Ирина Мясникова - Дура среднего возраста

– Нет!!! Ты представляешь! Поляки, сволочи! Совсем стыд потеряли! – донеслось из кухни, как только Марина открыла входную дверь.

– Поляки? – она плюхнулась на крохотный стульчик в не менее крохотной прихожей и стала стягивать сапоги. – Чем тебе поляки-то не угодили?

Сапоги у Марины были знатные. Красивые такие, модные и очень дорогие сапоги. Между прочим, с молнией сзади. Вот! Марина каждый раз страдала, надевая их, чтобы тащиться к метро по непролазной грязюке родного Купчино. В таких сапогах надо исключительно на машине ездить. Лучше бы, конечно, на красной иностранной и спортивной, но и на обычной отечественной тоже можно. Марина сняла сапоги и аккуратно поставила их на коврик. Разделась, достала сапожную щётку и принялась приводить сапоги в порядок. Через минуту они засверкали, как новенькие. Марина полюбовалась ими и убрала эту ценную вещь в малюсенький стенной шкаф. Выходить из прихожей совершенно не хотелось. Она присела обратно на стульчик и прикрыла глаза. Мгновенно навалилась усталость. Как будто Марина не сидела целый день за компьютером в красивом офисе, а разгружала какие-нибудь вагоны.

– Прогибаются перед Америкой! Никакой национальной гордости у людей не осталось, тьфу! – матушка тем временем продолжала митинговать на кухне перед телевизором. – Этот черножопый вертит ими, как хочет!

– Да, ты расистка! – лениво заметила Марина, не открывая глаз. – Разжигаешь межнациональную рознь.

– Я правду говорю! – раскрасневшаяся матушка выскочила в прихожую, в руках она сжимала тефлоновую лопатку, а из кухни вдруг резко запахло жареными котлетками. Марина сглотнула слюну.

– Вон, – лениво кивнула она в сторону квитанций, которые по дороге забрала из почтового ящика, – Обама проклятый опять тебе повысил расценки на отопление и воду, да еще лампочку в подъезде вывернул. Или это Меркель расстаралась?

– Всё шутишь? Ох, смотри, дошутишься у меня, – мать погрозила Марине лопаткой и свободной рукой взяла квитанцию. – Твою ж ты мать! Вот, сволочи!

– А ты Путину письмо напиши, он разберется, – посоветовала Марина матери и зевнула, – может даже и лампочку ввинтит.

– Ага! И уши тебе, засранке надерет. Иди есть, всё готово уже.

– Щас, – Марина поплелась в ванную. Там она сняла с себя костюм и надела домашний халат. Костюм у Марины был под стать сапогам. Стильный до невозможности. Хоть сейчас её в этом костюме по телевизору показывай. И дорогой опять же, гад! Марина понесла костюм к себе в комнату, повесила на плечики, второпях брошенные с утра на кровать, и открыла шкаф. Там было практически пусто. За исключением, конечно, парочки таких же дорогих костюмов и одного не менее дорогого платья. Марина в соответствие с заветами дедушки Ленина считала, что «лучше меньше, да лучше». Это у матушки шкаф ломился от кучи дешевых шмоток с рынка.

Разумеется, Марина не всегда воротила нос от турецкой и китайской рыночной одежды. Когда-то такие вещи казались ей невероятно шикарными. Но это было в прежней жизни, до учебы в финансовом университете. Там Марина быстро поняла, что к чему. Ведь в своих тряпочках она выглядела самой настоящей Золушкой, прокравшейся на бал без помощи волшебной феи крестной. И это при том, что университет, в котором училась Марина, не был самым крутым университетом в городе Санкт-Петербурге. До Перестройки он назывался инженерно-экономическим институтом, в народе просто «инжеконом», и носил имя генерального секретаря коммунистической партии Италии Пальмиро Тольятти. Какое отношение итальянский коммунист имел к экономике, студентам «инжекона» было неизвестно. Но в советские времена и экономика-то была плановой, то есть, не совсем экономикой. Видимо поэтому, несмотря на то, что экономические и финансовые профессии вошли в моду, учеба в этом университете еще стоила разумных денег. В ведущий в городе Университет экономики и финансов Марину за эти деньги и на порог бы не пустили, так же как и в Высшую школу экономики при Петербургском государственном университете. Там учились разные «элитчики», родители которых уже заготовили для деток теплые места в госкомпаниях и за границей. Публика попроще довольствовалась «инжеконом». Туда и ездить из Купчино было ближе.

Деньги на учебу выделила бабушка из своих «гробовых» накоплений, иначе видела бы Марина это высшее образование, как свои уши. Нет, безусловно, в природе существовали какие-то уникальные персонажи, поступавшие на бюджет, но ходили слухи, что такое поступление тоже стоит денег и не малых. На последних курсах Марина уже подрабатывала в бухгалтерии, и весь свой заработок отдавала бабушке. Так что на похороны впоследствии «гробовых» хватило с лихвой.

В университете Марина подружилась с грузинской девушкой Этери, которая и научила её одеваться элегантно и дорого. По крайней мере дорого с виду. Этери открыла Марине мир скидочных акций, и Марина радовалась, как ребенок, когда удавалось прикупить вещь дорогого бренда, если уж не совсем по дешевке, то хотя бы по приемлемой цене, от которой глаза не выкатывались из орбит. После завершения учебы родители удачно выдали Этери замуж, и она теперь жила за границей, а Марина осталась у себя в Купчино, зато устроилась на работу своей мечты. Однако заработной платы ей пока еще не хватало, чтобы навещать Этери в красивой жизни на Лазурном берегу. Ведь мало купить билет до Ниццы и обратно. Необходимо еще много всякой всячины типа купальников, шляп, сарафанов, туфель и платьев для коктейля, чтобы выглядеть королевишной, а не всё той же сиротской Золушкой.

Пристроив костюм в шкаф, она потащилась на кухню, по дороге прихватив в прихожей журнал, который купила у метро. Когда она расположилась за столом и открыла журнал, матушка брякнула перед ней тарелку с котлетами и жареной картошкой. Пахло потрясающе вкусно.

– Всё либерастов почитываешь? – буркнула мать, глянув на журнал. – У, пятая колонна!

Марина тяжело вздохнула и решила не ввязываться в полемику. Матушка уселась напротив со своей тарелкой. Некоторое время ели молча. Потом матушка не выдержала.

– Всё, голубчики, доездились! – заявила она и сунула под нос Марины кукиш. – Вот вам Турция с Египтом.

Марина отложила журнал и внимательно посмотрела на мать.

– И вам тоже, – вежливо ответила она, отправляя в рот кусок котлеты. Показывать матери ответный кукиш, Марина не посчитала нужным. И так всё ясно. – Я думала, мы по весне с тобой вместе дней на десять в Египет прокатимся. Мне новогодний бонус обещали хороший.

– Чего я в твоем Египте не видела?! – фыркнула мать.

– Да ничего и не видела. Ни в Египте, ни в Турции, ни еще где.

– Думаешь самая умная, да? Образованная? Только вот что я тебе скажу, дочурка моя дорогая, не жили богато, не стоит и начинать! Думаешь, выберешься когда-нибудь из говна этого? – мать обвела рукой пятиметровую кухоньку. – Хрен тебе!