Дарья Сумарокова - И снова я к тебе вернусь…

– Наконец-то. Я уже не надеялась… если честно, думала, сейчас начнется череда студентиков с кубиками на животе. Или Сухаревых номер два. А то и сам Сухарев, не дай бог. Когда в гости приведешь?

– Да ладно тебе, Ирка. Не хочу пока.

– Ишь ты, не хочет она. В паспорт свой посмотри повнимательнее, мадам. Уже не шешнадцать.

– Отстань.

Я была очень счастлива. Будто кто-то открыл сокровенную коробочку и не переставая дарил мне подарки, вот уже целых полтора года подряд.

Зима наступала, на улице холодало с каждым днем; чем короче становился день, тем сложнее было выползать в темноту из-под теплой мужской руки. Но я старалась держаться и не подавать виду. Моя способность к конспирации оказалась совершенно неожиданной – прошло три месяца, но даже Варька со Шреком не догадывались о происходящем. Это стоило больших усилий, иногда мне просто хотелось сесть с ними за наш маленький обеденный стол и все рассказать. Ведь в сущности – я не делала ничего аморального, я встречалась с разведенным мужчиной. Однако Сергей не афишировал наши отношения; а значит, я тоже не могла говорить об этом с коллегами.

Я ждала.

В конце ноября Сергей Валентинович прихватил любовницу в очередную московскую командировку. Любовница обрадовалась; к тому времени наличие денег превратило меня в заядлого шопоголика, почище любой московской «муклы». К тому же утром в гостинице любимый мужчина оставил на прикроватном столике пятьдесят тысяч «на булавки»; при этом совершенно не напрягался и не выпячивал свой поступок. Сергей полдня провел в министерстве, потом встречался с таинственными хозяевами нашей клиники; так что свободного времени было много. Прохаживаясь по торговой галерее, я вспомнила, как полгода назад на одной из медицинских конференций наблюдала за двумя дамами из НИИ онкологии. Они проплывали мимо; бриллиантовые сережки колыхались в такт неспешным шагам, дорогие норковые шубы и сумки Louis Vuitton, надменный взгляд, скользящий без внимания по окружающим людям, прокаченные дорогим косметологом физиономии.

Новые Лица Новой Российской Медицины.

Чем дольше человек жил в нужде, тем зачастую быстрее и охотнее он погружается в мир бессмысленного камуфляжа. Странно; этот процесс, судя по всему, не всегда зависит от уровня интеллекта.

В таких размышлениях я скользила взглядом по витринам, не имея представления, на что потратить утренние деньги. Наконец, вот оно – маленький ювелирный магазин, а на витрине совершенно интеллигентные бриллиантовые гвоздики в белом золоте. Ровно пятьдесят тысяч рублей. Прекрасно.

Ничего, скоро дойду до огромных, бросающихся в глаза висюлек.

Небольшое количество собственных ресурсов было потрачено на Катькины платья-колготки. Я вернулась в гостиницу в прекрасном настроении, чуть-чуть раньше Ефимова. Сергей остался доволен моей покупкой, я нацепила обновку и не стала снимать. Выходить не хотелось; заказали бутылочку вина и сыр с фруктами прямо в номер. Прекрасный вечер; перед сном я подумала – вот он, мой дом. В этом человеке. Без надрыва и страха о том, что же будет завтра; по крайней мере, мне этого страшно хотелось. Мне хотелось замуж, родить ему ребенка, а может, даже не одного; чтобы стерлось все, что до сих пор тревожило и его, и меня. Вот что нужно каждой женщине – жить рядом с собственным божеством, от которого исходит покой и уверенность. Потому и божество.

В поезде на обратном пути я продолжала думать. Интересно, тяжело ли Сергею Валентиновичу возвращаться домой одному, ложиться спать в холостяцкую постель? Очень хотелось бы знать ответ. По приезде домой я завалилась вместе с Катькой к Асрян и вместо Сергея задала этот вопрос ей. Вердикт оказался не очень оптимистичен.

– Не особенно-то расплывайся в мечтах, Сокольникова. Тут вопрос сложный на самом деле. Все-таки уже не мальчик, перенес серьезную личную драму, и, как я понимаю, не им инициированную, так ведь?

– Поговаривают, что так.

– Ну вот. Вполне возможно, он больше не захочет потрясений, поэтому будет держаться на расстоянии; это первый вариант. А второй – просто-напросто уже привык к холостяцкой жизни; никому не надо отчитываться, где ты и что ты. Так что ясности пока нет. Нет предложения – нет определенности. А ты что, уже небось размечталась о кренделях небесных?

– Ну… не без этого, конечно.

– Ладно, не расстраивайся. Смотри по сторонам активнее. На нем одном свет клином не сошелся.

– Да не хочу я никого, понимаешь? Кроме него, никого не вижу рядом. И вообще, это Сорокину я изменяла без зазрения совести, так сказать, во спасение себя и собственного ребенка. И вообще, по любви. А тут – если изменю, это будет просто тупое блядство. Не хочу.

– Ладно, только смотри, Сокольникова. Не досиди в любовницах до сорока лет.

После поездки в Москву прошло еще две недели; отношения с Сергеем протекали в том же режиме, что и вся уходящая осень – тайные встречи, соблюдение строгой конспирации, торопливые свидания у него дома, и всего лишь одна-единственная ночь с пятницы на субботу, которую Катька согласилась провести у бабушки. Я слушала, как становится ровнее сбившееся дыхание; через пару минут закрыла глаза и тут же проваливалась в крепкий спокойный сон до самого утра. За завтраком состоялся неожиданный разговор.

– Лена, а почему бы мне с твоей девочкой не познакомиться? Мне кажется, так было бы проще.

От неожиданности я чуть не поперхнулась чаем.

– Ты знаешь, у меня после развода был гражданский брак. Правда, очень короткий; мы расстались, а дочка потом переживала, уже привыкла к человеку. Я просто хочу сказать, что больше не могу ее травмировать, ты понимаешь? Только не обижайся на меня.

– О чем ты, Лен? Я уже не мальчик. Послушай, я вот о чем на самом деле хотел тебя спросить. Что бы ты ответила на предложение пожениться?

– Я?! Боже, Сережа… я бы, конечно, ответила «да».

Сергей потянул меня за руку и посадил на колени.

Именно с ним я хочу быть вместе и надолго. До самого конца жизни. И ни с кем другим.

Последние две недели перед Новым годом шли кувырком. Все перепуталось, наслоилось одно на другое; события напоминали порожистую речку в Карелии. Я сидела в маленькой лодке, которую швыряло и бросало, и совершенно безрезультатно пыталась грести, наивно полагая, что управляю движением. Встал вопрос о переезде – сплавление происходило под девизом «кровь из носу до Нового года». Огромные волны накатывали на мое слабое судно одна за другой – а что делать с ипотечной квартирой? как теперь возить Катьку в школу и на гимнастику? что делать непосредственно с самим процессом женитьбы? как и когда знакомить мое семейство, Катьку и друзей с женихом? Последним встал вопрос: а как же его родственники? Но тут оказалось все просто. Родители умерли, сестра в Архангельске, работает по семейной традиции в каких-то не очень понятных структурах, поэтому выехать без разрешения не может. Возможно, она приедет весной. Что до детей – дети в Америке. В один вечер поговорили по скайпу с сестрой и сыновьями, и все – знакомиться больше было не с кем. Единственный друг сосед Василий был мне знаком; что до приятелей – кто-то заходил в гости, и то больше по делу, кто-то появлялся на работе и дружески тряс руку.