Эмилия Грин - Порочный

Вдруг дверь распахнулась, и разом стихли все голоса.

– Отец, Жозефин! Всем привет! – он вошел в гостиную, и от одного взгляда на сводного брата на пояснице зашевелились мурашки.

– Вильям, сынок! С возвращением! – отчим с матерью поспешили подойти к нему, а я продолжала сидеть, поджав пальцы на ногах от нервного напряжения.

Уже и забыла, что Вильям почти на голову выше своего отца. Он был одет в темно-синие джинсы и белоснежную футболку-поло, натянутую на руках под натиском мощных загорелых бицепсов. Даже в этой незамысловатой одежде выглядел так, будто только что сошёл с подиума люксовой марки мужской одежды. Светло-русые волосы парня стали немного длиннее и казались выгоревшими. Я продолжала внимательно скользить взглядом по его поджарому телу, вдруг осознавая, как сильно соскучилась. На душе стало ясно и тихо, словно солнце вышло после долгой грозы, ослепив своим волшебным сиянием.

Я всегда относилась к Вильяму как к другу, старшему наставнику, советчику. Мы продолжали общаться и после того, как они с парнями переехали жить в Нью-Йорк. Даже на расстоянии в сотни тысяч километров словно были сцеплены невидимыми нитями, которые никак не давали ослабить внутреннюю связь.

Но один вопиющий случай год назад изменил всё, разрушив привычные устои.

Неразлучная троица вернулась в Париж, чтобы сорвать свадьбу Селесты и Жана. Мы снова оказались одни в огромном доме, а потом…

В тот день я впервые увидела в сводном брате мужчину, а себя почувствовала женщиной. А ещё открыла свою темную сторону. Обезумела, почувствовав сумасшедшее дикое неконтролируемое влечение к человеку, которого ни в коем случае не имела право желать…

– Вильям, Дженнифер, проходите! Чувствуйте себя как дома! Домработница уже подготовила для вас самую большую комнату наверху…

Я метнула взгляд в сторону и несколько раз поспешно моргнула, будто у меня тик.

Только сейчас обратила внимание, что рядом с ним, жизнерадостно улыбаясь, стоит привлекательная брюнетка с волосами до плеч. Перед глазами потемнело. Я просто не была готова к тому, что он приедет сюда с девушкой. Что у него есть девушка. Вот черт…

После того странного случая мы так и не поговорили. Вильям рано утром улетел в Нью-Йорк, а я осталась в Париже. Он перестал отвечать на мои звонки и сообщения, а еще не пригласил на вечеринку по случаю годовщины отеля. Так надеялась, что в этот его приезд мы, наконец, всё выясним и разберёмся в наших отношениях, но теперь, глядя на красивое умиротворенное лицо сводного братца в обнимку с улыбавшейся подружкой, в каждой клеточке тела генерировалась обида. Солнце потухло, прячась за грозовыми облаками. Вильям мало того, что никак не объяснился, ещё и притащил с собой какую-то девицу! Это было выше моих сил. Так долго ждала от него хоть каких-то действий, а он даже не посмотрел в мою сторону. Просто безразлично кивнул, продолжая пялиться на эту Дженнифер глазами, полными обожания… В ушах звенело от злости. Решила, что теперь не спущу родственничку этого с рук…

Гости отказались ужинать, сославшись на усталость, и после пяти минут разговоров ни о чем скрылись в коридоре, ведущем на второй этаж.

Я закрыла глаза, пытаясь отделаться от видения его загорелых мускулистых рук с крупными выпирающими венами. Казалось, он может обнять, сдавливая рёбра с такой силой, что будет нечем дышать…

Уже почти стемнело. Джен прилегла отдохнуть после утомительного перелета, а я, приняв душ и натянув чистые шмотки, спустился в кабинет отца.

– Здравствуй, сынок, – тепло поприветствовал родственник, кивком головы указывая на кресло.

– Привет-привет. Рейс задержали. Полдня провели в аэропорту. Просто засада! – прикрыл рот ладонью, пытаясь подавить зевок.

– Я не задержу тебя долго. Завтра с утра поедем в штаб, введу в курс дел, а пока самое главное, что ты должен знать – больше никаких скандалов. Ты сам видел, что творится у ворот. Папарацци следят за каждым нашим шагом, а с твоим приездом вообще как с цепи сорвались. Вон, погляди – до сих пор караулят! – отец поднял жалюзи, указывая на людей, толпящихся у ворот особняка.

– Я и не думал, что всё настолько серьезно, – тихо изрёк, задумчиво вскидывая бровь.

– Уже завтра твоё возвращение осветят во всех газетах. Даже боюсь представить, что там будут за заголовки, – моложавый светловолосый мужчина саркастично хмыкнул, стряхивая с плеча невидимую соринку.

– Можешь не волноваться, – уверенно парировал, откидываясь на спинку кресла.

– Вильям, ты должен быть предельно аккуратен. Завтра днем мы с Жозефин снова уезжаем. График невероятно плотный: за пятнадцать дней – четырнадцать городов. Я прошу тебя, никаких шумных вечеринок! А ещё присмотрите за Симоной. Она хорошая девочка, но мало ли. Надеюсь, они с Дженнифер подружатся.

– Присмотрим, не беспокойся, – еле слышно прошептал, поднимаясь с кресла.

Я вышел за дверь, ощущая странную ломку во всем теле. Как будто долго был в завязке, и вот, наконец, почувствовал её. Свою дозу. Таблетку, способную даровать кратковременное счастье. Уже через секунду переступив порог дома, понял, как жестоко ошибался, пытаясь убедить себя в том, что тех запретных чувств давно нет. Вернее это были не чувства. Это называлось иначе: тяга, одержимость, ненормальное влечение, зависимость. Эмоции, которые вызывала в моей груди Мона, носили разрушительный характер. Мне было жутко, что когда-нибудь я прекращу сдерживать вулкан, бурлящий в груди, и вся эта кипящая лава вырвется на свободу…

До сих пор корил себя за ту осечку. Настолько глупо попался. Если бы не досадная случайность, она бы никогда ничего не узнала. Я бы задушил в себе токсичные чувства, отравляющие разум. Надавил себе на горло. Уже привык изображать добропорядочного братца и решать все ее проблемы. Мона не должна была догадаться…

Но все пошло наперекосяк.

Теперь она думала, что я конченый маньяк. Гнусный извращенец. Просто отвратительный тип, вытворяющий не совсем нормальные вещи. Господи, я так облажался… А главное – больше не решился заглянуть ей в глаза. Не позвал на годовщину отеля. Повел себя как настоящий урод… В конце концов, надеялся, что теперь она не будет лезть на рожон, и нам удастся не пересекаться. Дистанцироваться друг от друга. Поэтому и взял Джен собой.

Я научусь существовать рядом с ней. Обязательно научусь. Только не сегодня. Сегодня уже не осталось никаких сил изображать из себя интеллигентного родственничка. Хотелось дойти до спальни, завалиться на кровать и отключить свои мозги.

В гостиной уже никого не было. Вот и славно. Зашел в слабоосвещенную кухню взять из холодильника бутылку воды и вздрогнул, встречаясь взглядом с двумя блестящими угольками её бездонных карих глаз.