Екатерина Шерив - У любви есть время

Аэлита смотрела на него и думала о том, что лучше сказать ему. Как она его ненавидела! И почему все против нее? Все, кроме Максима.

– Да, ты прав. Уже ничего нельзя сделать, – Аэлита загрустила и отвернулась в сторону.

– Аэлита, ну пойми же, я ведь не хочу тебе зла. На самом деле ты мне очень нравишься. К тому же это ненадолго. Поженимся и вскоре разведемся.

Павел взял ее руку в свою и поцеловал. Аэлите страшно захотелось убрать руку. Настолько были ей противны его прикосновения. Особенно, когда она в абсолютно трезвом рассудке. Но ей надо держать себя в руках.

– Я постараюсь, – смиренно сказала Аэлита.

– Я обещаю, ты не пожалеешь.

Аэлита наконец смогла убрать руку.

– Ну, я пойду за обедом. Сейчас вернусь.

И она пулей выбежала из комнаты. Через минуту она и ее мама вернулись с подносами. Когда все было расставлено на столе, Изабелл ушла, пожелав приятного аппетита. За столом они почти не разговаривали. После того как Аэлита немного усмирилась, Павел боялся хоть как-то вновь разозлить ее. На первое они ели борщ, а на второе – курицу по-французски. Потом Аэлита сходила на кухню и принесла кофейник.

«Ну, сейчас ты у меня попляшешь», – подумала она.

Аэлита аккуратно налила кофе себе в чашку, затем подошла к Павлу, чтобы налить кофе и ему. Но, когда она стала наливать ему кофе, то как бы нечаянно ее рука дрогнула, и она опрокинула чашку с горячим напитком прямо на его рубашку. Он резко вскочил из-за стола.

«Вот черт! – пронеслось в голове у Аэлиты. – Целилась на брюки, а попала на рубашку!»

– Ой, господи, прости, я не хотела! – в испуге закричала она.

– Что ты наделала!? Ты же это специально!

– Ну что ты?! Как ты мог так подумать! У тебя, наверно, ожог будет. Нужно что-то холодное.

И Аэлита взяла со стола полный графин с водой и плеснула все его содержимое на Павла.

– Ты что совсем с ума сошла!?

Павел был ужасно зол. Такого поворота событий он явно не ожидал.

– Ой, извини, пожалуйста! Тебе, наверно, нужно что-то еще холоднее. Я сейчас принесу лед.

Аэлита направилась на выход, но Павел поймал ее за руку.

– Стой! Никуда ты не пойдешь.

– Но тебе необходим лед! Иначе останется сильный ожог…

– Ты у меня за все ответишь. Погоди…

– Я уже сказала, что не нарочно.

– Хватит врать! Думаешь, ты победила? Нет.

И Павел начал расстегивать пуговицы на своей рубашке.

– Ты что делаешь?

– В таком виде я отсюда никуда не выйду.

Аэлита мельком приметила, какое у него красивое тело.

– Но у нас нет в доме мужских рубашек. Я могу тебе одолжить свою, если хочешь? Или мамину.

– Я знаю, что у вас нет рубашек, поэтому возьми мою рубашку, постирай, высуши и погладь. И только тогда я уйду отсюда.

Павел бросил рубашку в руки Аэлиты.

– Что?

– Что слышала! Ты моя будущая жена, так что покажи, на что способна.

Аэлита была ошеломлена таким поведением Павла. Да кем он себя считает! Она бросила рубашку ему в лицо. Он отбросил ее на пол.

– Вот именно, я твоя будущая жена. И пока ты не имеешь права ничего от меня требовать. Мне плевать, как ты пойдешь домой! Иди хоть голый, мне по барабану!

– Я не уйду отсюда, пока моя рубашка не будет чистой и сухой. Ясно? Представь, что скажет твоя мать, когда узнает, что ты натворила и что не хочешь заглаживать свою вину.

