Ирина Мельникова - Фамильный оберег. Камень любви

Анатолий склонился над листом бумаги, не касаясь оттиска, обвел пальцем контуры петроглифов.

– На территории Хакасии много писаниц. Самые древние относятся где-то к неолиту, самые поздние – к концу девятнадцатого и даже к двадцатому векам. Вот на этом, совсем небольшом фрагменте писаницы виден почти весь набор типичных изображений: фантастические звери и птицы, духи и родовые знаки – тамги, дикие и домашние животные, картины мироздания, обряды почитания божеств и духов. Это искусство вообще наполнено символизмом, в окуневской культуре часто встречаются антропоморфные персонажи. Это звери с элементами медведя, волка и птицы, которые поглощают солнце. Человек как таковой не предстает здесь в роли героя. Герои появляются позже, уже в тагарской культуре. – И он протянул ей лист. – Хочешь в руках поддержать?

Татьяна приняла у него оттиск и подняла его повыше. Солнечные лучи пронизывали бумагу насквозь, отчего изображения казались объемными и словно плавали в воздухе. Вздохнув, она аккуратно вернула эстампаж на стол.

– Здорово! Ощущения неповторимые!

– На этом листе, – продолжал Анатолий свой рассказ, – можно рассмотреть жилища тагарцев, котлы, в которых они готовили пищу, повозки, на которых передвигались. Встречаются картины битв, охоты, сцены боевых схваток. Соответственно, имеются воины в доспехах и при полном вооружении.

– Просто «Война и мир» получается, – улыбнулась Татьяна. – Только в наскальных рисунках.

Анатолий расплылся в ответной улыбке и снова подхватил ее под локоть.

– А ты как думала? Вся история человечества – бесконечная череда войн. И, слава богу, что живы пока эти памятники, которые позволяют нам хоть на шажок заступить в ту или иную эпоху, – и, махнув рукой, озорно блеснул глазами. – Тут всего за неделю не перескажешь. При желании увидишь все сама, прикоснешься к петроглифам. Не поверишь, но они всегда теплые и пульсируют под пальцами, словно живые. В конце сезона я обязательно свожу тебя на Боярскую или Сулекскую писаницу. А сейчас давай-ка выпьем еще чайку, если ты не против?

Они вернулись за стол. Анатолий устроился напротив, облокотился на столешницу.

– Как тебе копии петроглифов? Впечатлили?

– Здорово! Но я хотела бы сама попробовать скопировать их. Это сложно?

– Не очень, но навык определенный нужен. На днях, возможно, выберемся к этой писанице, если ничто не помешает, тогда и попробуешь сделать копии. Дам тебе в помощь Люсьен. Она уже набила руку в этом деле.

Анатолий отхлебнул из кружки чай, помолчал, затем заговорил снова:

– В девяностых годах некоторые эстампажи Капели обманом вывезли за границу. Позже они нашлись во Франции и Великобритании. Слава богу и ФСБ, все удалось вернуть. Недавно их показали на выставке в республиканском музее.

Он снова отхлебнул чай, обвел взглядом лагерь.

– Вот так и живем! Как в песне поется: «Не ждем тишины…» К вечеру, бывает, умаешься до чертиков в глазах, особенно, если на раскопе до сотни человек пашет. И каждый норовит что-то спросить, обратить на себя внимание, а уж напортачить, испортить – хлебом не корми. Иногда умудряются такое сотворить, что только за голову хватаешься. Года три назад раскапывали мы курган. В том месте дорогу прокладывали, и строители просто над душой стояли. Нашли десяток костей да остатки бревенчатого сруба, в котором покойник лежал. Говорю: «Ничего не трогать, пока мы его не зачертим и глубинные отметки не возьмем!» Отошел на пару минут к другому квадрату, а землекопы мигом сруб развалили. Ору на них, а они руками разводят: «Чего вы расстраиваетесь? Там же не бревна, труха одна! Тронули, они и рассыпались!» Так что и надзор нужен, но и поощрять, естественно, надо за хорошие находки. Как сегодня!

– Здорово тут у вас! – улыбнулась Татьяна, – И обед вкусный. И чай… Давно с таким удовольствием не обедала.

– Я рад, что тебе нравится!

Анатолий прищурился, наблюдая, как молодежь постепенно отваливала от стола, а дежурные принялись собирать грязную посуду в опустевшие котлы. И снова перевел взгляд на Татьяну.

– В экспедиции всегда хочется есть! До безумия! Свежий воздух, работа тяжелая! Видела, как девчонки работали ложками? Они еду, как чайки, заглатывают. Про парней и говорить нечего. Я лично голод в экспедиции вообще не переношу. Желудок не кричит – орет: поддай топлива! Кстати, ты заметила, у нас отнюдь не диетическое питание: пища жирная, хлеба – море, сладостей – конфеты, пряники, сахар – не жалеем. Мозгам тоже нужна пища. Ужинаем частенько после десяти вечера, а народ худеет. Я в прошлом сезоне килограммов десять сбросил. Вечером на работу выходим с семнадцати до девятнадцати. Школьникам больше шести часов работать по закону не положено. А вот для взрослых закон не писан. Ужин обычно начинается в восемь вечера, а народ подтягивается и в девять, и в десять часов. Иных чуть ли ни палкой приходится выгонять с раскопа.

И вновь пристально посмотрел на Татьяну.

– Можешь отдохнуть в моей палатке, а я здесь, за столом, поработаю. У нас и душ есть неплохой. За кухней мы кабинку для поваров соорудили. Вода в железной бочке, и к вечеру – почти кипяток… И постирать – без проблем! В этом сезоне у нас две стиральные машины…

– Как хорошо вы устроились! – всплеснула руками Татьяна. – Никогда бы не подумала. Стиральные машины! В поле…

– Прогресс! – улыбнулся Анатолий. – У нас в экспедиции три генератора, разные по мощности. Для освещения и компьютеров годятся слабенькие. Для сварочного аппарата и других нужд – мощнее, бензиновые и на солярке. Для них возим с собой топливо, обычно – бочку бензина да две солярки на месяц. Топливо нужно и для моторной лодки, без нее на реке никак, и для полевой кухни. На костре уже давно не готовим. Армейская печка работает на солярке и рассчитана на роту, так что хватает на всю ораву. Есть еще газовая плита, на которой готовят поджарку и пекут хлеб. Генератор заводим в шесть утра, когда повара поднимаются, выключаем после обеда и включаем уже часа в четыре дня до двенадцати ночи. Словом, почти автономная республика, со своими законами, уставом и обеспечением. К вечеру завхоз баньку протопит, так от желающих попариться отбоя не будет.

Анатолий лукаво прищурился.

– Могу устроить. Без очереди, по знакомству.

– Какая банька! Жара несусветная! – замахала она руками. – Я лучше в речке искупаюсь!

– Ладно! Ладно! – усмехнулся Анатолий. В глазах его прыгали веселые чертики. – Стоит один раз попробовать – за уши не оттащишь.

– Толик, – посмотрела с укоризной Татьяна. – Я ведь сказала: хочу поработать сначала. Ты обещал отвести меня в камеральную палатку. Правда, есть одно «но»… – она замялась. – Я не позвонила маме. Она, наверно, с ума сходит… Интересно, отсюда можно дозвониться до Питера?