Игорь Корж - Закон бумеранга

Украина, Харьков. Декабрь 2006 года.

К вечеру стало совсем холодно. Градусов 19–20. В «девятке» не работала печка. То есть она издавала звуки, гнала воздух, но температура в салоне была не намного выше той, что на улице. Двое молодых людей в тёплых куртках и низко, на самые глаза, надвинутых шерстяных шапочках курили, ёжились от холода и соревновались в многоэтажности матерных выражений. Сначала они бурчали «непереводимый» русский фольклор каждый себе под нос. Наконец пассажир не выдержал:

– Не, ну в натуре, Болото, ты, бля, чухонец… Где ты такую тачку отстойную? Такой фуфломицин надыбал, а? – прорычал он, подтверждая своё негодование характерными жестами «пальцы веером».

– Клевер, бля буду, я чё, знал по ходу? Как я мог прокнокать, что у этой, бля, телеги ни хера не пашет. Ну, в натуре, на ней что – написано? Ты как сказал? «Ёбни тачку неприметную, лучше девятеллу, погрязнее», так? – оправдывался водитель.

– Ладно, харэ… Приехали…

– Здесь падаем? – Он притормозил у арки, ведущей в один из дворов по улице Мироносицкой.

– Нет, бля… Прямо во двор охраняемый зарулим. В натуре… – Клевер, который явно был в этой паре за старшего, приоткрыл дверь, выбросил окурок и смачно, со злостью плюнул. – На хуй я с тобой связался!

– Теперь уже не развяжемся, кореш, – ухмыльнулся Болото.

– Кончай базар. Спокойняком идти надо. Если дело завалим – и нас завалят. Сто пудов, – Клевер полез в карман куртки, и большая, испещренная наколками с малолетки, рука нащупала «беретту». Холод оружейного металла чуть успокоил… – Всё, пошли! Ни пуха…

– Стрёмно мне, брателло…

– Повторяю для чухонцев: проехали! Заднюю уже не включишь… Поздно пить боржоми, – Клевер двинулся в тёмную внутренность двора. Болото последовал за ним…

Бэла, маленькая и худенькая, вся такая аккуратненькая брюнетка лет под шестьдесят, вошла в гостиную. На подносе она принесла чай в антикварном фарфоровом заварнике и несколько кусочков торта наполеон. Её муж Натан сидел за столом, курил и изучал через лупу здоровенный бриллиант. Натан Шапиро был известен в городе как антикварщик и по совместительству ювелир Натик. Немудрено, что, занимаясь этим всю жизнь, к пенсионному возрасту Натик окружил себя сплошь антикварными вещами. И стол, за которым он сейчас сидел, и вообще всё в квартире было предметами истинной эксклюзивной роскоши.

– Натанчик, я чаёк принесла, – сказала Бэла так, как говорят только с любимыми людьми. Да, они не утратили это чувство на четвёртом десятке лет совместной жизни.

– С наполеончиком? – сквозь кашель спросил муж.

– Ты бы не курил так. Ну, сколько можно говорить? Всё талдычу, талдычу… Куда?! Кому?!

– Ну, не ворчи, мамочка. Ну, такой я шлемазл… [1] шлемазл (идиш) – несчастливый, без счастья. Здесь – рассеянный, беспечный. Ну шо тут скажешь?…

Бэла поставила поднос на стол, чмокнула супруга в курчавую седину и вышла из гостиной-музея. Натан курил в этот вечер больше обычного. Потому что нервничал. Ну а как? Как не нервничать, если ты – педант: всё у тебя разложено по полочкам – и вещи, и действия… а тут? А тут внесён странный и не вкладывающийся в нормальный ритм происходящего хаос.

Несколько дней назад на дисплее мобильника Натана появился входящий вызов с незнакомого номера. Звонивший представился полковником УБОП и сообщил, что готов помочь Шапиро в деле его сына. У еврейского папы ёкнуло сердце. Их сын Славик сначала лишился бизнеса, а затем вынужден был уехать из страны, иначе его ждала бы тюрьма. Некий милицейский начальник оказался для него прямо-таки злым гением. Он, как бультерьер, вцепился в Славика и не собирался отпускать. И вот звонит серьёзный товарищ и говорит, что дело против его сына сфабриковано и он, полковник УБОП, может помочь его закрыть. Закрыть это липовое дело, и тогда Славику удастся вернуться из Израиля. Натан просто чуть дар речи не потерял от счастья. Звонивший спросил, может ли господин Шапиро оказать ему ответную услугу. Небольшую. Так, пустячок… Конечно, он может, о чём вопрос?! Просьба полковника оценить стоимость одной древней иконы на условиях полной конфиденциальности и впрямь выглядела «таким себе мелким вопросиком», что Натан, хитрый и битый жизнью делец, предположил, что это так, для затравки. Проверочка какая-то на вшивость…

Остальные просьбы или приказания поступят позже. Непременно поступят. Короче, он пообещал, что выполнит всё с радостью и с надеждой на возвращение сына. Полковник ответил, что благодарен и наберёт Натана, когда будет нужно это сделать. Пожилой антикварщик молил Бога, чтобы это случилось не сегодня. Не любил он смешивать важные дела в кучу. Да и зачем, спрашивается, было бы нужно, чтобы люди из органов пришли к нему именно сегодня, когда Натану всего на один день, для дальнейшей отправки в Россию, привезут из Голландии, с бриллиантовой биржи, камней больше чем на миллион евро?