Наталья Долбенко - Индийский принц, или Любовь по заказу. Исповедь функции

Мы снова поехали. Пунит не выдержал, всю дорогу разглядывая прорези на джинсах, и провел пальцем по видневшейся коже ног.

– Мне нравится.

– Спасибо, – больно быстро как то он это, подумала я, но промолчала.

Когда я уже допивала сок, показались за гнилой протухшей речкой ворота над дорогой с вывеской «Гита Калони» и я вздрогнула. Приехали. Теперь смотри во все глаза что за район. И где высадят.

Петляли по закоулкам и грязным улочкам. Остановились напротив трехэтажного жилого дома. Вытащили мой багаж и понесли вперед, показывая мне дорогу. Узкую, через тухлую канаву. Сердце от волнения колотилось. Я почему-то даже подумала, что братья живут одни, например, комнату или квартиру снимают, и я буду жить с ними двоими. И что? Как сложатся наши отношения? Приставания в первую же минуту? Я дрожала, как от холода, чуть оглядываясь по сторонам. Кирпичная новая кладка: кому-то понадобилось расширять комнату. Куча влажного красноватого песка, на которой комочком спит рыжий лысый пес. Воткнута брошенная лопата. Внутренний дворик. Баньяновое молодое дерево со свисающими лианами-змеями. Перекинутая тачка с одним колесом. В ней, видать, строители подвозят кирпичи, песок. К чему даже лезут на ум все эти мелочи?

Пунит открыл низенькую калитку в дом. На первом этаже за незакрытой дверью приподняли глаза два пожилых тучных соседа, муж с женой, валяющихся на широкой во всю комнату кровати. Подозрительно оглядывают нас.

– Проходи, не бойся. Наверх, – указал мне Пунит на узкую крутую винтовую лестницу в стене. Не лаз, а двенадцатиперстная кишка.

– А мебель как вы заносите наверх? – не утерпела от вопроса.

Он весело усмехнулся:

– По веревкам через балкон.

Ну и ну… – только и успела удивиться, как его рука тайком шлепнула меня по попке: ничего себе в первый день?! А где почитание богини? Где романтические стихи и любовная проза?

Мы поднялись на третий этаж. Закутки, зигзагом коридор. Мелькнула мысль, что коммуналка, потому что вглубине оказались две закрытых двери. Одну из них Пунит отпер и пригласил войти, втаскивая следом мою дорожную сумку.

Зеленые крашеные стены. Панкха на потолке. Комод стальной или широкий высокий сундук, покрытый скатертью. И во всю комнату огромная широкая кровать – паланг. Так она называется на хинди. И я отмечаю в уме, что все же есть огромная разница между нашими кроватками и их палангом. На нем они не просто спят. На нем сидят всей семьей, валяются в полуденный зной, дремлют после обеда на сытый желудок. На нем они едят. На нем они живут. Часть культуры. Эдакая восточная обломовщина. Вот на такой высокий паланг, что ноги едва доставали пола, я и села стеснительно, со стуком и грохотаньем в груди. Что теперь?

Почти прикрытая дверь. В комнате мы вдвоем. Пунит стоит напротив надо мной и не может наглядеться. Счастливо-удивленная улыбка не сходит с лица. Я лишь дергаю углом губ в попытке изобразить радость. Не могу – сильно волнуюсь.

– Ай м вери кхуш! – миксует английский с хинди, пытясь объснить как он счастлив, и подсаживается сбоку, жадно разглядывая мой профиль.

И я не успела еще моргнуть глазом и вздохнуть, как Пунит вцепился зубами мне в губы. Рывки-огрызки. Это и был наш первый искусанный поцелуй.

И пока я успевала обдумать варварскую манеру его поцелуев, он уже положил мою ладонь себе на штаны, где под молнией джинс уже торчало нечто еще более радостное, чем сам хозяин.

