Наталия Зорра - Серебряная Луна

Уже завтра, завтра исполнится моя мечта – белоснежный круизный лайнер, солнце, море, новые люди, новые знакомства…

– Мисс Кора, – голос моей помощницы Лизи прервал мои мечтания, – я забыла, что дальше…

– Лизи, котёнок, – я уже в третий раз повторяла ей, как работать с программой – смотри, на верхней панели куча слов. Найди слово «Отчеты». Оно должно быть пятое или шестое. Нашла?

– Да.

– Нажимай.

– А всё, поняла! Дальше я сама.

– Угу, умница.

Я знала, что Лизи переживает. Две недели ей предстоит работать одной, без меня. Ничего, она справится, она способная. Я посмотрела на Лизи. Она, закусив нижнюю губу, внимательно вглядывалась в монитор компьютера. Я обвела взглядом торговый зал магазина. Открытые шкафы с книгами стояли рядами, как в библиотеке. Везде аккуратные таблички с названиями разделов: «Английская классическая литература», «Иностранная литература», «Детская литература»…

Этот книжный магазин достался мне в наследство от тётушки Энн. Ей было тяжело справляться с делами самой, поэтому после университета я приехала, чтобы помочь ей. Думала, что ненадолго. А прошло уже десять лет, и три из них – без тёти Энн. Инфаркт. Сердце у неё давно побаливало, а поход к врачу она всё время откладывала. Всегда ей было некогда. Мне казалось, что она просто боялась идти к врачу. Такой детский страх больниц.

«Если я туда попаду, то живой уже не выйду», – говорила тётушка. Мистика! Но так и случилось. Ей стало плохо, когда она была за рулём своего «Пежо». Мне позвонили из больницы. Она умерла по дороге в карете «скорой помощи». Так, по крайней мере, мне сказали. Помню, в тот момент я подумала, что тётя Энн так и не успела, не успела стать любимой.

Она всегда посещала только одного доктора, дантиста – доктора Уеверли. Это был пожилой джентльмен, одногодка моей тёти и бывший её одноклассник. Она была влюблена в него ещё со школы. Когда я приехала к тётушке, он уже год был вдовцом. Его две взрослые дочери были замужем и жили одна с ним, здесь в Эдинбурге, а другая – в Лондоне.

Я не сразу заметила те нежные чувства, которые испытывает к мистеру Уеверли тётя. А когда поняла, что происходит, сказала ей:

– Тётушка, почему вы не откроетесь ему, не расскажете о своих чувствах?

– Что ты, Кора! – испугалась тётя Энн. – Леди не должна говорить такое джентльмену. Он должен сам догадаться!

– Но тётя, как он может узнать, что вы чувствуете – он, же не телепат! К тому же с такими принципами, вы можете просто не успеть стать любимой, узнать вкус любви мужчины, ласку его рук и губ!

– Кора, – бедная старая дева испугалась ещё сильнее и замахала на меня руками, – как ты можешь говорить такое? Порядочная девушка не должна даже думать об этом!

– Тётушка, милая, нельзя ни запретить, ни заставить думать, чувствовать и мечтать! – ответила я.

На похоронах, когда все прощались с тётушкой Энн, мне было горько, больно и обидно из-за того, что я оказалась права. Кто-то сказал: «Спешите жить!». Как же он был прав!

Мистер Уеверли пережил тётушку Энн всего на пол – года. «Затосковал, – сказала мне его дочь, – Только, не пойму по кому. Наверное, по маме». Я поняла, что мистер Уеверли затосковал вовсе не по своей жене…

– Мисс Кора, почему вы плачете? – Лизи вопросительно смотрела на меня.

– Да, так, вспомнилось, – ответила я и вытерла слезу. – Лизи, я прогуляюсь к парку.

– Тогда можно я…Лайонел должен зайти…

– Конечно. Будь с ним по – ласковей. Он хороший парень.

– Ну, мисс Кора…

– Ладно, извини.

Лизи невысокого роста, худенькая, с пропорциональной фигуркой, приятным личиком, с быстрыми серыми глазками, аккуратным носиком и ротиком с пухлыми губками. У неё тёмно-русые, прямые, до плеч волосы, маленькие, почти детские, ручки и ступни ножек. Лизи очень симпатичная, но маленькая морщинка между бровями выдавала её весьма дерзкий характер. Она всегда знала, чего хочет, не стеснялась никакой работы, всегда училась чему-то новому, была любознательной и целеустремлённой и, казалось, ничего не боялась. Лизи очень ловко избавилась от конкуренток, других моих помощниц. И в магазине мы остались хозяйничать вдвоём. Однажды мне пришлось уехать в Престон по делам, а тут пришли новые книги, и Лизи так удачно их расставила, я была в полном восторге от её работы. Я поняла, что теперь за долгие годы могу позволить себе отпуск, что Лизи со всем справится, и я со спокойной совестью могу оставить магазин на неё. Осталось только объяснить несколько деталей и нюансов работы.

Лайонел, парень Лизи, высокий, худощавый блондин, с голубыми глазами и мягким покладистым характером, был очень влюблён в неё и часто заходил к нам в магазин, чтобы составить Лизи компанию за ланчем или проводить её после работы домой. Лизи даже с ним вела себя дерзко. Поэтому я часто просила её быть с Лайонелом по – ласковей.

…А вот и моя скамейка. Я люблю это место. Со мной неизменные спутники – стаканчик кофе с молоком и пончик с кремом из пекарни мистера Бакли. Человеческая сущность – это его привычки. Меняются привычки – меняется сущность. Я, наверное, многие привычки хотела бы поменять, но только не эту – наблюдать. Я люблю смотреть, нет – чувствовать жизнь – жизнь города, его жителей, слушать его звуки и вдыхать его запахи. Как, например, сейчас, когда смешались ароматы только что распустившихся роз и жасмина в парке, запах свежей выпечки и кофе, бензина и дождя. Мне нравится слушать шелест ветра на верхушках деревьев и шорох машинных шин на перекрёстке, урчание голубей на небольшой площади и звук падающей воды фонтана.

Я вижу, как молодой парень в хорошем костюме читает газету. А проказник – ветер загибает уголки её страниц, и, злясь, что парень не позволяет ему удовлетворить своё любопытство, и тоже заглянуть в газету, пытается сорвать с него галстук, удерживаемый булавкой. Старушка, с головой покрытой причудливой шляпкой, кормит хлебными крошками голубей. И малыш, которого мама держит за капюшон кофты, хочет их разогнать. А голуби толстые и ленивые, как куры, даже и не пытаются взлететь, а лишь разбегаются, быстро перебирая красными лапками. Два пожилых джентльмена играют в шахматы, передвигая фигурки на доске, расположенной на скамейке между ними. Исход этой битвы уже предрешен, судя по довольному лицу одного, который улыбается себе в усы, положив обе руки на ручку своей трости, и сердитому бормотанию другого, который время от времени ударяет себя кулаком по колену, выплёскивая негодование, приближающегося проигрыша. Чуть поодаль, на траве небольшая группка студентов уткнулись в свои ноутбуки, иногда переговариваются и смеются над удачной репликой или остротой, сказанной одним из них. Немного в стороне двое их товарищей – парень лежит на спине, подложив под голову рюкзак и что-то объясняя девушке, которая лакомится булочкой, запивая её йогуртом из бумажного пакета…