Наталья Журкина - Иллюзии любви

Веселье, молодость, музыка и секс – что может быть прекраснее подобного сочетания?

Метро быстро доставило его на станцию «Войковская», где Константин проживал в большом сталинском доме с арками и колоннами вместе с матерью и сестрой. Открыв дверь в квартиру, он уже в прихожей почувствовал бодрящий аромат утреннего кофе и горячих булочек с корицей. Значит, мама уже встала и приготовила завтрак.

Ему нравились и эти привычные домашние запахи, и мамины хлопоты по хозяйству, и радость от встречи с двумя любимыми им женщинами – матерью и сестрой.

Сегодня сестра спешила, он столкнулся с ней на пороге, получив торопливый поцелуй в щеку и быстрое «пока». Но и этой короткой встречи было довольно, чтобы вызвать добродушную улыбку на его лице.

Из кухни доносился шум воды – мама мыла посуду. Константин разулся, аккуратно поставил ботинки в шкафчик для обуви и прошел в свою комнату. Сняв одежду, он бросил ее в корзину для грязного белья, достал из комода чистую футболку и джинсы и отправился в душ, чтобы смыть с себя запахи прошлой ночи.

Стоя под прохладными струями воды, он еще помнил какое-то время прикосновения рыжих волос к своей разгоряченной коже, жаркие поцелуи их обладательницы на своих губах. Но по мере того, как вода смывала чужие запахи с его тела, память освобождалась от воспоминаний. Вытираясь большим махровым полотенцем, мужчина весело напевал: «У любви как у пташки крылья, ее нельзя никак поймать…».

Он вновь был готов к новым приключениям и победам на любовном фронте.

День прошел в обычной суете. Звонил телефон, приходили люди, заставляя отрываться от бумаг и документов. Был обычный рабочий день бухгалтера небольшой московской фирмы. Такой же как всегда. Милана не очень любила свою работу, хотя и добросовестно выполняла ее, как и все, за что бралась. Единственным развлечением за весь день был звонок любимой подруги.

С Леной Малининой (примечание автора: Елена Малинина – героиня романа «Сны в Барселоне») они познакомились несколько лет назад, когда Милана начинала свою бухгалтерскую карьеру в журнале, в котором работала Елена. И хотя между девушками была довольно значительная разница в возрасте, это не помешало им подружиться. Теперь же они и вовсе не могли прожить без общения ни единого дня.

Милана уважала мнение старшей подруги, прислушивалась к ее суждениям о жизни и совершенно не понимала, почему такая красивая, умная и успешная женщина до сих пор не замужем. Впрочем, как раз сейчас у подруги наметился роман, который мог привести к желанной свадьбе.

– Сергей потрясающий! – восхищалась Елена новым другом. – Он умный, смешной, а главное, понимает меня с полуслова и, кажется, действительно влюблен. А ты как? Когда едешь к Лёшке?

– Пока не знаю. Жду, когда он пришлет приглашение. Как раз сегодня мы должны решить этот вопрос, – бодро отчиталась Милана подруге, предвкушая вечерний разговор с возлюбленным. – Я тебе позвоню, когда все решится. Хорошо?

– Да, конечно. Звони! – согласилась Елена и, попрощавшись, положила трубку.

«Как было бы здорово сыграть две свадьбы одновременно!» – размечталась Милана, рисуя в своем воображении, как они с Еленой вместе ходят по магазинам, выбирая платья для свадебной церемонии, заказывают цветы и ресторан, а затем нарядные и красивые входят в зал регистрации брака под руку со своими избранниками. Играет марш Мендельсона и все счастливы.

Эти мечты, однако, не мешали девушке выполнять свою привычную работу: выписывать счета, посылать платежки и отвечать на вопросы сотрудников.

Но ровно в шесть Милана подхватила сумочку и, пожелав сотрудникам счастливого вечера, бросилась к выходу.

В семь она уже входила в свою квартиру. Милана жила в этой большой московской квартире на Войковской с самого детства. Она привыкла к сумрачной прохладе ее комнат, высоченным, украшенным лепниной потолкам, узкому длинному коридору, в который выходили двери всех помещений.

Когда-то эта трехкомнатная квартира была коммунальной, и в ней жили три семьи, занимавшие по одной комнате. Самая просторная комната принадлежала семье Миланы. Ее дали отцу на заводе, на котором он много лет работал инженером. Из высокого узкого окна открывался приятный вид на крошечный скверик, где гуляли соседские ребятишки и сплетничали местные старушки.

Хотя соседей было много, жили мирно и дружно. Дети вместе ходили в школу, а по вечерам играли во дворе. После рабочего дня матери занимались домашними делами, а отцы засиживались за полночь в большой общей кухне, потягивая пиво и обсуждая непростую политическую ситуацию в стране или спортивные новости. Иногда обсуждение перерастало в жаркие споры, и тогда усталые женщины разгоняли разгоряченных мужчин по своим комнатам. Постепенно соседи получали квартиры в новостройках и уезжали. А семье Миланы досталась вся квартира, хранившая в своих стенах воспоминания о трудном, но почему-то счастливом времени.

Отец давно не жил с ними. Когда дочери было тринадцать, а сыну десять, он ушел из семьи. С тех пор Милана его никогда не видела, несмотря на то, что жили они в одном городе. Ее брат иногда встречался с отцом, но всегда на нейтральной территории. Не то чтобы мать запрещала детям видеться с ним, но они берегли несчастную, тяжело пережившую уход мужа к другой женщине, стараясь не упоминать об отце без особой необходимости. Дети любили и жалели маму, ничем не заслужившую, по их мнению, предательства.

Милана тоже болезненно перенесла расставание с любимым папой, ей было трудно понять, как он мог оставить ее, свою маленькую принцессу, ради какой-то чужой тетки. Вначале она отвергала все попытки отца поговорить с ней, боясь, что не сможет сдержать слез и слов упрека, а потом он сам перестал искать с ней встреч.

Милана замкнулась в своем горе, не желая ни с кем делиться, и осуждала брата за его тайные встречи с «гнусным предателем», как она называла отца.

Через много лет душевная рана, конечно, затянулась, но желания увидеться так и не появилось. Неприязнь сменилась полным безразличием, и если бы им довелось где-нибудь встретиться, то Милана пережила бы это событие безо всякого душевного трепета.

– Привет, солнышко! Ужин готов, – из кухни вышла мама Миланы Людмила Петровна, вытерла мокрые руки о цветастый фартук, подарок сына на Восьмое марта, и чмокнула дочь в подставленную щеку.

В молодости Людмила Петровна слыла красавицей, и время не смогло уничтожить ее красу. Высокая статная женщина с крупными правильными чертами лица, выразительными зелеными глазами, переданными по наследству ее детям, и тщательно уложенными в высокую прическу седыми волосами казалась олицетворением материнской силы и надежности. Многочисленные морщины, избороздившие ее высокий лоб, хотя и придавали лицу женщины вечно озабоченное выражение, но не испортили его.