Сергей Банцер - Точка невозврата

Техник Валик Трактор парень видный, бутылку пива зубом открывает. Цепляет крышечкой за зуб, щёлк, и готово. Поэтому, скорее всего, Трактору не надо правильно или неправильно отвечать на дурацкие вопросы Поплавской. Она и без этих премудростей к нему бегает.

А у Мальцева сплошные проблемы в межполовом общении. После работы как-то случайно встретились с Поплавской на проходной и пошли вместе. И тут началась гроза. Нешуточная такая, с громом, молниями, вода сверху стеной льётся. Пока они спрятались, то промокли до последней нитки. И вдруг гроза внезапно кончилась, как выключатель кто-то повернул. Свинцовые тучи куда-то исчезли, и с голубого неба брызнуло солнце. По тротуарам катился водный поток, а с неба, отражаясь в потоке, шпарило солнце, так что глазам больно. Они сняли обувь и пошли по блестящим тёплым лужам. Да ещё за руки взялись. А на улице ни души, попрятались все. Прямо сюрреализм какой-то…

Так и пришли, взявшись за руки, к Мальцеву домой. Поплавская, как ни в чём ни бывало, сняла платье и повесила сушиться на балконе, а на себя надела сухую рубашку Мальцева. Рубашка пришлась впору, как раз на два пальца ниже трусов Поплавской. А потом в этой рубашке она села за пианино и начала играть «В подражание Альбенису» Щедрина. Мальцев смотрел на её тонкие суставчатые пальцы, удлинённые специальными упражнениями, и чувствовал, что начинает робеть. Потом они выпили по бокалу сухого вина, и Мальцев, вконец обалдевший от всего этого сюра, взял ладонь Поплавской, прикоснулся губами к её пальцам и и сказал неверным голосом:

В тот раз он не получил от панны Поплавской ровным счётом ничего. То есть, вообще ничего! Она отбивалась молча и сосредоточенно, а потом поправила волосы, одёрнула рубашку и уставилась в своём стиле на красного от неудачных поползновений Мальцева. Смотрела, не мигая, секунд десять, а потом спросила, как всегда, отчётливо выговаривая слова:

– А что бы было, если бы всё окончилось естественным образом?

Мальцев, который как раз решил допить остаток вина в своём бокале, поперхнулся и поставил бокал на стол. Ну, и что тут можно ответить? Небось, Трактору музыкальная Ириша таких вопросов не задаёт.

– Ну… – замычал Мальцев, – эта… тогда ж…

Поплавская строго посмотрела на него и сказала:

– Неправильно ответил!

Ну, ясное дело, что неправильно.

…Сильно расстроился тогда Мальцев, когда узнал, что Поплавская в мастерскую бегает. Так вдохновенно Щедрина играет… Так расстроился, что в обед купил в гастрономе бутылку портвейна и пошёл к Трактору в мастерскую. Трактор отнёсся к проблеме с пониманием, достал из холодильника колбасу, раскрутил бутылку винтом и выбил ударом ладони по дну бутылки пробку. Разлил портвейн по стаканам и сказал утешительно:

– Та сколько там той жизни!

Типа, тост такой. Ну, а потом рассказал кое-что про второе дно Ириши Поплавской. С подробностями.

Очень интересно, а какая у Мальцева может быть теперь позиция после того, как он услышал эти подробности? Конечно, он не знает, как правильно отвечать на каверзные вопросы Поплавской. Просто понятия не имеет. Может, Поплавская и знает правильный ответ, а он нет, не знает.

От всех этих подробностей Мальцев тогда ещё раз сбегал в гастроном за бутылкой. Так и просидели в мастерской до конца рабочего дня. Потом Трактор поехал домой на троллейбусе, а Мальцев решил ехать на грузовике, который остановился перед светофором. Залез незаметно сзади в кузов и лёг на дно. Грузовик куда-то поехал, потом Мальцев заснул, а когда проснулся, было уже темно. Грузовик стоял на какой-то автобазе, кругом по территории бегали собаки, Мальцев лез через какие-то заборы, весь поцарапался и порвал брюки. Хорошо, хоть собаки не догнали, а то бы хана младшему научному сотруднику.

Да, опасная эта Поплавская… Правильно говорил бандит Горбатый – кабаки и бабы доведут до цугундера.

…А вообще через две недели у Мальцева первый в его жизни отпуск. Ласковое сентябрьское солнце на синем небе, ещё тёплое море, сладкое дешёвое виноградное вино – это бархатный сезон в Крыму. Ну, а потом посмотрим. Наверное, аспирантура. Физика, девочки, это наш хлеб, как говорил его однокурсник Шизоид.

– У нас в дивизионе бяда! – командир учебного дивизиона майор Бараневич обратился к стоящей перед ним шеренге курсантов КВЗРИУ [8] Киевское высшее зенитно – ракетное инженерное училище. . Майор был уроженцем Витебска и говорил с лёгким белорусским акцентом. – Опять пянка! Курсанты Висляков и Худик в неположенном месте занимались употреблением спиртных напитков! Но шыла в мяшке не утаишь! Чем вы можете объяснить своё поведение, курсант Висляков?

– Я, это…, – сказал носатый курсант с толстыми губами.

– Молчать! – затопал ногами Бараневич. – Напился как тюха, крыла опустил, – майор согнул руки в локтях и безвольно прижал их к туловищу.

Выдержав долгую паузу, майор Бараневич подошёл к Вислякову и участливо поинтересовался:

– Вы алкоголик?

– Нет, – Висляков пожал плотными плечами.

Бараневич понимающе покачал головой и двинулся к следующему курсанту.

– А вы, курсант Худик, как вы дошли до такого свинского состояния?

Курсант Худик опустил глаза и из осторожности промолчал.

– Не делайте умное лицо, курсант Худик! Не забывайте, что через месяц вы все наденете офицерские погоны и Родина вручит вам ключи от неба! А у нас в дивизионе опять пянка! Как малые дети прямо! Вы хоть знаете, что у нас в училище сейчас месячнык по борьбе с ненормативным матом? Я не могу понять, зачем вы матерытесь? – майор беспомощно развёл руками. – Вот, например, вы, курсант Худик, вы можете мне объяснить – зачем вы матерытесь? Да ещё в месячнык?

– Я нервный, – ответил Худик, глядя в асфальт под своими ногами.

По шеренге курсантов прошёл сдавленный смешок.

– Ага! – обрадовано сказал майор Бараневич. – Понятно. Нервный значит? Ага… А месячные недомогания вас не беспокоят, курсант Худик? Кстати, о женщинах, – майор Бараневич округлил глаза и недоуменно развёл руками. – Вчера я зашёл в казарму, открываю первую же тумбочку, а там, извините за резкость, баба с голой дупой приклеена! Ну, как дети малые, прямо! Мы с прапорщиком Репьевым еле отодрали её! Я её приказал выбросить на мусорник! Вам государство выделило тумбочку для хранения личных вещей, а не для того, чтобы вы там занимались эротическими фантазиями!

Бараневич выдержал паузу, а потом стал во фронт и скомандовал:

– Дивизион! Равняйсь! Смирррна! За употребление спиртных напитков, пянство и алкоголизм объявляю курсантам Вислякову и Худику по три наряда вне очереди!