Ирина Мельникова - Горячий ключ

– Надо спешить! Приличная буря идет! Нужно отнести все вещи в пещеру, где жили рабочие. Там есть лежанки, на которых можно переночевать, и место для костра. Пусть этим займутся дамы. – Он заметил спускающихся от пещеры женщин и крикнул: – Агнесса, возьмитесь вместе с Олей и Надеждой Антоновной за подготовку к ночлегу! – Потом повернулся к мужчинам: – Все мужики на мост, постараемся что-нибудь сделать до бури.

Тучи постепенно сгущались, соединялись, смешивались одна с другой и все наседали, наседали на горы, пока полностью не закрыли их. Все живое смолкло, затаилось. В прорехах между тучами еще пару раз проглянуло солнце и вскоре исчезло в мутной темно-лиловой мгле. Стая гусей, торопясь укрыться от бури, пролетела, тревожно крича, над рекой. Туда же, в глубь тайги, ища спасения от непогоды, перекатывались стайки мелких птиц.

Порыв ветра донес неясный глухой гул из самой чащи леса. Испуганно прокричала кедровка, над рекой просвистела пара гоголей. Еще несколько минут, и пошел сильный дождь.

– Давай, давай, ребята, – поторапливал мужчин Шевцов, то и дело поглядывая на небо, – немного осталось!

Они натаскали огромную кучу хвороста и обломки старых досок. Но хворост горел плохо, больше чадил, так что огонь особого ущерба мосту не причинил. Толстые плахи настила тоже поддавались с трудом, и к началу дождя люди с грехом пополам отодрали десятка два, не больше, да еще с десяток едва поддели ломами, сдвинув их с места. Мост зиял прорехами, но, несмотря на это, по нему все-таки можно было перебраться на другой берег.

– О, черт! – выругался Евгений. Дождь хлынул сплошной стеной, и над рекой опустились почти вечерние сумерки. – Ничего не видно! Придется бросить эту затею! – Он удрученно покачал головой. – Что ж, будем полагаться теперь на бога да на удачу. Авось повезет и на этот раз, не рискнут господа бандиты по такой круговерти возвращаться.

– Смотри, как легко человек превращается в животное. – Евгений с гримасой явного отвращения всматривался в темноту ямы, в которой сидели несчастные, обреченные на смерть люди. – Я ведь дважды повторил, что вслед за первым мы спустим вниз столько ведер воды, сколько им понадобится напиться. Нет, кому-то такой порядок не по душе. Эй, вы! – крикнул он, подойдя вплотную к решетке. – Ведите себя как люди, иначе мы перестанем вас кормить и поить. Еды и воды хватит на всех, и не стоит из-за этого топтать друг друга!

Внизу, где еще за несколько мгновений до этого раздавались звуки ударов, ругань и крики, воцарилась тишина. Артем пытался рассмотреть, что творится на дне ямы. Она находилась неподалеку от решетки, но отсутствие света мешало разглядеть лица людей и подробности происходящего в этой мерзкой дыре, которая по воле негодяев должна была превратиться в братскую могилу для десятка истощенных и деградировавших существ, кого только с большой натяжкой можно было назвать людьми.

Шевцов и Артем отошли от ямы и встали под скальным козырьком, с которого с шумом низвергались потоки воды. Евгений сказал:

– Я думаю, мы правильно поступили, оставшись здесь. С рассветом опять займемся мостом, а если бандиты попытаются восстановить его, можем немного пострелять. Конечно, патронов у нас маловато, но этого будет достаточно, чтобы не подпускать их к мосту.

– Кого-то все равно нужно отправить за помощью. – Артем всмотрелся в непроглядную пелену дождя и покачал головой. – Но честно сказать, я не знаю, кто сумеет это сделать.

Шевцов пожал плечами:

– На мой взгляд, следует отправить Павла. Все-таки он из местных и, насколько я знаю, вырос в таежном поселке.

Артем искренне удивился этому известию, потому что всегда считал своего напарника исконно городским пижоном.

– Второй попробуем уговорить Агнессу. У нее и характера хватает, и опыта хождения по горам. А остальным придется остаться и молиться о том, чтобы помощь пришла вовремя.

– Синяев увяжется за ними!

– Да и черт с ним! – махнул рукой Шевцов. – Баба с возу, кобыле легче. – И с интересом спросил: – Ты его специально с вечера поставил дежурить?

– Конечно, разве ему можно доверить что-нибудь более ответственное? Проспит все на свете и даже угрызениями совести мучиться не будет в случае чего.

– Как ты думаешь, нас уже ищут?

– Ой, чует мое сердце, что нет, – вздохнул Артем. – Если в городе полощет с подобной силой, то Михалыч и в ус не дует, потому что уверен: я по такой погоде не полечу. Так что спохватится, дай бог, завтра к обеду, когда уж окончательно приспичит.

Шевцов глубоко вдохнул воздух и с шумом выдохнул:

– Фу-у-у! Ну и организация! Только теперь я начинаю понимать, в какую историю мы вляпались.

– Какая это организация, – удрученно отозвался Артем, – шарашкина контора, а не авиакомпания. А после этого случая, видно, совсем ее разгонят к чертовой матери. А жаль! Михалыч, по правде сказать, ничего плохого мне не сделал, да и с работой я пролечу, как фанера над Парижем.

– Что ж, все мы сейчас в одной лодке и будем полагаться только на самих себя. Другого выхода нет.

– Если бы мы не изменили курс, – задумчиво произнес Артем, – была бы надежда, что нас быстро найдут. А так все равно, что иголку в стоге сена искать. Тем более что обломки вертолета лежат под скалой, с воздуха их вряд ли обнаружат. Одна надежда на тех, кто отправится за помощью.

– Очень слабая надежда, – сказал тихо Шевцов, – но и ею пренебрегать не стоит. – Он оглянулся в сторону ямы. – Кажется, успокоились. – И крикнул: – Сейчас еще воды спущу. – Потом предложил Артему: – Ты бы шел спать. Тебе надо хорошенько отдохнуть перед ночной вахтой. Да и завтра тяжелый день предстоит!

И в эту ночь Артем опять спал неспокойно, хотя был сыт и лежал на подстилке из пихтовых веток.

В полночь ему предстояло сменить на вахте Синяева, и он даже обрадовался, когда его время подошло.

Он натянул куртку и прихватил с собой меховой жилет Каширского, который тот еще с вечера предложил ему надеть. Дождь прекратился, но было очень сыро и холодно, и жилет из овчины должен как раз пригодиться во время дежурства. Сам хозяин жилета не спал, сидел у костра и делал какие-то пометки в записной книжке. Увидев, что Артем поднялся, Каширский помахал ему рукой, но ничего не сказал.

Ночной воздух был еще холоднее, чем думал Артем. И, выйдя из тепла, он зябко поежился.

Он дошел до поворота, где нужно было сойти с дороги, и направился к расположенному неподалеку большому камню, который выбрал Шевцов в качестве наблюдательного пункта. Синяев должен был находиться в небольшом укрытии почти на самой вершине этого камня и не мог не слышать приближения Артема. Однако никаких признаков пребывания часового на посту Артем не обнаружил. Он негромко окликнул: