Андрей Эмдин - Когда ты проснешься…

Последние слова он выкрикивает громко, так, чтобы я расслышал их наверняка сквозь шум дискотеки и обрушивающийся на палубу ветер.

Вот тебе и розыгрыш! Целый день пустого ожидания. Не могу сказать, что был сильно разочарован. Все-таки я хорошо знаю Вадима и ждал, что рано или поздно этот добряк сдастся и скажет «хватит».

– Дружище, – отвечаю я, обдумав услышанное, – я все равно тебя люб-блю, ты же знаешь. И тебя, Надя, люблю. Я не обещаю, что весь следующий год твой выбор не станет поводом для моих шуток. Ну, ты же понимаешь, да? – Вадим пьяно кивает, прикрыв глаза, а я продолжаю: – И я люблю тебя полностью, со всем твоим занудством и тягой ко всяким извращениям вроде семейной жизни!

– Балда! – смеется Надя и отвешивает мне щелбан.

– Заслужил! – соглашаюсь, склонив голову. – Я вас всех люблю, даже если ты, друг, отказываешь мне в заслуженном подарке!

– Погоди, – Вадим, резко отстраняется, – я отказываюсь участвовать в дальнейших розыгрышах, но это не значит, что я заявился к тебе без подарка. За кого ты нас принимаешь? Надюш, покажи.

Надя прислоняет нетвердо стоящего на ногах Вадима к бортику и, убедившись, что супруг закреплен надежно, открывает сумочку, достает из нее белый конверт и протягивает мне.

– Это что? Деньги? – изумляюсь я, принимая подарок.

– Пф-ф! Какая пошлость! – презрительно фыркает Вадим. – Деньги в кассе – бери, сколько хочешь. Тут другое, открывай давай!

Открываю конверт. Внутри лист бумаги, сплошь покрытый текстом.

– Вади-и-и-им! Ну, ты издеваешься? – хнычу я, тряся полным мелкого текста листом из конверта, перед глазами приятеля. – Я едва могу отличить твое лицо от Надиного. Это твое завещание? Мне ничего от тебя не нужно!

Вадим принимает из моих рук лист и разворачивает его прямо перед моим лицом:

– Да черт, читай уже, пьянь!

Бросаю кривляться, пытаюсь сосредоточиться на документе, и мне это даже частично удается. В документе значится, что гражданин Александр Смирнов улетает из Шереметьева в неизвестном направлении.

– Авиабилет? – убрав от лица пахнущий типографской краской протянутый Вадимом лист бумаги, озвучиваю возникшую догадку. – Мой? А куда лечу-то? Не могу разглядеть.

Вадим убирает листок и складывает обратно в конверт:

– Там нет пункта назначения. Это сюрприз!

Ошалело смотрю на друга:

– Серьезно? Ты отправляешь меня в неизвестном направлении? Ты – человек-органайзер?! – Я захожусь в смехе и обнимаю друга. – Не ожидал от тебя такого, не ожидал! Настоящее приключение. Пытать тебя, как я понимаю, бессмысленно?

– Абсолютно. Тем более что я и сам не в курсе, куда ты направляешься.

– Не смеши! Это же ты! Ты, сволочь, все наверняка спланировал до мелочей! Я могу прямо сейчас закрыть глаза и отдаться твоему навыку планирования… – С этими словами я действительно закрываю глаза и делаю несколько неуверенных шагов по палубе.

Супруги подхватывают меня в тот самый момент, когда я чуть не спотыкаюсь о лежащий на полу швартовочный канат.

– Ох, круто, Вадик. Ты знаешь, сколько я не был в отпуске?!

– Два года, семь месяцев и… – Вадим смотрит на часы, – девять дней.

– …пятнадцать минут! – пищит Надя, смеясь.

– Когда вылет?

– Через четыре часа, – спокойно говорит Вадим.

– Что, прости?

– Че-рез че-ты-ре ча-са, – по слогам повторяет приятель и снова бросает взгляд на часы. – Через час мы причалим, и белая машина, сопровождавшая нас до пристани, довезет тебя до дома, чтобы ты собрал вещи. Возьми только самое необходимое – все, что тебе нужно для отдыха, будет ждать в пункте назначения.

Грожу приятелю пальцем:

– Так и знал, что ты все спланировал! Вот обожаю тебя за это. Обожаю и ненавижу. Бесишь прям даже, до чего ты… Ай, ладно. Но четыре часа, Вадик! Посмотри на меня! Ты же видишь, что я никакой? Меня в самолет просто не пустят!

– Пустят, не волнуйся. Это частный самолет. Тебя туда пустят даже в состоянии полной отключки. И будут лелеять, как младенца, до самой посадки. Я обо всем позаботился.

– А если у меня есть планы? – задиристо бросаю я приятелю, но мысленно восхищаюсь уровнем организации подарка.

В голосе Вадима вдруг прореживается металл:

– Слушай, кто из нас великий искатель приключений? Какие у тебя планы? Проектов сложных сейчас нет – я это знаю, лето, все разъехались по Куршавелям и дачам в Черногории. Единственные дела, которые у тебя могут быть, – это твои девки. Ну так что с ними станется? Поживут без тебя недельку, чай, не заблудятся на «Красном Октябре» или где ты их там по ночам подбираешь?

Я глупо хихикаю. Неожиданное приключение, да еще в исполнении того, от кого этого меньше всего ожидаешь! Вадим! Вадим, месяцами выбирающий отель для отпуска! Вадим, однажды загонявший до полуобморочного состояния помощницу, помогавшую ему с организацией семейного отдыха. И тут такое!

В конце концов я машу рукой:

– Черт с тобой! Звони в свою машину, скажи, что я согласен, пусть везет меня в приключения-я-я! – Я снова обнимаю друзей и уточняю: – А меня точно пропустят в самолет в любом состоянии?

– Точно, – кивает Вадим.

– Тогда… Тогда… Тогда пошли пить! – азартно предлагаю я и, не дожидаясь ответа, тащу Вадима и Надю обратно под купол ресторана.

И мы снова пьем и танцуем. Расслабившийся после нашего разговора Вадим даже позволяет вытащить себя танцевать, чем вызывает приступ ликования супруги.

Этот удивительный вечер – настоящий праздник жизни. Мы молоды, успешны и счастливы. Каждый по-своему, но все-таки слепо, безудержно счастливы. И счастье это, подхваченное и многократно усиленное музыкой, яркими огнями и ослепляющими вспышками стробоскопов, разливается в пьяном ночном воздухе, увлекает за собой, топит в сладкой тягучей пучине. Москва! Я люблю тебя! Я люблю тебя, жизнь!

Вскоре мы сходим с теплохода нетвердой походкой перебравших рома пиратов. Вместе с нами на берег выгружается компания таких же веселых мореплавателей, полностью разделяющих наш восторг от алкогольно-речного путешествия. На волне всеобщей радости мы умудрились за пятнадцать минут до прибытия судна к пристани стать лучшими на свете друзьями. Оказавшись на суше, мы с компанией заверяем друг друга в искреннем уважении и расходимся в разные стороны, договорившись «обязательно как-нибудь созвониться», что на современном городском сленге означает «никогда».

Едва переставляю ноги и с помощью Вадима добираюсь до терпеливо дожидающегося в сторонке белого автомобиля с матово-черными стеклами.

– А верный конь все ждет и ждет! – задорно пою я, увидев перед собой знакомую машину. Вадим помогает мне забраться на заднее сиденье и вдруг начинает прощаться.

– Пог-гди, друже… – возмущаюсь я заплетающимся языком. – А вы что, не п…едете?