Альмира Рай - Игрушка олигарха

Я думала, официантки будут вести себя подобно консультантам из бутика. То есть стрелять глазками, капать слюной и находить любой повод, чтобы заговорить с денежным мешком в лице дяди Димы. Но нет. Они не приближались, словно у мужчины на лбу было написано «Осторожно! Кусаюсь». Не то что бы он смотрел на всех волком, но и улыбки не подарил ни одной из мимо проходящих девушек.

Мы ели в затяжном молчании. Не комфортном. Я постоянно ловила на себе загадочно–хитрые взгляды, отчего было неловко. Пыталась отвлечь себя вкусным стейком, но и это не помогало. Особенно, когда еда закончилась.

– А можно задать глупый вопрос? – не удержалась я и спросила.

– Задать–то можно, – произнес Рогозин. – Но последствия могут быть.

То ли я уже его раскусила, то ли он не особо пытался, но в общем–то… не боялась я его угроз. Ничуть! Так, слегка руки подрагивали.

– А о чем вы думаете?

– О–о–о, – протянул он и отвел взгляд. А затем и вовсе скупо улыбнулся.

– А все же?

– Последствия, Юляш, – напомнил он. – Последствия. Уверена, что хочешь знать?

– Ну, я много чего хочу знать, – заявила я. И раз уж пошла такая пьянка, а Рогозин был сыт, начала перечислять: – К примеру, кто такой этот Костяк? Как он познакомился с моим отцом? Правда ли, что он так просто простил вам долг? И может ли отомстить потом? Мне бы не хотелось, чтобы у вас были проблемы из–за меня. И самое главное, учитывая то, как все обошлось… Я вам что–то должна?

Задала вопрос и почему–то замерла, ожидая вердикта. Теперь подрагивали и ноги. Дима поднял на меня глаза и четко произнес:

– Должна.

Ну вот, сама же спросила. И пришла сама, и в неприятности тоже, умничка, сама влипла. А хотя…

– Так если Костяк меня выслеживал, то и аварию подстроил. А значит, и деньги не имел права требовать.

– Не имел, конечно, – согласился Рогозин. – Но кто бы ему это растолковал? Хм? – Он задумчиво потер подборок. – Кто бы это мог быть?

И оскар за лучшую роль…

– Ладно, я поняла! – с тяжким вздохом призналась я. – Но вы так и не сказали, что именно…

– Ди–и–има! А! Рогозин!

Я поморщилась от пронзительного писка, раздавшегося над моей головой, а брови Дмитрия Сергеевича поползли вверх.

– Надя? – удивленно, я бы даже сказала, пораженно произнес он.

Эта самая Надя обошла столик с вывернутой в мою сторону головой. Ее не столь интересовал знакомый, сколь спутница. То есть я. И даже как–то обидно стало, что, едва увидев мое лицо, она насмешливо фыркнула и обернулась непосредственно к мужчине.

– А я думала, обозналась! – прощебетала она, целуя его в обе щеки. Для такого события Рогозин даже встал.

Дамочке было лет тридцать. Хотя не исключено, что ее старил обильный слой штукатурки на лице, накаченные губы, нарисованные брови и ресницы длиной до этих самых бровей. Она была блондинкой и выглядела как кукла Барби. Имелся и приличной величины бюст. Я и сама была обладательницей подобного. Вот только у нее все выглядело так ладно и роскошно… и практически находилось у носа Рогозина. Сама она была очень высокой, да еще и на каблуках.

«Модель», – пронеслась логичная мысль. И сразу за ней новая: «Шлюха!»

– Ты очень изменилась, – произнес Дима. Вообще, мужчина себя проявил очень хорошо. У меня даже почему–то возникло чувство гордости за него. Несмотря на откровенно–вульгарное платье дамочки, а также на агрессивные движения ее бюста, Дима смотрел исключительно ей в глаза. И мне даже показалось, что во взгляде его промелькнула грусть.

Надя, кем бы она ни была, без остановки тараторила о том, что только что прилетела из Милана, а завтра улетает в Токио, и здесь она вообще пролетом. Когда я уже подумала, что обо мне попросту забыли, барышня охнула и положила свою наманикюренную ручку Диме на плечо.

– Прости! Я помешала! – сказала Надя и посмотрела на меня, как на блоху.

Любой бы на его месте хотя бы из чистой вежливости сказал: «Нет, что ты. Это Юля. Моя знакомая. Не хочешь к нам присоединиться и рассказать, как там в Милане?» По крайней мере, я бы так сказала своему знакомому. Но дядя Дима отличался от большинства.

– Да, – отрезал он. Точно таким же тоном, как и мне чуть ранее, «должна». – Я сейчас занят.

Улыбка сползла с лица блондинки, а на моем так и норовила появиться. Злая я.

– Ты свободна вечером? Можем встретиться, – тут же добавил Рогозин, и блондинка зачем–то послала мне победный взгляд.

– Я тоже занята, – произнесла она, наверное, своим самым обольстительным тоном. – Но для тебя, Дима, время найду. Заедешь в семь, м?

Он кивнул с таким выражением на лице, будто то ли решал в уме сложный математический пример, то ли пытался вспомнить, где эта дамочка живет. А та, получив кивок, чуть ли не подпрыгнула. А затем послала мне сладкую улыбочку и произнесла:

– Пока! – И уже Рогозину: – Не прощаюсь, Дмитрий Сергеевич.

Надежда упорхнула, виляя бедрами, а Дима все стоял у столика, задумчиво глядя ей вслед. Похоже, дорогу он все же не вспомнил. И мне ничуть не было его жаль. Никогда не понимала, почему такие девушки нравятся влиятельным мужчинам?

Он вернулся за столик с заметно испорченным настроением. Ни улыбок, ни гляделок, лишь насупленные брови и поникший взгляд.

А я возьми да и выпали, не подумав:

– Это ваша знакомая?

На что Дмитрий загадочно пожал плечами и едва разборчиво пробормотал:

– Нет, эту я не знаю. – И уже громко и твердо: – Домой.

Он жестом подозвал официанта, забыв, что нам еще не принесли десерт.

– Дмит… Дима, а может я тогда к себе? У вас же планы на вечер.

Я с надеждой уставилась на мужчину и, пока он хмурился, добавила:

– Вам и отвозить меня не надо. Маршрутку поймаю. Или такси.

На моих последних словах взгляд Рогозина стал убийственным. Теперь я увидела разницу между тем, когда он не пытался меня напугать, и тем, как он из кожи вон лез, чтобы сделать это.

– Я с тобой еще не закончил, – процедил он и швырнул подошедшему официанту карточку.

Потупив взгляд, я вздохнула. Кажется, только что я имела сомнительную честь созерцать истинное лицо Рогозина. Вот только мне было до жути обидно и совсем непонятно, чем я заслужила такую реакцию? И зачем ему возиться со мной, если у него были в арсенале длинноногие блондинки, на пятьдесят процентов состоящие из силикона?

Никита и Сеня ждали у машины. Дмитрий Сергеевич не изменял хорошему воспитанию, даже несмотря на паршивое настроение. Он открыл и придержал для меня все двери, но молча. В том же напряженном молчании мы доехали домой. Я еще несколько раз пыталась заговорить о возвращении в общагу, но Рогозин был непреклонен. И уже когда мы подъезжали к его особняку, я начала паниковать.

– Я ваша пленница? – задала вопрос в лоб.

Охранник с переднего сиденья хмыкнул, на что Дима грозно прикрикнул: