его завернули только так! Интересно, что там сидели две женщины «глубоко за сорок». Или даже можно сказать: «женщины в районе полтинника». Кассирша и охранница. Они сказали: «Парни, мы не можем вас выпустить с таким бухлом, у нас тут камеры слежения, нас всех сразу поувольняют!» Костыль был уже реально поддатый и остался с ними спорить. А мы пошли с Пашкой выбирать шампань. И тут… Мы слышим отборный женский мат вперемешку с безумным женским хохотом! К нам возвращается Костя, на ходу застегивая ремень штанов. «Я снял штаны и показал голую задницу в камеру! Пускай госпожа Матвиенко знает, как мы тащимся от ее законов!» Мы с Паштетом просто обалдели. «Костыль… Ну ты и дал, блин! Что еще сказать? С тобой бухать – это один затяжной бесконечный звездос… Ты крут!» «Спасибо, Димон… Я знал, что ты меня поймешь. И не осудишь.» Мы берем несколько бутылок шампани и идем к кассе. Я смотрю на лица кассирши и охранницы… Наш безумный басила не соврал! Я спрашиваю женщин: «Это правда, да?… Показал?» «Правда, родной… Да мы тут такого навидались по ночам, что его задница уже почти не вставляет!» Особенно меня поразило это ее глубокомысленное: «почти»! И я подумал про себя, сколько же раз мой друг уже проделывал этот фокус?… И сколько раз еще будет? Я даже представил, что это какой-то безумный устоявшийся ритуал. К которому уже привыкли и работники магазина, и сам Костян. И даже госпожа Матвиенко.

Часы показывают 23.00… Спустя пять минут приходит пьяный, но не до упора, Костыль. Пытается протащить через кассу пару бутылок бренди. Его заворачивают. Он снимает штаны… Показывает задницу в камеру… Извиняется перед дамами: «Это я не вам… Это я нашему правительству!» Потом набирает шампанского и спокойно уходит… Занавес.

Шампань мы открыли, не заходя домой. А надо сказать, что у Кости хата была на первом этаже. Здоровенная сталинка с кучей комнат. И даже отдельный выход на улицу в полукруглую классически-питерскую невысокую арку… Или питерски-классическую? Шут его знает. И вот… Стоим мы в этой арке. Я пью сок… И просто тащусь, наблюдая обалденную картину: ритм-секция группы «Задний Космос» в полном составе, довольно уже поддатая, скачет в обнимку и орет на весь двор какую-то песню на инглише. Потом я узнал, что это была песня «KoЯn». Они прыгают и смеются как дети… Вместе. Костыль и Паштет… Мои друзья. На их лицах – выражение беспредельного восторга и фантастического неземного счастья! И это все… Так круто! Это не может продолжаться вечно. И в какой-то момент… Равновесие рушится! Тонкая грань между мирами рвется… Две полные бутылки шампанского, зажатые в руках Паштета, бьются друг об друга! Одна остается целой. А другая разлетается сверкающими брызгами пены и зеленым дождем стекла. В окровавленных пальцах Паштета остается горлышко… Запечатанное голышко неоткрытой бутылки! Которая уже перестала существовать в этой Вселенной… Сосуд исчез. А дверь осталась… Запертой… Навсегда.

Паштет порезал себе пальцы в нескольких местах. Не опасно… Но кровь текла ручьем. Мы вернулись в дом, перевязали его раны, и остаток ночи он протусовался с забинтованными окровавленными кистями рук. Такой огромный и безумно пьяный веселящийся мясник. Спустя некоторое время он рассказывал мне о своих впечатлениях: «Прыгаю в обнимку с Костылем, ору. И тут… Ба-бах! Взрыв… Бутылка в моей руке разлетается на куски. И я чувствую, как по рукам стекает что-то теплое. Сначала решил: шампанское! И я еще подумал: „Какое-то густое шампанское стали делать!“ Потом смотрю… А это кровь! И прямо из правой кисти торчит осколок зеленого стекла. Дрожащими пальцами я вытаскиваю его. Боли нет. А только удивление… Что ее нет! Я сжимаю руку, чтобы выдавить другие осколки. И кровь хлещет из раны! Я смотрю на нее… И трезвею. Совсем немного… И совсем ненадолго.»

Почти сразу же, как мы пришли из магазина, к Костылю приехал его старый друг с девушкой. И все опять подорвались за бухлом… В знакомый супермаркет. При виде «айл би бэкнутого» Костыля тетки совсем с ума сошли и пытались захлопнуть дверь перед нашим носом. Пришлось оставить Костю на улице! Его ночное магазинное шоу в тот день уже закончилось. Мы взяли еще пять бутылок шампанского… После этого бухла хватило всем!

Друга звали Сергей, его девушку Женя. Только потом оказалось, что это не совсем его девушка… Его девушка спит дома. А Женя «просто подружка», с которой он «типа тоже че-то мутит»… Хочет ее трахнуть! Безмерно… В конце концов Женя была доблестно отбита Костылем и провела остаток ночи и все утро вместе с ним в комнате его родителей. Легко открывая ему все тайны, которые так упорно и безуспешно пытался выгрызть у судьбы ее липовый бойфренд. Бедный Серж щемился в эту комнату как лев!… А я его не пускал. Зачем ломать людям кайф?… Если им так хорошо. Их песня называлась: «Сережа, балдеем без тебя!» А его песня: «Ну вы и суки, мать-перемать!»

Мы просидели с отвергнутым любовником в курилке, рядом с ванной, до самого утра. Он пил шампань… Я сок… Серега рассказывал мне о том, какая у него обалденная подруга. Как она его любит… И как ему с ней повезло! Я слушал его и думал: «Может, не такая уж она и обалденная?… Если ты сейчас не с ней… А здесь.» Несколько раз в ванную забегал Костыль, с видом победителя, и спрашивал: «Ну что?… Бухаете?… А я трахаюсь!» Счастливый… Что еще сказать? Паштет давно ушел в глубокое пике и мирно спал на тахте. А мы с Сержем, в тот раз, так и не вздремнули. К счастливым любовникам он больше не ломился… Почти. Один раз только… Пошел «в туалет». Я услышал в коридоре его крики. Вышел и смотрю: он опять барабанит в злосчастную дверь, за которой… ОНА… С НИМ… Я его опять отконвоировал в курилку. Ну что с него взять? Мужчина – большой ребенок.