– Ах, ты вот как…

Аэлита подняла рубашку с пола и подошла к столу. Она выдвинула ящичек и достала из него ножницы.

– Нет… Ты же не собираешься… Ты спятила?

– Только сдвинься с места, и я раскромсаю твою рубашку на лоскутки!

Аэлита приставила к рубашке ножницы, готовая в любой момент резать.

– Не смей этого делать!

Павел все-таки подбежал к Аэлите и попытался отобрать у нее ножницы. Аэлита поняла, что он скоро отнимет их у нее, поэтому с силой надавила на них. Они услышали звук режущейся ткани.

– Что ты наделала!? – закричал Павел. – Ну и ладно! Теперь еще и зашивать будешь!

– Еще чего захотел!

– Вы что тут творите? – с этими словами в комнату вошла Изабелл.

– Мама, выгони его отсюда!

– Вы не представляете, что она натворила! Она обожгла меня горячим кофе, облила водой из графина и порезала мою рубашку и теперь не хочет даже зашить ее!

– Надо же, как мы заговорили! Ты сейчас похож на жалостливого ребенка!

– Лита, как ты можешь? – недоумевала Изабелл.

– О, могу, мама, могу. И я ничего не хочу для него делать. Одолжи ему свою блузку.

Аэлита победно заулыбалась. Но Павел выпрямился и с хитростью посмотрел на нее.

– Ты ничего не хочешь для меня делать? Как бы ни так! Только мне это сейчас вдруг напомнило наш вечер в ресторане. Помнишь? Ты тогда что-то все-таки хотела для меня сделать.

Аэлита с ужасом посмотрела на свою мать.

– О чем ты? – задала вопрос Изабелл.

– Что-то не припомню точные слова… Она вроде говорила насчет того, что жена – это обуза для мужчины…

Аэлита отрицательно махала головой.

– …что жена – это слишком сложно, что ты из другой категории девушек, которые…

– … которые хотят работать. Точно! – закончила за него Аэлита.

– О, Лита, я тебе сотню раз говорила, что тебе не нужна никакая работа.

– Да, верно. Никакая работа ей не нужна. Она ведь предлагала свои услуги в очень оригинальной специальности…

– На чем мы остановились? – внезапно закричала Аэлита. – Ах, да! Я все же постираю твою рубашку, – сквозь зубы произнесла она.

– Вот и хорошо, – сложив руки, сказал Павел.

Аэлита подошла к Павлу и, взяв у него рубашку, шепотом произнесла:

– Только попробуй ей рассказать, и я раскромсаю твою рубашку так, что из нее можно будет собирать пазл.

И медленно пошла в ванную.

***

«Какая же я идиотка…» – думала про себя Аэлита, стоя в ванной с рубашкой в руках.

Изабелл ведь точно поняла то, о чем говорил Павел. Она не поверила во весь этот бред. А она как последняя дура поддалась на его провокации… Несмотря на то, как мать поступала с ней, Аэлите все же было очень стыдно за то, что Павел проболтался. Она не хотела, чтобы ее мама знала такие подробности. Боже, она предлагала ему себя!? Неужели это была она? Как же ей хотелось просто-напросто вычеркнуть это позорное событие из своей памяти! Нет, больше она не возьмет ни капли алкоголя в рот!

Аэлита была зла. Ей казалось, что они за дверью смеются над ней. Она поиздевалась над Павлом, но он отплатил ей тем же. Что ж, один-один. Ничья. Еще есть возможность вырваться вперед! Аэлита включила стиральную машину и поставила стирку. Так, конечно, дольше, но не унижаться же ей до стирки вручную! Тем более с этой дурацкой рубашкой!

Когда Аэлита вышла из ванной и вошла в свою спальню, то увидела, как ее мать и Павел улыбаясь, беседовали, усевшись на диване. Ему даже плевать на то, что он полуголый! Конечно, ее мать была не из робкого десятка, но похоже у этого придурка нет ни стыда, ни совести!