Все в голове перемешалось: приезд, заграница, Пунит, паланг, укусы, пенис. Куда я попала? Из привычной тихой размеренной жизни, похожей на мелкую застойную речушку, обросшую камышами, я попала в водоворот или напомнила себе апрельские бурлящие воды в овраге. Кипят, пенятся и куда-то несутся сломя голову, унося за собой бревна, суховей, мусорные банки и пакеты, сдирая со дна и волоча камни-дикари.

За дверью послышался шум. Пунит неоперившимся птенцом при виде тени коршуна отскочил от меня и открыл дверь. На пороге стояла суховатая темная женщина с грушевидным некрасивым лицом.

– Познакомьтесь, – подвел ее Пунит. – Это моя мама. А это моя Наташа.

Я поднялась и чуть склонила голову в знак приветствия, сложив ладони у груди на индийский манер:

– Намасте!

– Намасте, – стеснительно улыбаясь вторила женщина и покачала головой. – Она красивая. – повернулась к сыну.

– Ма, Наташа хинди знает.

– Да? – та засмущалась, словно извиняясь, что говорила при мне и снова кивнула, криво улыбнувшись.

Отошли с сыном. Я наконец-то смогла выдохнуть воздух из легких и сразу полегчало. Странно, что у него мать такая некрасивая и темнокожая. А Пунит и Ашвани светлокожие красавчики. Может в отца?

Добро пожаловать в мир приключений. Сама выбрала этот путь. Теперь держись. Помощи со стороны нет.

В проеме показалось остренькое личико с колючими глазками. Маленькая девчоночка с хвостиком. Посмотрела на меня и кивнула. Я ей, предположив, что она соседка по коммуналке.

– Это моя сестра, – подтолкнул тут же ее в спину Пунит и засмеялся.

Она быстро повернулась к брату, отметила что-то на счет меня и умчалась. Через пару минут по коридору грузной тенью скользнул сутулый мужчина в годах с подкрашенными хной волосами. Я на всякий случай и ему «намасте» сказала. Он втянул шею, свел брови к переносице вроде сурово, но вышло комично. Заложил руки за спину, пробормотав в ответ «намаскар», что одно и тоже с «намасте», и скрылся в колуарах неведомой квартиры. И неловкость отравляюще заползла мне в душу. Уж очень серьезный и хмурый у меня будущий свекр. Если это он.

Я осталась одна на несколько минут.

Пунит вернулся все такой же радостно оскаленный.

– Ты знаешь, это был мой папа. Ты всем понравилась. Я рад. Очень! Мама сказала, что ты очень хорошая и удивилась, что ты поздоровалась с ней по-индийски.

– Спасибо, – кивнула ему, чуть улыбаясь, но все еще волнуясь.

Первое впечатление я, если верить Пуниту, произвела хорошее. Даст бог и потом поладим. Вот только папаня его явно не горел восторгом от того, что я тут поселилась. Да и на папаню они что-то тоже не похожи. И сестра. Я вообще ничего о ней не знала. Думала их только два брата в семье, других детей нет. Потому Ашвани и Пуниту привезла в подарок по наручным часам, хотя даже не знала, что есть в России примета: подарить часы – к разлуке. К подаркам общим приложила милые в виде огромного сердца с цветами тарелочки, шелковые платочки (хотя если разобраться, вот сейчас думаю, платочки ведь тоже к расставанию: вспомните хотя бы сцены, как провожали на войну своих женихов, мужей на Руси – махали вслед платочками и причитали) и кассету с модными на тот момент попсовыми русскими хитами – сборник.

И все-таки Пунит слишком быстрый. Или так и надо, когда любишь, страстно хочешь и удержу не знаешь? Я вообще-то впервые трогала пенис. Даже и через одежду… Нет, я ровным счетом в отношениях ничего не смыслю. Опыт нужен. Неужели за ним сюда судьба меня и засунула? Все же… как вы думаете, принцы, они должны в первое свидание класть твою ладонь себе на…? Ладно, проехали.