Полина Чех - Сломанная корона. Паганини

На уголке зеркала висит черный ловец снов с зелеными камнями под ним. Рубашка небрежно повешена на стул, один из рукавов закатан, а левый спущен вниз. Будь Везувий кошкой, я бы решила, что это он так баловался, но тут, видимо, суть в беспечности Леши. На комоде стоит множество сувениров, и среди них фигурки всяких музыкальных инструментов, причем, что удивительно, очень много скрипок. Сначала я решила, что это гитары, но потом, подойдя поближе, убедилась, что рядом с ними всегда лежал смычок.

– Почему тут так много скрипок? Ты умеешь на ней играть?

Леша поднимает глаза с компьютера на меня и комнату, в поисках причины этого вопроса.

– Да, умею. Но не так хорошо, как хотелось бы. Вот на гитаре хоть закрытыми глазами могу играть, пальцы уже сами знают, где и какой звук получается, – он и впрямь закрывает глаза и показывает бешенную игру на воображаемом инструменте. Я усмехаюсь. – А вообще, кличка у меня такая – Паганини.

– Паганини? – с удивлением переспрашиваю я.

– Ага. Один раз я так напился, что когда взял гитару поиграть, порвал там две струны. Моему пьяному мозгу показалось этого мало, и он решил порвать все остальные кроме одной. «Смотрите, какой я виртуоз!» Парни до сих пор кличут меня Паганини после того случая.

– И как, хорошо получилось на одной струне?

– Отвратительно, – он качает головой, а я хохочу в голос. – Но на тот момент мне казалось, что я король мира.

– Ну и где же твои песни? – киваю ему на экран.

– А, сейчас!

Леша снова возвращается к поиску аудиозаписей, а я к осмотру комнаты. В общем-то необычного ничего, кроме огромного чучела филина на шкафу и множества виниловых пластинок я не нашла.

И никаких следов постоянного присутствия женщин.

– А граммофон у тебя тоже имеется?

– Это не мои пластинки, – нарочито небрежно отвечает Леша и наконец-то включает музыку. – Я предпочитаю большие, современные колонки.

Прибегает его четвероногий друг, и игра с ним и мячиком еще на полчаса занимает наши руки. Но вот Везувий мчится куда-то за мячом в коридор, и по звукам слышно, что он не слишком спешит возвращаться.

– Дать тебе какую-нибудь футболку, чтобы поспать? – Леша подцепляет взглядом мое и без того короткое платье.

– Да, было бы замечательно.

Парень вытягивает из шкафа черную футболку с символикой Hollywood Undead и протягивает ее мне:

– Думаю, тебе подойдет, она довольно длинная.

Ухожу в туалет, по пути оценивая длину этой материи. Конечно, длинная! Да она едва зад мне прикроет!

Собственно, как и ожидалось, конец футболки едва коснулся моих бедер, и то с натяжкой. Я стягиваю низ руками и иду в комнату Леши.

– Она мне короткая, – говорю я, высовываясь из-за дверного проема по шею.

Леша, уже устроившийся в кровати и выключивший музыку, приподнимает голову на локтях и лукаво смотрит на меня:

– Покажи.

Его настроение тут же проецируется на меня, и по лицу тоже расползается игривая улыбка. Выхожу вперед. И, естественно, футболка задирается еще больше.

– По-моему, она идеальна, – заключает парень.

Утро. Как же быстро оно наступает, когда спишь, и как же долго тянутся ночные часы, когда бодрствуешь. Но это была одна из тех ночей, когда даже удлиненных часов не хватало. Я была согласна уничтожить солнце, лишь бы оно сегодня не вставало над горизонтом. Не вставало никогда, напоминая о том, что кому-то было пора в универ, а кому-то на работу.

Мы бы с Лешей не замерзли, даже если отсутствовал вечный источник тепла.

Могу поклясться – это лучшая ночь из всех, что у меня были на тот момент.

Леша сейчас спит – решил, что пары часов сна ему хватит, и под страхом серьезной расправы попросил его разбудить. Я же прилечь не решилась. Конечно, в его объятиях сны были бы самые лучшие, вот только не факт, что после этого я бы действительно услышала будильник. Гораздо легче пободствовать, сгонять в универ на две пары (никак не могу их пропустить, на одной из них контрольная, а на другой сильно следят за посещением), а потом домой, катапультироваться в царство Морфея.

Поэтому я лежу с открытыми глазами и снова рассматриваю комнату. Взгляд задерживается на зеркале. Там отражаюсь я и обнимающий меня левой рукой Леша. Можно было бы сказать, что «мои медные волосы разметались по подушке», но, мягко говоря, на голове гнездо, губы опухли, на шее засос. Зато он выглядит просто сногсшибательно – взъерошенные волосы ему даже идут, а так как он лежит на животе, темная татуировка выгодно оттеняет нашу с ним бледность. Я бы даже сказала, что мы неплохо смотримся вместе.

И у меня как раз появилось время рассмотреть его спину.

Татуировка в технике дотворк: из крошечных точек собирается общая картина. На переднем плане лев, раскрывший пасть, в обрамлении кобальтовых органных труб – как если бы он сидел на троне из них. Огонь обрамляет всю картину, кончики языков расплываются по краям. Но больше всего меня привлекают ноты – они словно плывут под всей картинкой, составленные в два ряда, небольшие и аккуратные. Мне хочется обвести каждую пальцами, но ведь тогда он не выспится, а лучше бы хоть немного привести организм в порядок после такого количества алкоголя. Приходится довольствоваться эстетикой. За окном из-за тучек выглядывает утреннее солнце, и появляются тени. И я замечаю, что через всю татуировку лежит продолговатый шрам, который Леша, видимо, тщательно старался закрасить. Мне хочется спросить про него, но придется отложить на два часа.

Глаза предательски закрываются. Нет, так дело не пойдет. Медленно поднимаюсь с кровати, на ходу поднимая свое нижнее белье с пола.

Надо бы что-нибудь приготовить. И для начала – кофе.

Кухню нахожу быстро по видневшемуся из проема холодильнику с кучей магнитов. В скольких же странах он побывал?

А вот и кофемашина. Капсульная. Дома у нас стоит рожковая кофеварка – я привыкла уделять процессу приготовления этого напитка достаточное количество времени в день. То, что у Леши стоит не такая, скорее всего свидетельствует о том, что человек в вечной спешке. Хотя это и так понятно.

Капсулы нахожу в ящике стола, а дальше – дело техники. Приоткрываю окно, чтобы освежиться. На коже рук выступают маленькие бугорки от утреннего прохладного ветра, из-за чего в голове одна за другой начинают всплывать сцены сегодняшней ночи.

Я кручусь в тоненькой черной футболке, и кудри приятно бьют по телу. Леша протягивает ко мне руки и хлопает несколько раз по кровати. На звук прибегает Везувий и запрыгивает на то место, куда похлопал Паганини.

– Эй, нет, парень, я звал не тебя! – возмущается временный хозяин квартиры.