Людмила Толмачева - Сказка для Амелии

– Ну-у, дорогая, ты божий дар с яичницей-то не путай, – с сарказмом произнесла Мурзина. – Одно дело за ляжку ущипнуть, так сказать, для поднятия тонуса, и совсем другое – по уши втюриться.

– И не просто втюриться, – уточнила Жанна, – а полностью переродиться. Я, например, совсем не узнаю Виктора Михалыча. Такой, знаете, сдержанный стал, не накричит, не отругает, как раньше, а вежливо объяснит, попросит переделать, если что-то не так. Просто идеальный шеф.

– О-о! Похоже, все идет к свадебным приготовлениям, – резюмировала Генриетта и лукаво спросила: – Амелия, признайся, предложение уже было?

– Да отстаньте вы от меня! – в сердцах крикнула та и пулей выскочила из бухгалтерии.

Через неделю произошло событие, не оставившее у сотрудников никаких сомнений насчет романтических отношений шефа с дизайнершей, оказавшейся «скрытной, себе на уме карьеристкой, знающей подходы к мужским сердцам».

Понедельник для Амелии выдался суматошным: то и дело ее дергали не в меру капризные заказчики, с фабрики звонил технолог по поводу замены фурнитуры, дважды приходил конструктор с требованием упростить элементы, не имеющие принципиального значения для функциональности. К вечеру у нее разболелась голова, а тут еще Жанна с объявлением о производственном совещании.

Она сидела совершенно разбитая, не вникая в суть обсуждаемых вопросов, с одним единственным желанием – поскорей добраться до дома и лечь в постель, как вдруг услышала обращенные к ней слова директора:

– Амелия Владимировна, вы заболели?

В кабинете все стихло – взоры присутствующих устремились на дизайнершу, которая от неожиданности потеряла дар речи и лишь дважды кивнула головой, мол, да, заболела.

– Так идите домой, – мягко сказал Виктор Михайлович. – Или лучше подождите в приемной. Мы скоро закончим, и я отвезу вас. А то на вас лица нет, загрипповали, не иначе. Сейчас ведь эпидемия гуляет по городу. Итак, господа, подведем итоги…

Под насмешливыми взглядами Генриетты и Мурзиной, мысленно ругая директора за неуместную заботу, Амелия покинула кабинет и решительно направилась к себе, чтобы одеться и забрать сумку. Сидеть в приемной и ждать директора она не собиралась.

На улице моросил дождь вперемешку с легкой снежной крупой, сверкающей разноцветным бисером в свете вечерних огней. Поежившись и надвинув вязаную шапочку пониже, чтобы закрыть уши, Амелия заторопилась к станции метро. У самых дверей подземки кто-то положил руку на ее плечо, она оглянулась и увидела Виктора.

– Я боялся, что не успею, – запыхавшись от быстрой ходьбы, сказал он и улыбнулся.

Если бы не эта почти детская, обезоруживающая улыбка, Амелия, скорей всего, бросила ему в лицо что-нибудь резкое, обидное. Она не испытывала к нему никаких сердечных чувств и справедливо полагала, что подобные ухаживания надо пресекать на корню.

– Вы что, оставили свой «Опель» на произвол судьбы? – стараясь скрыть равнодушие, поинтересовалась она.

– Что ему сделается? Подождет. Вот провожу вас до дому, а потом и за ним вернусь.

– А зачем меня провожать? Я вас об этом не просила, – все же не удержалась она от резкости.

Она стояла на эскалаторе, чувствуя его присутствие за своей спиной. Он не отставал, хотя и не проронил больше ни слова. В вагоне было многолюдно. Толпа прижала их друг к другу так тесно, что она слышала стук его сердца. Ее раздражала эта вынужденная близость, а он, судя по всему, был только рад. Нечаянно поймав его мимолетный взгляд, Амелия поняла, что он наслаждается происходящим. Ее даже передернуло от этой мысли. Вот ведь издержки цивилизации, черт подери! Женщины, точно жертвы на заклание, спускаются в это подземелье, чтобы добровольно отдаться в тиски мужских объятий, чужих, ненужных, унизительных.

Она не была ни ханжой, ни феминисткой, просто мужчина, посягнувший на ее свободу, тело и душу, ей не нравился. Вот и все.

Кто он такой, кроме того, что является ее начальником? Она ничего не знает о нем и даже внешне он не в ее вкусе. Пусть она одинока и давно не была наедине с мужчиной, но это не повод бросаться в любовный омут с первым попавшимся.

Возле своего подъезда, прежде чем открыть дверь, она собралась с духом и выпалила:

– Спасибо за проводы. Но больше попрошу не делать этого, мне это не нужно. Вы поняли? До свиданья!

Он ничего не ответил, так и остался под дождем – без головного убора, руки в карманах, взгляд растерянный, словом, живое воплощение упрека женской беспощадности. А она долго не могла уснуть этой ночью, ворочалась с боку на бок, переживая вину и жалость.

В субботу они втроем: Галина Федоровна, Амелия и трехлетний Стасик отправились в цирк. Поход этот планировался давно и только благодаря Стасику. Мальчик, что называется, «фанател» от медведей. Все книжки у него были про косолапых друзей, на полках его детского уголка стояли игрушечные мишки, мультяшки на DVD тоже были на медвежью тему. А тут еще по телевизору показали рекламный ролик медвежьего цирка. С тех пор покой потеряла вся семья – Стасик целыми днями канючил, уговаривая мать и бабушку взять его на цирковое представление, где «мишки гоняют на больших мациклах».

Они столкнулись у лотка с мороженым во время антракта. Виктор стоял в очереди, держа за руку девочку лет пяти, когда подошла Амелия и спросила у пожилой дамы: «Вы крайняя?». Он оглянулся на ее голос и не нашел ничего лучшего, как громко позвать: «Амелия Владимировна, я на вас занял!». Она вспыхнула от смущения, но так как вся очередь смотрела в этот миг на нее, пробормотала: «Спасибо» и подошла к Виктору.

Купив эскимо, они медленно побрели по фойе, объясняя друг другу, каким образом оказались в цирке. Выяснилось, что Виктор является «воскресным папой», правда, видится с Даринкой не чаще одного раза в месяц, так как жена давно замужем за другим мужчиной, и они предпочитают отдыхать всей семьей. Впрочем, он не возражает против такого расклада, так как не знает толком, чем заниматься с маленьким ребенком, да еще девочкой. Не ходить же каждую неделю в цирк.

Амелия слушала Виктора и открывала для себя новый образ начальника, какой-то домашний, человечный, даже трогательный. Прозвенел третий звонок, и они тепло расстались, условившись встретиться на крыльце после представления.

Виктор предложил отвезти их на своем «Опеле», и Амелия согласилась. Сначала он доставил на место Дарину, которая жила в центре, а потом повез семью Амелии в их Теплый Стан.

Она сидела впереди и бросала тайные взгляды на Виктора. Ей нравилась его манера вождения автомобиля, уверенная, без суеты.

Кроме того, приглядевшись к его лицу, она нашла его профиль мужественным, а улыбку – приятной.

Не удивительно, что уже через месяц она была во власти дум о Викторе. Приближался Новый год, все вокруг говорило о наступающих праздниках, не миновала предновогодняя суета и дом Амелии. В один из вечеров, придя с работы, она застала мать на стремянке. Та разбирала старый хлам на антресолях.